История Авиации спецвыпуск 2, стр. 33

При действиях в тайге большой проблемой оставалось правильное опознавание. В отчете ВВС армии зафиксировано: «с воздуха отличить группу своих войск от финских» оказывалось невозможно. Войсковые командиры, на свою беду, вопросами обозначения подразделений пренебрегали, сигнальные полотнища не выкладывались. «Очень часто летный состав, вылетая на боевое задание по взаимодействию с войсками, не мог толком добиться, где же точно проходит линия фронта». Но даже когда противник обнаруживался, нанести по нему эффективный удар было не так-то просто. Сказывалось отсутствие специальных типов штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Боролись с этим импровизированными мерами. В частности, приказом комбрига Рычагова было образовано звено И-153 для бомбометания по точечным целям с пикирования. Новое подразделение вступило в бой в феврале 1940 г., но вскоре, потеряв две машины, сбитые осколками своих же бомб, прекратило полеты.

Были претензии и к тактическим справочникам, рекомендовав шим типы боевой нагрузки для решения боевых задач. Так выяснилось, что борьба с «живой силой» противника мелкими осколоч ными бомбами не дает желаемых результатов. В отчете ВВС 9-й армии указывается, что разорвавшаяся в лесу бомба АО-2,5 может поражать осколками лишь в пяти – семи метрах от места падения. Общим мнением было: при бомбардировке укрепленных позиций противника осколочные бомбы должны сочетаться с фугасными примерно в соотношении семь к трём.

И всё же сила наших воздушных ударов по врагу постоянно росла. Так, суммарный вес сброшенных ВВС 9-й армии бомб в декабре составлял всего около 20 тонн, в январе увеличился до 148 тонн, в феврале – до 450 тонн, а за 12 дней марта составил 203 тонны. И все же эти усилия не были признаны командованием удовлетворительными – не случайно звание Героя Советского Союза, кроме двух авиаторов 3 го ЛБАП, в ВВС 9-й армии получил лишь командир эскадрильи СБ 80-го САП майор И.П.Фирсов. Этот же полк и стал единственной частью военно-воздушных сил объединения, награждённой орденом Боевого Красного Знамени.

Тем временем на северном фланге армии 122-я стрелковая дивизия готовила новое наступление. Авиагруппы Спирина и Филина наносили регулярные удары по финским позициям, бомбили тыловые объекты. В их прикрытии с середины января принимали участие шведские добровольцы. Их «Гладиаторам» удалось сбить в марте два СБ и один ТБ-3. Потеря последнего произошла под самый конец войны – 10 марта, когда недавно прибывшие из Ростова экипажи ТБ-3 выпустили днём для ознакомления с районом боевых действий перед ночными вылетами.

Самолёты шли группой без прикрытия истребителей и, пройдя Рованиеми, повернули к станции Вика, над районом которой советские самолёты атаковал одинокий финский истребитель-биплан. Наши экипажи поначалу отнеслись к противнику довольно снисходительно, посчитав, что это «Геймкок», однако на самом деле это был довольно современный «Гладиатор», который пилотировал шведский доброволец, имевший вполне подходящую для этого случая и впоследствии ставшую очень известной в Советском Союзе фамилию И.Карлссон. Судя по всему, смелости ему было не занимать, как, впрочем, и трезвого расчёта. Пилот истребителя чётко сознавал, что боекомплекта к его четырём пулемётам винтовочного калибра с трудом хватит на то, чтобы завалить хотя бы один самолёт, и потому он действовал по всем правилам, атакуя замыкающую строй советских бомбардировщиков машину старшего лейтенанта С.Т.Карепова. «Гладиатор», пилотируемый шведским волонтёром, сделал несколько заходов, и, в конце концов, сидевший в его кабине лётчик, добился своего – четырёхмоторник, заваливаясь вправо, скрылся в облаках. Подбитая машина совершила посадку на вражеской территории, а её экипаж был вынужден принять бой с окружившими самолёт финскими пехотинцами и полицейскими. К тому моменту, как боеприпасы к пулемётам закончились, в живых оставалось только двое авиаторов, которые сдались в плен.

