Томминокеры. Трилогия, стр. 177

Большинство их погибло в огне.

Не все: сотня или больше вообще не достигли поляны перед тем, как корабль вырвался из земли и исчез в воздухе. Некоторые, как Элт Баркер, который летел на своем мотоцикле, не достиг ее, потому что был ранен или убит по дороге… солдаты удачи, жертвы войны. Другие, как Эшли Рувол и старая мисс Тиммз, которая была городской библиотекаршей по вторникам и четвергам, просто опоздали.

Не все те, которые достигли прогалины, умерли. Корабль ушел в небо и кошмарная, истощающая сила, которая схватила их, уменьшилась до нуля прежде, чем огонь добрался до поляны (хотя еще тогда искры проползали низом и многие маленькие деревца на восточном краю запылали). Кое-кому из них удалось, спотыкаясь и хромая, уйти дальше в лес от расширяющегося ужасного веера. Конечно, то, что они убежали прямо на запад, было плохо для многих из них (в том числе для Розали Шехан, и для Фрэнка Спрюса и Руди Барфилда, брата Питса), потому что постепенно они выбежали в непригодный для дыхания воздух, не взирая на господствующие ветры. Было нужно сначала идти на запад, а потом свернуть на юг или на север, чтобы попытаться обогнуть фронт огня… отчаянная игра, где штрафом за промах была потеря не мяча, но существа, сожженного до золы в Большом Индейском Лесу. Но некоторые — не все, только немногие — так и сделали.

Большая часть, тем не менее, погибла на поляне, где Бобби Андерсон и Джим Гарденер работали так долго и усердно, — умерли совсем рядом с пустым углублением, где нечто сначала было погребено, а потом вырвано оттуда прочь.

Они стали жертвами грубой силы, которая была много больше, чем то, с чем их незрелое, экспериментальное состояние «превращения» могло совладать. Корабль вошел в сеть их мозгов, захватил ее и использовал для подчинения слабой, но безошибочной команде Контроллеров, которая выражалась как ВЕРПОВАТЬ в корабельную органическо-кибернетическую схему. Слова ВЕРПОВАТЬ не было в лексиконе корабля, но смысл был ясен.

Живые легли на землю, большинство бессознательно, некоторые глубоко ошеломленные. Немногие сидели, сжимая голову и воя, забыв об искрах, подползающих к ним. Кое-кто, зная об опасности, идущей с востока, пытались встать и падали обратно.

Один из тех, кто не упал, был Чип Маккаузлэнд, который жил на шоссе Дюгу со своей женой и с десятью ребятишками; два месяца и миллион лет назад, Бобби Андерсон пришла к Чипу за коробками, чтобы держать там свою быстро увеличивающуюся коллекцию батарей. Чип потащился через прогалину, как старый пьяница, и упал в пустой котлован. Он кувыркался, крича, весь путь до дна, где и умер, сломав себе шею и расколов череп.

Другие, которые поняли опасность огня и которые могли уйти, решили не делать этого. «Превращение» пришло к концу. Оно закончилось с отлетом корабля. Цель их жизней исчезла. Поэтому они только сидели и ждали, когда огонь позаботится о них.

К ночи в Хэвене осталось меньше чем две сотни живых. Большинство горожан, убежавших в лес на запад или сгорели, или сильно обгорели. Ветер все еще рос. Воздух начал меняться, и оставшиеся Томминокеры, задыхающиеся и бледные, собрались во дворе Хейзл Маккриди, фил Голден и Брайент Браун наладили большой воздухообменник. Выжившие столпились вокруг него, как первопоселенцы, должно быть, толпились вокруг очага в горькие ночи. Их мучительное дыхание постепенно облегчалось.

Брайент поглядел на Фила.

Погода на завтра?

Чистое небо, уменьшение ветра.

Мэри стояла рядом, и Брайент увидел ее облегчение.

Хорошо, это хорошо.

И так и было… некоторое время. Но ветер не собирался затихать на весь остаток их жизней. А с уходом корабля у них остался только этот аппарат, двадцать четыре сменных батареи и постепенное удушение.

— Как долго? — спросил Брайент, но никто не ответил. Только мягкий блеск их испуганных, нечеловеческих глаз был в горящей ночи.

