Необычайные приключения Робинзона Кукурузо, стр. 26

Кныш ныл всю дорогу:

— Диду, неужели вам больше всех надо? Отпустите… Что я — у вас разве что украл? Так чего же вы… Отпустите… Я вас очень прошу… Пожалейте… Отпустите.

Дед молчал, будто и не слышал.

Так мы доехали до самого села.

Теперь складывай рыбу в сети — на плечо, и пошли! — приказал дед.

И Кныш подчинился. Я только диву давался, что всё вышло так просто — без выстрелов, без драки. И связывать не пришлось. Была на дедовой стороне какая-то сила, которой не мог ослушаться Кныш.

Дальше было ещё проще. Мы пришли к милиционеру товарищу Валигуре, разбудили его. Он вышел заспанный, в шлёпанцах на босу ногу, но в кителе, в галифе и даже в фуражке.

Посмотрел и сказал:

— Ага, понятно. Зайдите в хату.

Мы зашли. Товарищ Валигура сел за стол и стал писать протокол. Писал он долго, часто останавливался и, склонив голову набок и поглядывая искоса на написанное, перечитывал. Наконец сказал:

— Свидетели, распишитесь, пожалуйста. Вот тут, — и ткнул пальцем, глядя на нас.

Мы с Кукурузо покраснели. Нам никогда в жизни не приходилось расписываться.

— Давай-давай, — сказал дед, расписался и передал ручку мне.

Я кривыми буквами нацарапал свою фамилию и передал ручку Кукурузо. Он лихо расписался, даже ловкий хвостик в конце поставил — совсем как взрослый. Я сразу же пожалел, что сам этого не сделал, — мне стало стыдно за свою детскую подпись.

Товарищ Валигура улыбнулся и похлопал Кукурузо по плечу:

— Молодец. Хорошо расписываешься… Потом сказал:

— Спасибо вам, товарищи.

И по очереди пожал руки деду и нам.

И мы ушли.

А Кныш остался…

Я шёл и думал:

«Ну вот всё и кончилось. Какие же мы всё-таки герои! Задержали настоящего браконьера. Ну, не совсем, может, сами, но без нас ничего бы не было. Это точно. Вот теперь исполнилось то, о чём мы так долго мечтали. Мы можем стать героями на всё село, а то и район, а может, даже на всю область. И в газете о нас могут рассказать, и по радио. А по телевизору что-нет? И Гребенючка будет смотреть на меня сияющими глазами, счастливая тем, что знакома со мной. А Карафолька будет плакать от зависти в углу, давясь своими пятёрками… И люди только и будут говорить друг другу шёпотом: „Вон пошли хлопцы… Те самые… Герои!“

Но… ничего этого, к сожалению, не будет. Потому что Кукурузо не хочет, чтобы кто-то знал про остров, про то, как он был Робинзоном, и всё остальное. И потому нельзя ничего рассказывать. Он и деда просил, и товарища Валигуру, чтоб всё это осталось тайной.

Таким образом, снова надо пропадать в неизвестности.

Эх-хе-хе!»

В тот же самый день вечером Робинзон Кукурузо окончательно перебирался с необитаемого острова имени Переэкзаменовки на «Большую землю».

Оркестры не играли, журналисты не щёлкали фотоаппаратами, тысячи людей не толпились с букетами цветов на берегу, встречая героя.

Было тихо.

Только изредка лаяли в селе собаки да квакали в камышах лягушки.

Глава последняя, заключительная

Прошло лето, пролетели беззаботные каникулы, и вот опять парта, опять каждые сорок пять минут звонок, опять: «Кто не приготовил домашнего задания, поднимите руку!», «Иди к доске!», «Выйди из класса!..». Будничная школьная жизнь прежнего пятого, нынешнего шестого «Б».

Я сижу на своём обычном месте у окна, смотрю, как гоняет по двору школьный пёс Собакевич, и вспоминаю все события прошедшего лета: остров, Кныша, юных следопытов…

И уже не впервые думаю я: «Неужели всё-таки случайно попал Кукурузо именно на тот остров, возле которого браконьерствовал Кныш? Что-то очень странное и счастливое стечение обстоятельств».