По возвращении группы бомбардировщиков выяснилось, что в её составе было много старых машин, не имевших не только нижней, но и задних огневых точек. К тому же стрелки вели настолько беспорядочный огонь, что поражали соседние в строю машины. В результате начальник ВВС Я.Смушкевич отдал приказ: «В дальнейшем категорически без моего особого разрешения запрещаю применять ТБ-3 днём.».

К моменту завершения кампании авиаторы 145-го ИАП доложили о трех сбитых вражеских машинах, ещё две столкнулись в воздухе во время штурмовки нашего передового аэродрома. Их пилоты – шведские добровольцы – попали в плен, подкрепив, таким образом, тезис официальной советской пропаганды, утверждавшей, что «Финляндии помогают империалисты всего мира».

К счастью, наступившее перемирие помешало 9-й армии предпринять новое наступление, которое по целому ряду причин вряд ли могло отличаться от предыдущих в лучшую сторону.

Тяжёлый четырехмоторный бомбардировщик ТБ-3, сбитый 11 марта 1940 г. шведским пилотом-добровольцем Г.Карлссоном. пилотировавшем «Гладиатор» из состава г руппы F19.

ВВС 8-й армии

По плану 8-я армия должна была наступать на двух направлениях. 18, 168-я стрелковые дивизии и 34-я легко танковая бригада наносили удар вдоль восточного берега Ладожского озера, рассчитывая перерезать железную дорогу Сортавала – Кякисалми (Кексгольм), а затем, повернув на запад, выйти в тыл защитникам линии Маннергейма. Северо-восточнее их в направлении Лоймолы, Толваярви и Иломантси наступали 139-я и 155-я стрелковые дивизии. Именно здесь первоначально и разгорелись наиболее ожесточенные бои. Причем, противник, поначалу пытавшийся сражаться с советскими войсками по всем правилам классического общевойскового боя, вскоре убедился, что противостоять огневой мощи нашей артиллерии и танковой броне ему почта нечего. Это «открытие» едва не опоздало, так как уже к исходу первой декады декабря многие части и подразделения 4-го финского корпуса были вскоре серьёзно потрёпаны, а некоторые, по признанию финских историков, фактически утратили боеспособность. Ситуацию удалось переломить только после смены командования в этом секторе и переброски подкреплений. Уже в середине декабря финнам, сменившим общевойсковую тактику ведения боевых действии на полупартизанскую, всё же удалось нанести поражение 139-й дивизии. Только благодаря своевременному приказу об отходе войскам удалось прорвать кольцо окружения и более-менее организованно отойти к границе. Спустя две недели примерно при таких же обстоятельствах потерпела поражение выдвинутая из резерва 75-я стрелковая дивизия.

Роль нашей авиации в первых боях на заснеженных просторах и здесь была незначительной. Недостатки фактически повторяли картину, имевшуюся в ВВС 9-й армии: малочисленность аэродромов, их удаленность от линии фронта, незнание района полетов и общая неподготовленность к выполнению специфических задач на столь непривычном театре. Самолетов у нас здесь было несколько больше. В частности, к 20 декабря ВВС армии располагали 165 боевыми и 12 связными самолетами из состава 18-го СБАП, 72-го САП и 49-го ИАП. 15 декабря для взаимодействия с дивизиями северного фланга была создана «группа истребителей капитана Ткаченко» (по одной эскадрилье от 72-го САП и 49-го ИАП), что сыпало определенную роль в обеспечении отхода разбитых дивизий. В дальнейшем боевой состав ВВС армии был значительно увеличен за счет переброски 13, 39 и 45-го СБАП, 11-го ЛБАП, 4-го и 153-го ИАП, а также многочисленных отдельных эскадрилий.

Помимо кадровых частей в боевых действиях участвовали экипажи Главсевморпути – организации, представлявшей из себя военизированную госструктуру. Они составили отдельную группу, направленную на Петрозаводское направление в район действия 8- й армии. Командование группой было возложено на известного и чрезвычайно опытного полярного летчика И.П.Мазурука. Привлечение кадров Полярной авиации к боевой работе было вызвано тем, что в первые дни конфликта потребность в авиаторах, имевших опыт полетов в условиях Севера, была острейшей.