Нужные вещи (др. перевод), стр. 120
Удивленный, Лестер открыл бумажник. Первое, что бросилось ему в глаза, ударило, как бревно, в солнечное сплетение. Удостоверение офицера полиции Джона Лапуанта.
Какого дьявола Джон Лапуант делал в его машине?!
Все выходные машина была у Салли, услужливо подсказала память. Так какого черта, ты думаешь, он делал в твоей машине?
— Нет, — сказал он. — Нет, не может быть. Она не станет с ним встречаться. Ни за что на свете.
Но она с ним встречалась. Она встречалась с помощником шерифа Джоном Лапуантом больше года, вопреки нараставшей вражде между католиками и баптистами Касл-Рока. Правда, разошлись они еще до скандала с «Ночью в казино», но…
Лестер вышел из машины и начал копаться в кармашках бумажника. Его изумление росло. Вот права Джона, с фотографией, где у него еще маленькие усики, которые он отращивал, ухаживая за Салли. Некоторые ребята называют такие усики «губкощекоталками». А вот охотничья лицензия Джона. Вот фотографии его родителей. Рыболовная лицензия. А вот… вот…
Лестер ошалело уставился на снимок, лежавший в самом низу. Джон и Салли. Парень и его девушка. Они стояли перед какой-то палаткой, напоминающей ярмарочный тир. Они смотрели друг на друга и смеялись. Салли держала в руках пушистого плюшевого медведя. Лапуант, похоже, только что выиграл для нее эту игрушку.
Лестер таращился на фотографию. На лбу у него билась жилка.
Как она его назвала? Лживый ублюдок?
— Кто бы говорил, — прошептал Лестер Пратт.
Внутри вспыхнула ярость. Это произошло мгновенно.
И когда кто-то дотронулся до его плеча, Лестер быстро развернулся, выронив бумажник и сжав кулаки. Он чуть не врезал безобидному заике Слопи Додду, да так, что если бы все-таки врезал, тот бы отлетел на середину стоянки, если не дальше.
— Ты-ты-тыренер П-пратт? — промямлил Слопи. Его глаза были величиной с полдолларовую монету, но испуган он не был. Заинтересован, но не испуган. — У в-в-вас в-все в по-порядке?
— Все хорошо, — глухо сказал Лестер. — Иди домой, Слопи. Не надо кататься на скейтборде по стоянке.
Он нагнулся, чтобы поднять бумажник, но Слопи был на два фута ближе к земле и опередил его. С удивлением взглянув на фото Джона Лапуанта на водительских правах, Слопи сказал:
— Уху. Т-тот же са-а-амый п-п-парень.
Он прыгнул на свою доску и собрался уезжать. Лестер успел схватить его за майку. Доска выскочила из-под ног Слопи, покатилась дальше, наткнулась на ямку и перевернулась. Майка Слопи, с эмблемой AC/DC — «Если ты рокер, ты с нами!» — разошлась по шву на вороте, но Слопи не стал возмущаться; казалось, он вообще был не особенно удивлен действиями Лестера, не говоря уже о том, что он нисколечко не испугался. Но Лестер этого не заметил. Лестеру было не до нюансов. Он был из тех больших и обычно спокойных людей, скрывающих под спокойствием резкий, взрывной темперамент — разрушительный торнадо, выжидающий подходящего момента. Есть люди, которые всю жизнь живут и не знают, что в них таится. Но Лестер все-таки обнаружил в себе этот бешеный шторм (или, скорее, наоборот: бешеный шторм обнаружил Лестера) и теперь полностью находился во власти стихии.
Сжав майку мальчика в кулаке размером почти что с брусок консервированной ветчины, Лестер нагнулся к Слопи. Вена в центре его лба запульсировала сильнее.
— Что значит «тот же самый»?
— Это тот же па-парень, что вы-встретил м-м-мисс Ра-ра-рэтклифф после школы в п-пятницу.
— Он встретил ее после школы? — хрипло переспросил Лестер. Он встряхнул Слопи так, что у того клацнули зубы. — Ты уверен?
— Да, — сказал Слопи. — Они у-уехали на вашей м-ммашине, т-тренер Пратт. М-машину вел о-он.
— Вел машину? Сидел за рулем? Джон Лапуант вел мою машину, а рядом сидела Салли?!
— Н-ну этот в-вот, — сказал Слопи, тыча пальцем в фотографию. — П-перед тем как с-сесть, он ее п-п-поцеловал.
— Поцеловал, — пробормотал Лестер. Его лицо окаменело. — Значит, поцеловал.
