Нужные вещи (др. перевод), стр. 40

— Спасибо.

— Да не за что. Все, пока.

— Пока-пока, — сказала Нетти и повесила трубку.

Она подошла к окну и отодвинула занавеску. Улица была безлюдна — пока что. Она сходила в сарай, открыла буфет и вынула абажур. Чувство облегчения и покоя сразу взяли верх над тревогой. Она взяла абажур с собой в кухню, вымыла его теплой мыльной водой и тщательно вытерла полотенцем.

Потом открыла ящик и достала мясницкий нож. Вместе с ножом и абажуром она вернулась в гостиную и уселась в кресло. Так она и просидела все утро: с абажуром на коленях и мясницким ножом, стиснутым в правой руке.

Телефон звонил дважды.

Но Нетти не брала трубку.

Глава седьмая

1

Пятница, одиннадцатое октября, стала красным днем календаря для только что открытого в Касл-Роке нового магазина, и особенно — когда дело подошло к полудню и народ принялся обналичивать свои чеки. Деньги для магазина — что сухие дрова для костра, а разговоры и слухи, пущенные горожанами, побывавшими здесь в среду, стали настоящей горючей жидкостью. Были, правда, и такие, кто считал, что суждения людей, невыдержанных настолько, что они в первый же день посещают новый магазин, недостойны доверия, но они были в значительном меньшинстве, и серебряный колокольчик над дверью «Нужных вещей» звенел практически весь день.

За прошедшие дни товаров (доставленных позже или просто распакованных) стало еще больше. Если бы кто-то дал себе труд задуматься, то версия с запоздалой доставкой показалась бы ему очень маловероятной — никаких грузовиков к магазину не подъезжало, — но так или иначе, об этом никто не задумался. Самое главное: в пятницу торговля в «Нужных вещах» шла весьма бойко.

Чего там только не было! Куклы, к примеру. Или отлично сработанные деревянные картинки-головоломки, некоторые даже двусторонние. Или уникальный шахматный набор — фигурки в виде африканских животных, вырезанные из горного хрусталя в примитивистском стиле, но невероятно талантливо: скачущие жирафы вместо слонов-офицеров, носороги с угрожающе опущенными головами вместо ладей, шакалы — пешки, львы — короли, гибкие леопарды — ферзи. Было тут и ожерелье из черных жемчужин, явно очень дорогое и такой ослепительной красоты, что аж больно смотреть; некоторые посетители «Нужных вещей» вернулись домой, томимые непонятной тоской и под властью странного наваждения, потому что образ жемчужного ожерелья плясал у них перед глазами — черные камни на черном бархате. Излишне, наверное, говорить, что все, кто поддался очарованию украшения, были особами женского пола.

Потом была еще пара танцующих паяцев-марионеток. И музыкальная шкатулка, старая и богато изукрашенная. Мистер Гонт говорил, что она играет что-то очень необычное, но что именно — вспомнить не мог, а шкатулка была заперта. Он честно предупреждал покупателей, что им придется поискать мастера, который сделает к ней ключ; еще живы несколько старичков, которые на это способны. Несколько раз его спросили, можно ли будет вернуть шкатулку, если купивший все-таки сможет отпереть замок и обнаружит, что мелодия не в его вкусе. Мистер Гонт всякий раз улыбался и показывал на объявление на стене за прилавком:

— И что это значит? — спросила Люсиль Данхем. Люсиль работала официанткой у Нан и зашла в «Нужные вещи» в обеденный перерыв вместе со своей подругой Роуз Эллен Майерс.

— Это значит, что если ты покупаешь кота в мешке, то у тебя останется кот, а у него — мешок. С твоими деньгами, — сказала Роуз Эллен. Она заметила, что мистер Гонт услышал ее слова (а ведь она готова была поклясться, что только что видела его в другом конце магазина), и покраснела.

Однако мистер Гонт лишь рассмеялся:

— Все правильно. Именно это я и имел в виду!

