История Авиации Спецвыпуск 1, стр. 12
Ретроспективно оценивая уровень развития торпедоносной авиации накануне Второй Мировой войны, становиться очевидно бесспорное лидерство в этой области Страны Восходящего Солнца, сумевшей не только создать совершенные самолеты и торпеды, но и сформировать авиационные соединения, укомплектованные летным составом, прошедшим хорошую летную подготовку и получившим боевой опыт. Это достижение тем более удивительно, что еще десять лет назад японская промышленность вообще не имела опыта создания многомоторных цельнометаллических боевых самолетов.
Западные историки по-разному объясняют этот феномен. Весьма распространенным является мнение, что японские авиаконструкторы не были отягощены грузом традиций и не испытывали нехватки в средствах. Однако не эти факторы обеспечили успех. Его причины крылись в невиданной самостоятельности Императорского военно-морского флота, имевшего полное право заказывать промышленности именно те образцы боевой техники (и в том числе самолетов), которые в максимальной степени позволяли выполнять поставленные политиками задачи.
Модернизированный накануне войны ДБ-ЗФ выглядел конечно более современно, но основные недостатки своего старшего брата (ДБ-3) унаследовал в полном объеме.
Немецкий торпедоносец Не111Н-6 представлял собой надежный во всех отношениях боевой самолет, освоенный промышленностью и личным составом, однако к середине войны его летные характеристики уже не отвечали возросшим требованиям боевых действий на море.
G4M1 модель 11 из состава 2-й эскадрильи авиагруппы «Такао», на одноименном аэродроме острова Формоза (ныне Тайвань) осенью 1941 г.
ПОБЕДА НА ФИЛИППИНАХ
Тем временем, 2 сентября 1941 г. авиагруппа «Такао» вернулась на Тайвань, войдя в состав 21-й авиафлотилии. К началу боевых действий на Тихом океане в ней насчитывалось 72 самолета G4M1 (с учетом имевшейся в каждой из них 18 машин так называемого оперативного резерва). Почти одновременно началось перевооружение авиагруппы «Каноя», дислоцировавшейся в Японии. Перед самым началом войны две ее эскадрильи, имевшие в боевом строю 27 «четверок», перебросили на базы в районе Сайгона (Индокитай), где они вошли в состав 22-й авиафлотилии. Эти две авиачасти к 7 декабря 1941 г. имели в общей сложности около 150 самолетов G4M1.
Следует отметить, что перед началом вооруженного конфликта с Великобританией и США, японский военно-морской флот создал мощную группировку как палубной, так и базовой ударной авиации. Последняя, помимо новейших G4M1, включала в себя четыре авиагруппы (1 -ю, «Гензан», «Михоро» и «Читосэ») оснащенные более старыми G3M. Заметим, что к этому времени японская морская авиация переходила на увеличенный штат частей, однако это коснулось только авиагрупп получавших самолеты новых типов. В результате, к началу войны в указанных выше соединениях находилось примерно по 40 машин, из которых в «первой линии» находились только 36. Заметную роль в завоевании господства над огромными пространствами Тихого океана должны были сыграть четырехмоторные летающие лодки Н6К, способные нести бомбардировочное и торпедное вооружение, а также значительное количество легких гидросамолетов, дислоцированных как на сухопутных, так и на специальных плавбазах. Кроме того, имелось небольшое количество палубных бомбардировщиков-торпедоносцев сухопутного базирования B5N.
К моменту принятия японским правительством решения о начале войны против стран Запада, вся упомянутая выше авиационная техника выпускалась серийно, была испытана в ходе японо-китайского конфликта, а экипажи приобрели значительный боевой опыт, что и позволило добиться Японии даже более впечатляющих результатов, чем те, которых достигла Германия в ходе поэтапного «блицкрига» в Европе в период с 1939 г. по 1941 г.
