Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ), стр. 25
Только недавно подросток пришел в себя настолько, чтобы задуматься о дальнейшем. Воспользовавшись удобствами капитанского гальюна (попросту крошечной кабинки, выступающей за бортом, с дыркой в полу, прикрытой плотной крышкой), Арэль умылся из стоявшей там же бочки с пресной водой. Вот и все незамысловатые удобства. Но для начала и так сойдет.
Пока он отсутствовал, в каюте появился котелок с полуостывшей кашей, кусок хлеба с сыром и кувшин травяного отвара. Видимо хозяин каюты наведывался в нее, пока юноша приводил себя в порядок. Вываленные из сумки вещи как лежали на капитанском столе, так и продолжали лежать. Только с одного угла были небрежно сдвинуты, чтобы освободить место для жестяного подноса.
Подумав, Арэль зачерпнул вязкой каши и… с неожиданной жадностью набросился на еду. Растущий организм, оголодав от эмоций, потребовал своего. Парень и не заметил, как на подносе осталась только чистая, едва не вылизанная посуда.
Отвалив от стола, Арэль осоловело прикрыл глаза, прислушиваясь к тому, что творилось в его животе. Было как-то спокойно и тихо, лишь поскрипывали доски обшивки, где-то далеко хлопали паруса, да из-за оконца доносилась негромкая, незамысловатая песенка на два мальчишеских голоса. Видимо юнги, занятые каким-то делом, пытались подобрать слова в рифму, чтобы хоть чем-нибудь занять свои рты, пока их руки трудились.
Наконец, определившись, мальчишки звонко и очень ехидно запели на весь корабль:
У кока Кари нету талии…
У кока Кари талии,
У кока Кари талии,
Он не умеет обнимать.
Его по морде били чайником,
И сковородкой, и паяльником,
Потом ведром и снова чайником.
И научили обнимать.
А у старшого нету совести.
А у старшого нету совести.
А у старшого нету совести.
Он юнг не хочет отпускать.
Ему по морде дали чайником,
И сковородкой, и паяльником,
И утюгом, и умывальником,
И приучили отпускать.
А у Зарото руки длинные,
А у Зарото руки длинные
А у Зарото руки длинные
Он всюду любит их совать.
Его по морде били чайником,
И сковородкой, и паяльником,
И утюгом, и умывальником,
И отучили их совать…
На этом пассаже раздался разъяренный рев — видимо до кого-то из вышеперечисленных донеслась эта… поэзия. И теперь попытались дать по мордам уже самим юнгам. Судя по грохоту, мату и заливистому хохоту бедовых пацанов — безрезультатно. А потом шум отодвинулся в сторону, и Арэль услышал, как уже откуда-то с высоты два ехидных голоса во всю глотку прогорланили последний куплет:
Мы вам, друзья, пропели песенку,
Мы вам, друзья, пропели песенку.
Мы вам, друзья, пропели песенку,
Так не пора ли нам линять.
А то и нас по морде чайником,
И сковородкой, и паяльником,
Потом ведром и умывальником,
Чтоб не мешали людям спать!
Двум бесшабашным юнгам плевать было на горе незнакомого для них волчонка. Их тревожили лишь собственные заботы. И, невольно усмехнувшись, Арэль решительно принялся собирать обратно в сумку разбросанные по капитанскому столу вещи. А затем сел ждать капитана.
Надо было поговорить.
Глава 6
Восточный материк встретил юного оборотня хмурым рассветом, запахом соли и смолы. Высоченные сосны росли едва не сразу за полосой прибоя, а крошечные галечные пляжи кое-где вдавались длинными языками вглубь материка, прорезая сплошную линию неприветливых прибрежных скал. На какой-то миг волчонку даже пригрезилась призрачная цитадель, рвущаяся в небо из скального массива.
Сморгнув невольные слезы, Арэль закинул котомку на спину и решительно зашагал прочь от берега, не оглядываясь на уходящий в туман корабль. Невольно вспомнился последний разговор с Асси Пегим.
— …Надо же, малыш, а ты сумел меня удивить… — задумчиво произнес потомок знатного рода, ставший пиратом. — Варос говорил, что ты не дурак, но…
— Не нужно лишних комплиментов, — сумрачно оборвал его Арэль.