На следующее утро их стало на двадцать меньше. За ночь история Джона Леандро прогремела по всему миру, ударив с силой молота. Государственный департамент и департамент обороны отрицали все, но десятки людей засняли то, как поднимался корабль. Эти фотографии были убедительны… и никто не мог остановить поток слухов из таких информированных источников, как напуганные обитатели окружающих городков и первые прибывшие национальные гвардейцы.

Барьер на границе Хэвена сохранялся, по крайней мере, некоторое время. Фронт огня продвинулся к Ньюпорту, где пламя наконец-то удалось взять под контроль.

Несколько Томминокеров выбили себе мозги этой ночью. Фил Голден, проснувшись, обнаружил, что Квини, его жена на протяжении двадцати лет, прыгнула в засохший колодец Хейзл Маккриди.

Днем случилось только четыре самоубийства, но ночью… ночью было хуже.

К тому времени, когда армия в конце концов вошла в Хэвен, как неумелый взломщик проникает внутрь сейфа, через целую неделю, Томминокеров осталось только восемьдесят.

Джастин Херд выстрелил в жирного сержанта из детского пневматического ружья Дэйзи, которое пустило струю зеленого огня. Толстый сержант взорвался. Испуганный солдат в бронежилете прицелился из своего пятидесятого калибра только тогда, когда миновал с ревом рынок Гудера и оказался позади Джастина Херда, стоящего перед скобяной лавкой в одних желтых кальсонах Хэйнс и оранжевых рабочих башмаках.

— Разделайтесь с этими цыплятами! — проорал Джастин. — Разделайтесь с ними со всеми, вы, ублюдки, вы…

После этого в него вошло около двадцати пуль пятидесятого калибра, Джастин тоже почти взорвался.

Одного из солдат вытошнило в его газовую маску и он чуть не подавился, прежде чем ему надели новую.

— Кто-нибудь возьмите этот пугач! — прокричал майор через электрический рупор. Его маска глушила слова, но не целиком. — Возьмите его, но осторожно! Хватайте его за ствол! Я повторяю, будьте очень осторожны! Ни в чью сторону не направляйте!

Как сказал бы Гард, позже всегда начинают на кого-нибудь направлять.

Больше чем дюжина их были застрелены в первый день вторжения испуганными, счастливо вцепившимися в спусковые крючки солдатами. Через некоторое время страх вторгшихся начал исчезать. Ко второй половине дня они уже получали настоящее удовольствие — они были похожи на охотников, гонящих кроликов по полю пшеницы. Еще две дюжины были убиты до того, как армейские доктора и мозговики из Пентагона осознали, что воздух вне Хэвена был смертельным для этих случайных мутантов, которые когда-то были американскими налогоплательщиками. Тот факт, что атакующие не могли дышать воздухом внутри Хэвена, делал этот вывод совершенно очевидным, но во всей суматохе никто об этом и не думал (Гард не нашел бы в этом ничего удивительного).

Теперь их осталось около сорока. Большинство были почти безумны: те, которые не говорили. Самодельное укрепление было выстроено на территории, которая выходила к городской площади Хэвена — как раз ниже и правее лишенного башен городского холма. Они продержались здесь еще неделю, и в это время умерло еще четырнадцать.

Измененный воздух был проанализирован; машина, которая его производила, тщательно изучена; севшие батареи заменили. Как и предполагала Бобби, высоколобым не потребовалось много времени, чтобы разобраться в механизме этого аппарата, и его основные принципы уже были изучены в МИТ, Кэл-Техе, Лаборатории Белла и в Лавочке в Вирджинии учеными, которых почти тошнило от возбуждения.

Оставшиеся Томминокеры, выглядевшие очень изможденными, как сифилитичные краснокожие остатки племени апачей, были перевезены в грузовом отсеке с контролируемой микросредой Старлифтера Эс-140 на правительственную базу в Вирджинии. Эта база, которая однажды была сожжена дотла ребенком, и была Лавочкой. Здесь они были изучаемы… и здесь они умерли, один за одним.

Последней была Алиса Кимбол, школьная учительница-лесбиянка (факт, который Бекка Полсон узнала от Иисуса одним теплым июльским днем). Она умерла тридцать первого октября… самый канун святок.