Старый длинноствольный револьвер с табличкой: НЕД БАНТЛ — ОСОБАЯ СЕРИЯ; кукла, изображавшая мальчика с рыжими деревянными волосами и застывшей дружеской улыбкой (ПРОТОТИП ХАУДИ-ДУДИ — надпись на карточке); ящики с канцелярской дребеденью — милой, но не заслуживающей внимания; стопка старинных почтовых открыток; наборы ручек и карандашей; льняные носовые платки; мягкие игрушки. Тут были вещи на любой вкус и, — хотя в магазине не было ни одного ценника, — вроде бы и на любой кошелек.

Мистер Гонт в этот день заработал весьма неплохо. Большая часть из того, что он продал, были красивыми и интересными, но уж никак не уникальными вещами. Однако он все-таки заключил пару «особых» сделок, и все они произошли в тот момент, когда в магазине не было других посетителей.

— Когда вещи залеживаются, я начинаю нервничать, — сказал он Салли Рэтклифф, педагогу-логопеду, у которой занимался Брайан Раск, — а когда я начинаю нервничать, то становлюсь безрассудным. Для продавца это плохо, но для покупателя — это шанс.

Мисс Рэтклифф была благочестивой прихожанкой преподобного Роуза; среди его паствы она встретила своего жениха, Лестера Пратта, и вместе со значком «Нет — „Ночи в казино“» она носила еще один, с надписью «Я спасена! А ты?». Щепка с табличкой ОКАМЕНЕЛОЕ ДЕРЕВО СО СВЯТОЙ ЗЕМЛИ сразу же привлекла ее внимание, и она не стала возражать, когда мистер Гонт достал деревяшку из стеклянной витрины и вложил ей в руку. Салли приобрела ее за семнадцать долларов и клятвенное обещание невинно подшутить над Фрэнком Джуиттом, директором средней школы Касл-Рока. Мистер Гонт предложил упаковать покупку, но Салли отказалась — сказала, что хочет держать деревяшку в руках. Когда она шла к выходу, со стороны было никак не понять: касаются ее ноги пола или она просто плывет по воздуху.

2

Звякнул серебряный колокольчик.

Кора Раск вошла в магазин с твердым намерением купить фотографию Короля и очень расстроилась, когда мистер Гонт сказал ей, что фотография уже продана. Кора спросила, кто ее купил.

— Прошу прощения, — сказал мистер Гонт, — но та женщина была из другого штата. На машине стояли оклахомские номера.

— Чтоб мне провалиться! — со злостью выкрикнула Кора. Пока мистер Гонт не сказал ей, что фотография продана, она даже не представляла, как ей сильно хотелось иметь этот снимок.

В магазине были еще посетители — Генри Гендрон с женой Иветт, — и мистер Гонт попросил Кору подождать минуту, пока он их обслужит. Он сказал ей, что у него, кажется, есть кое-что равноценное или даже еще лучше. После того как он продал Гендронам плюшевого мишку — подарок для дочери — и проводил их к выходу, он попросил Кору подождать еще чуть-чуть и ушел в заднюю комнату. Кора ждала, но без особого интереса и энтузиазма. На нее навалилась депрессия, серая и глубокая. Она видела сотни фотографий Короля, может быть, даже тысячи, у нее у самой их было с полдюжины, но та фотография почему-то казалась… особенной. Какая же сволочь эта бабища из Оклахомы!

Мистер Гонт вернулся с маленьким футляром для очков из змеиной кожи. Он открыл его и показал Коре авиационные очки с темно-серыми дымчатыми стеклами. У нее перехватило дыхание; рука безотчетно потянулась к дрожащему горлу.

— Это… они… — начала она и умолкла, не в силах продолжать.

— Темные очки Короля, — закончил за нее мистер Гонт, — одна из шестидесяти пар. Но мне сказали, что эти были его любимые.

Кора купила очки за девятнадцать долларов пятьдесят центов.

— А еще мне нужна информация. — Мистер Гонт заговорщицки подмигнул Коре. — Назовем это доплатой.

— Информация? — с сомнением переспросила Кора. — Какая еще информация?

— Гляньте в окно, Кора.

Кора подошла к окну, по-прежнему сжимая очки в руках. На противоположной стороне улицы стояла патрульная машина № 1 муниципальной полиции Касл-Рока. Алан Пангборн и Билл Фуллертон стояли тут же, на тротуаре, и о чем-то беседовали.