Я уже спрашивал его об этом. Но он не признаётся, только посмеивается. Но я почему-то уверен, что не случайно. Скорее всего, в то время, когда я был в Киеве, он выследил Кныша и уже тогда придумал «бежать» на остров. Вот Кукурузо! Вот хитрюга!

Неожиданно мысли мои прерывает голос Галины Сидоровны: — Рень, к доске!

И я чувствую, как мой правый локоть подпрыгивает вверх, — это встаёт, подымая крышку парты, мой сосед. Мой сосед и друг Кукурузо. Да-да, он выдержал переэкзаменовку (а что же вы думаете!) и тоже перешёл в шестой класс.

О, то были очень напряжённые дни, после возвращения с острова.

Вначале я только ходил под окнами у Реней и на всех цыкал. На Полкана «Цыц!» — не гавкай. На корову Контрибуцию «Цыц!» — не мукай. На свинью Манюню «Цыц!» — не хрюкай. Следил, чтобы никто не мешал готовиться моему другу.

А потом я убедил его, что лучше готовиться вдвоём, что мне это тоже необходимо, потому что я ничего не знаю.

Сначала он отнекивался: «Не надо мне твоих жертв!» Но я сказал: «Так ты что — хочешь быть лучше меня? Хочешь всё знать, а я, значит, оставайся дураком неграмотным? Это нечестно, это не по-товарищески!» И он вынужден был согласиться.

Весь август мы готовились вдвоём. Не скажу, чтоб это было очень интересно, интереснее, чем, например, играть в футбол, в цурки-палки или ловить рыбу… Но кто сказал, что для друга надо делать только то, что интересно!

На переэкзаменовку я пошёл тоже вместе с Кукурузо. И диктант мы писали вдвоём. Галина Сидоровна сразу поняла, почему я пришёл, и сказала: «Садись тоже пиши, тебе это полезно». И, вы знаете, я написал хуже, чем Кукурузо. Он сделал две ошибки, а я три. Недаром всё-таки он брал с собой грамматику на необитаемый остров. Да и пока я был в Киеве, он тоже не только свёклу и картошку чистил…

И вот теперь он стоит у доски и уверенно пишет трудные слова. И ни разу не ошибся.

Кстати, я знаю, что в книге «Робинзон Крузо» лежит у него бумажка с одним адресом.

Вряд ли кто-то стал бы беречь адрес просто так, не думая им воспользоваться.

Так что грамматика моему другу, можно сказать, ещё и лично необходима. Отличнице безграмотное письмо не напишешь. Лучше сразу в колодец вниз головой…

— Молодец, Рень, садись! — говорит Галина Сидоровна.

И мой друг гордо, не спеша идёт на место.

Сев на парту, Кукурузо несколько минут молчит, пока не улеглись чувства, вызванные похвалой учительницы.

Потом склоняется ко мне и шепчет:

— Так что — испробуем?

— Давай, — говорю я.

Мы наклоняемся и прячемся под парту. Кукурузо вынимает из-за пазухи плоскую жестяную коробочку от конфет, из которой торчат разные винтики, шпунтики и проволочки. Это изобретённое нами механическое приспособление для расстёгивания пуговиц.

Официального названия оно ещё не имеет и называется пока условно «штукакенция» (не «штука» и не «штукенция», а именно «штукакенция», потому что каждое новое изобретение обязательно должно иметь своё название). Действует «штукакенция» очень просто: прикладываешь к пуговице, нажимаешь кнопку-и готово. Только сперва надо завести пружину. И вот Кукурузо берёт и начинает заводить.

Конечно, это вам ещё не на транзисторах, не на полупроводниках, но… Крраккк! — вдруг звонко на весь класс ударяет пружина и, выскочив из коробочки, бьёт снизу Карафольку, который сидит впереди нас.

— Ввой! — диким голосом вскрикивает Карафолька.

— У-у, растяпа! — шепчу я своему другу.

Но — поздно. Как гром с неба, слышится над нами сердитый голос Галины Сидоровны:

— Завгородний и Рень, выйдите из класса!

Красные как раки мы вылезаем из-под парты и покорно направляемся к двери.

Учебный год начался…