Нужные вещи (др. перевод), стр. 107

Нужные вещи (др. перевод) - i_014.png

[29]

Майра еще раз огляделась по сторонам, но единственным движущимся объектом в обозримой вселенной была одна-единственная ворона, возможно, та же самая, что каркала раньше. Она уселась на верхушку телеграфного столба как раз напротив дома Бофорта, наверное, чтобы поглазеть на Майру.

Миссис Эванс обнажила штык, крепко схватила его обеими руками и по самое не хочу вогнала его в белый бок левой передней шины. Она зажмурилась, ожидая громкого взрыва, но раздалось только еле слышное ушшшш! — звук, который издает большой мужик после предательского удара в солнечное сплетение. Машина ощутимо накренилась влево. Майра провернула штык, расширяя дыру, благодаря в душе Чака за то, что тот регулярно натачивал свои железяки.

Закончив вырезать рваную улыбку на быстро сдувающейся шине, она обошла машину и проколола еще одну шину с другой стороны. Несмотря на то, что фотография тянула ее обратно, Майра вдруг поняла, что пришла сюда не зря. Все оказалось таким возбуждающим. Она представила себе, какое лицо будет у Генри, когда он обнаружит свою драгоценную машину в таком непотребном виде, и это ее завело. Бог знает почему, но она решила, что, вернувшись на борт «Лизы Марии», она сможет показать Элвису парочку новых трюков.

Когда дело дошло до задних шин, штык перестал входить в резину с прежней легкостью. Но Майра добавила толику энтузиазма, энергично дырявя белые стенки покрышек.

Когда работа была закончена, когда все четыре покрышки были не только пробиты, но и вывернуты наизнанку, Майра чуть отступила назад, чтобы обозреть результаты своего труда. Она тяжело дышала и вытирала пот со лба быстрыми, по-мужски резкими движениями. «Тандерберд» Генри Бофорта теперь сидел на хороших шесть дюймов ниже, чем до ее прихода. Его диски покоились на рваных резиновых ошметках, когда-то бывших дорогими радиальными покрышками. И хотя ее об этом и не просили, Майра решила добавить к имеющейся картине еще пару мазков. Она провела острием штыка по отполированному боку машины, оставив на нем длинную извилистую царапину.

Штык издал слабый, визгливый скрип, и Майра испуганно взглянула на дом, почему-то уверенная, что Генри Бофорт услышал этот скрип, и сейчас отодвинет штору спальни, и увидит ее… и тогда все пропало.

Этого не случилось, но она поняла, что пора уходить. Она и так уже слишком тут задержалась, к тому же дома в спальне ее ждал Король. Майра поспешила к тротуару, запихивая штык обратно в ножны и снова пряча его под рубашкой. По дороге до «Подвыпившего тигра» ее обогнала только одна машина, ехавшая в том же направлении — если водитель не всматривался в зеркальце заднего вида, то разглядеть он мог только спину Майры.

Майра села в свою машину, сняла резинку с волос, так что они снова повисли вокруг лица, как заскорузлые макаронины, и поехала домой. Машину она вела одной рукой. Вторая рука была занята «нехорошим делом» пониже пояса. Войдя в дом, она сразу же понеслась в спальню, перепрыгивая через три ступеньки. Фотография по-прежнему лежала на кровати. Майра скинула туфли, стащила джинсы, схватила карточку и запрыгнула с ней в кровать. Трещины исчезли со стекла; Король возвратил себе молодость и красоту.

То же самое можно было сказать и про Майру Эванс… по крайней мере сейчас.

7

Серебряный колокольчик над дверью снова пропел свою звонкую песенку.

— Здравствуйте, миссис Поттер! — приветливо сказал мистер Гонт и поставил очередную галочку на листке, что лежал рядом с кассовым аппаратом. — А я уж подумал, что вы не придете!

— Я тоже думала, что не приду, — сказала Ленор Поттер. Она выглядела расстроенной и потерянной. Ее пепельные волосы, обычно уложенные идеально, сейчас топорщились неопрятным клубком. Нижняя юбка на целый дюйм выглядывала из-под дорогой юбки из серой саржи, а под глазами были темные круги. Сами глаза бегали с места на место со злой, раздраженной подозрительностью.