Решение о начале боевых действий в значительной степени обуславливалось тем, что Япония в тот момент пребывала под действием экономических санкций, введенных Госдепартаментом США. В результате этих мер ее экономика и вооруженные силы находились фактически на пороге кризиса из-за отсутствия возможности пополнить запасы стратегических материалов, и особенно нефти. Поскольку военная клика в своих расчетах постепенно склонялась к мысли, что удовлетворить эти потребности можно только военным путем, то рассматривались два альтернативных направления агрессии: северное и южное. В первом случае японцев ждали тяжелые бои в Приморье и Восточной Сибири с приведенным в боевую готовность советским Дальневосточным фронтом. Проба его сил, проведенная на Хасане и Халхин-Голе, оставила у самураев болезненные воспоминания. Кроме того, было ясно, что даже в случае победы (которая не могла быть молниеносной) быстро получить богатства Сибири и Дальнего Востока не удастся, так как в их разработку придется вложить немало времени и средств. С учетом фактора времени и с точки зрения экономики, обстановка на юге выглядела более предпочтительной. Британская Малайя, Бирма, Голландская Восточная Индия и ряд колоний других европейских держав, практически не имели сил способных отразить японский натиск. Их ресурсы были разработаны, что теоретически позволяло быстро начать поставку сырья в «задыхающуюся» метрополию.
Однако находившиеся по ту сторону Тихого океана США представляли собой серьезную проблему. Как поведет себя Америка в случае начала японской агрессии? Точного ответа в Японии не знал никто. И потому вполне естественным выглядело предположение, что в случае начала боевых действий против европейских держав США, претендовавшие на роль доминирующей силы на Тихом океане, вмешаются в конфликт. Поэтому, свой план экспансии Страна Восходящего Солнца строила исходя из неизбежности такого противодействия. Для его парирования было решено нанести внезапный удар всей мощью авианосного флота и базовой авиации, с целью уничтожения или нейтрализации ВВС и ВМФ США как в гавайских водах, так и на Филиппинах.
К счастью, в своих расчетах японское командование руководствовалось ошибочными оценками. Анализ опубликованных документов Госдепартамента США того времени свидетельствует: в случае, если бы Япония ограничила свои аппетиты колониями европейских стран, Америка осталась бы фактически нейтральной страной на довольно неопределенный срок. Окончательные же результаты такого варианта развития событий сегодня предугадать очень трудно…
Однако это стало известно гораздо позже, а 8 декабря (по времени восточного полушария) 1941 г. японская палубная авиация нанесла удар по Перл-Харбору. Одновременно планировался массированный налет силами 21-й и 23-й авиафлотилий, дислоцированных на острове Формоза, на американские авиабазы острова Лусон. В случае успеха подобные рейды предполагалось повторить в течение еще нескольких дней, после чего высадить в нескольких пунктах острова десантные части 14-й армии. Помимо 21-й и 23-й авиафлотилий, имевших 278 самолетов, поддержку обеспечивала и 5-я воздушная армия, располагавшая 144 боевыми машинами.
Американцы имели на островах около 200 самолетов из которых реальной силой являлись лишь 35 бомбардировщиков В-17, а также 92 истребителя Р-40 *. Остальные машины, вроде Р-35 и Р- 26, (последние находились на вооружении филиппинской истребительной эскадрильи) были безнадежно устаревшими и никакого значения для обороны островов не имели. Ситуация серьезно осложнялась тем, что вооруженные силы противника были отмобилизованы и действовали по тщательно разработанному плану.
Впрочем, учесть абсолютно все детали не удалось: опустившийся на аэродромы Формозы плотный предрассветный туман не позволил начать взлет ударным машинам. Ситуация грозила катастрофой, так как предупрежденный налетом на Перл-Харбор противник мог сам атаковать японские авиабазы и войска, размещенные на Формозе, тяжелыми бомбардировщиками В-17, а затем рассредоточить технику по резервным аэродромам, что автоматически вело к затягиванию борьбы за Филиппины.