— О, ка-ка-канечно, — ответил Слопи, и у него на лице расцвела широкая (чуть ли не порочная) улыбка.
Вкрадчивым, бархатным голосом, так не похожим на его обычный тон «давайте им всем врежем», Лестер спросил:
— А она его поцеловала? Как думаешь, Слопи?
Слопи радостно выкатил глаза.
— Я бы с-сказал, что д-да! Они п-просто вз-засос целовались, т-тренер Пратт!
— Взасос, значит, — пропел Лестер своим новым бархатным голосом.
— Аха!
— По-настоящему, без шуток? — уточнил Лестер.
— То-точно.
Лестер отпустил Слопестера (как его называли новые знакомые) и выпрямился. Вена посреди его лба вздулась, как пожарный шланг. Он улыбнулся. Улыбка была неприятной, она демонстрировала намного больше зубов, чем полагается иметь нормальному человеку. Его голубые глаза сжались в маленькие треугольнички. Короткая стрижка стояла дыбом и торчала во все стороны.
— Ты-ты-тыренер Пратт? — спросил Слопи. — Что-то н-н-не т-так?
— Нет, — сказал Лестер Пратт своим новым бархатным голосом. Улыбка даже не шелохнулась. — Ничего непоправимого. — В мыслях он уже схватил за горло лживого, папалюбивого, плюшемедведевыигрывающего, девицекрадущего, дерьмоедствующего лягушатника Джона Лапуанта. Дерьмо, а не человек. Дерьмо, научившее девушку, которую Лестер любил, девушку, даже не разнимавшую губ, когда Лестер ее целовал, целоваться взасос.
Сначала он разберется с Джоном Лапуантом. А потом поговорит с Салли.
Что-то типа того.
— Ничего непоправимого, — повторил он своим новым голосом и скользнул обратно за руль «мустанга». Машина заметно накренилась под двумястами двадцатью фунтами живого веса, уместившимися в водительском кресле. Лестер завел двигатель, мотор издал несколько голодных тигриных рыков, и машина сорвалась с места, взвизгнув шинами. Слопестер пошел к своему скейтборду, кашляя и театрально отмахиваясь от пыли.
Воротник его старой майки был полностью оторван и теперь болтался на торчащих ключицах Слопи, как круглое черное ожерелье. Мальчик улыбался. Он сделал все, как сказал мистер Гонт, и сделал безупречно. Тренер Пратт как будто совсем рехнулся.
Сейчас можно было вернуться домой и посмотреть на чайник.
— Н-но я все ра-а-авно хотел б-бы пе-перестать заикаться, — заметил Слопи, не обращаясь ни к кому конкретно.
Он вспрыгнул на скейтборд и уехал.
15
Шейле пришлось попотеть, чтобы соединить Алана с Генри Пейтоном — ей даже показалось, что она потеряла связь с Генри и теперь придется ему перезванивать, — и как только она завершила все технологические операции, загорелся сигнал персонального телефона Алана. Шейла отложила сигарету, которую собиралась прикурить, и подняла трубку.
— Полицейское управление округа Касл, номер шерифа Пангборна.
— Привет, Шейла, мне надо поговорить с Аланом.
— Полли? — Шейла нахмурилась. Она сразу узнала Полли, но впервые слышала, чтобы та говорила так, как сейчас: холодно и отрывисто, как секретарша в большой компании. — Это ты?
— Да, — сказала Полли. — Мне надо срочно поговорить с Аланом.
— Ой, Полли, сейчас нельзя. Он разговаривает с Генри Пейтоном…
— Поставь на ожидание, — перебила ее Полли. — Я подожду.
Шейла разволновалась:
— Ну… ой… Я-то поставлю, но это будет сложнее. Понимаешь, Алан как бы… на выезде. Я Генри через рацию пустила.
— Если пустила Генри, сможешь и меня с ним связать, — холодно сказала Полли. — Так?
— Да, но я не знаю, сколько времени…
— Мне не важно, сколько они будут разговаривать, — заявила Полли. — Поставь меня на ожидание, и когда они закончат, соедини с Аланом. Я бы не стала настаивать, но это действительно важно, ты же знаешь, Шейла.
Да, Шейла знала. Но она знала и другое: Полли начала ее пугать.
— Полли, с тобой все в порядке?
Последовала длинная пауза. Потом Полли ответила вопросом на вопрос:
— Шейла, ты печатала для шерифа Пангборна какие-нибудь письма, адресованные в Детский фонд Департамента социального обеспечения в Сан-Франциско? Или, может, видела конверт с таким адресом?