— Вы же хотели посмотреть куклу Хауди-Дуди? Мне кажется, вы говорили, что у вас целая коллекция детских игруш…

— Боюсь, сегодня я не могу смотреть на такие нежные вещи, — сказала Ленор. Она была женой самого богатого адвоката в Касл-Роке и поэтому говорила рублеными, адвокатскими фразами. — Я в очень плохом состоянии духа. У меня пурпурный день. Не просто красный, а пурпурный!

Мистер Гонт подошел к ней, изобразив на лице озабоченность и сочувствие.

— Дражайшая леди, что случилось? Вы выглядите ужасно!

— Конечно, я выгляжу ужасно! — взорвалась она. — Нормальное течение моей ауры было прервано! Вместо голубого, цвета спокойствия и благополучия, вся моя калава стала ярко-пурпурной! И во всем виновата эта сука! Эта высокомерная стерва!

Мистер Гонт начал проделывать какие-то успокаивающие движения, при этом совершенно не прикасаясь к телу Ленор.

— Какая стерва, миссис Поттер? — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Бонсан, конечно! Бонсан! Эта мерзкая лгунья Бонсан! Моя аура никогда не была пурпурной, мистер Гонт! Иногда розоватой и однажды, когда меня в Оксфорде чуть не переехал тот пьяный идиот, мне показалось, что она стала красной на пару минут, но пурпурной! Так жить нельзя!

— Конечно, нет, — сочувственно проговорил мистер Гонт. — Никто от вас этого и не требует, дорогая моя.

Его глаза наконец встретились с ее бегающими глазами. Это было нелегко, но в итоге ему удалось поймать ее взгляд. И когда это произошло, Ленор почти сразу успокоилась. Она вдруг обнаружила, что смотреть в глаза мистера Гонта — все равно как рассматривать свою ауру во время дыхательных упражнений, потребления правильной пищи (по большей части проросших бобов и тофу) и ухода за поверхностью своей калавы — это минимум час медитации утром и еще час вечером, перед отходом ко сну. Его глаза были спокойного голубого цвета, цвета безоблачного неба.

— Идите сюда, — сказал Гонт. — Присаживайтесь. — Он подвел ее к ряду высоких кресел, обитых плюшем, в которых за последнюю неделю пересидело уже столько жителей Касл-Рока. — Расскажите мне, что случилось.

— Она всегда меня ненавидела, — заявила Ленор. — Она всегда считала, что ее муж не поднялся в фирме на ту высоту, на какую она хотела, потому что его удерживал мой муж. И что на это его подбивала я. У этой женщины мало мозгов, здоровенная грудь и грязно-серая аура. Вы знаете этот тип.

— Прекрасно знаю, — кивнул мистер Гонт.

— Но до сегодняшнего утра я и не представляла, как сильно она меня ненавидит. — Ленор Поттер снова разволновалась, несмотря на влияние мистера Гонта. — Все мои цветники разорены! Уничтожены! Все, что вчера было таким чудесным, сегодня гибнет! Все, что питало мою ауру и очищало калаву, убито! Этой стервой! Этой гребаной СУЧКОЙ БОНСАН!

Кисти Ленор сами собой сжались в кулаки, скрывая тщательно наманикюренные ногти. Она забарабанила кулачками по резным ручкам кресел.

— Хризантемы, астры, ноготки, рододендрон… эта сука явилась ночью и вырвала их из земли. Разбросала везде! Вы знаете, где сегодня утром оказалась моя орнаментальная капуста, мистер Гонт?

— Нет, и где же? — участливо спросил он, продолжая ласкать воздух вокруг нее.

Вообще-то он имел некоторое представление о том, где оказалась эта самая капуста, и без тени сомнений он знал, кто ответствен за порчу калавы: Мелисса Клаттербак. Ленор Поттер не подозревала жену помощника шерифа Клаттербака, потому что не знала жену помощника шерифа Клаттербака, как и Мелисса Клаттербак не была знакома с Ленор; здоровались на улице — и все. Со стороны Мелиссы в этом поступке не было злости (кроме, конечно, здорового злорадства, которое ощущает любой человек, выдирающий из земли чьи-то обожаемые сокровища, подумал мистер Гонт). Она выдрала цветники Ленор Поттер в качестве частичной оплаты за сервиз лиможского фарфора. Да, приятная работа, но кто сказал, что труд обязательно должен быть противным, как горькая микстура?

вернуться

29

Не смей указывать мне, когда пить, а когда не пить! И только попробуй еще раз не отдать мне ключи от моей машины, дерьмовый французик!