— Да какие там комплименты, — тоскливо выдал капитан, присаживаясь рядом с мальчишкой. — Всего лишь констатация фактов. Немногие оборотни, даже старше тебя, сумели бы так разложить все по полочкам. И что самое главное — ты прав во всем. К отцовой родне лучше не соваться — сразу сдадут Крэйну. Варос меня особо об этом предупреждал. В медвежьем княжестве ты будешь бросаться в глаза. Зачем волку жить среди медведей, если рядом охотничьи угодья его стаи? До юга далеко… Правда мы думали о Волдоге. Я бы с удовольствием воспитывал тебя как собственного сына. Но ты к пиратам не хочешь. Значит, остается королевство Гирр, которым правят Белые волки. Королевство, конечно, не маленькое, но не думаешь ли ты, что Крэйна ТАК легко обмануть? Хотя… искать тебя в лесах Гирра дело долгое и хлопотное. Особенно если ты поменяешь имя и внешность…
И потому сейчас Арэль щеголял перекрашенными в темно-каштановый цвет волосами. Длинная челка привычно занавесила лицо, скрывая яркие глаза. Решительно шагая, подросток уходил вглубь леса, выбрав первую попавшуюся тропинку — куда-нибудь кривая да выведет. На шее под рубашкой неощутимо повис невзрачный амулет, замаскированный под камушек-оберег. Его юноше дал капитан Асси.
— В своей команде я уверен на все сто, — заявил он беглецу перед расставанием. — Парней я сам отбирал, но… чем боги не шутят!.. могут и проговориться по пьяни. А так у тебя будет шанс всегда позвать меня на помощь.
А потом Арэль, вместо того, чтобы воспользоваться лодкой, рискуя собой, шагнул в портал амулета… мог бы вместо гальки пляжа впечататься в скалы! Но все обошлось. Зато теперь никто не проследит, где именно высадился беглец с Северного материка.
…Одиночество в лесу понятие относительное. Арэль шел, слушая птичий пересвист, цоканье белок и шуршание мелкой живности в сочных папоротниках по обочинам тропы. Тонко звенели вездесущие комары. Но садиться не решались, отгоняемые пахучей травяной мазью, которой мальчишка натерся перед высадкой.
Он шел не торопясь, чувствуя, как наливается тяжелой усталостью больная нога — скоро захромает. Шел и старался не думать о том, что ждет его в новом мире. И так в животе словно перепуганные мотыльки трепыхались, да в груди холодело от неизбежных перемен.
Теперь он, действительно, один.
Один на много дней и лиг пути…
…Охота оказалась удачной!
Лежа на берегу ручья, Габраэль довольно жмурился, глядя, как над грудой мяса, в которую превратился роскошный олень, пирует его личная стая. Волчья ипостась короля довольно порыкивала и постепенно задремывала, освобождая человеческую сущность своего носителя. Еще немного и можно будет перекидываться.
Все-таки он был прав, когда настоял на недельной прогулке к северным границам Гирра. Заодно и в княжество Когар заглянул: надо же было утешить косолапых в их неудаче с нагами. Зато теперь Медведи довольны и не станут поднимать пошлину на свои товары.
…Стая, наконец, насытилась и сгрудилась на берегу ручья, жадно лакая прозрачную воду и с ожиданием поглядывая на вожака. Но Габраэл не торопился возвращаться. Когда еще будет время погонять в звериной шкуре за пределами городских стен! У него в последние годы даже в лесной заповедник рядом со столицей не было возможности выбраться. Хотя обширные лесные угодья, раскинувшиеся на пологих холмах сразу за южной стеной Нилары, изначально предназначались для Истинного облика оборотней королевского рода, и чужим туда хода не было. За этим следили специально обученные егеря и жители немногих поселений на территории заповедника.
Но все-таки все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Вот и эта охота подошла к концу…
Величественный белый волк, чью шкуру, казалось, не могла запятнать никакая грязь, лениво принюхался, держа нос по ветру. Слабо пахло дымом и жильем. Может, стоит заглянуть в ту деревушку? Или нет… лучше не надо. Его бывший воспитатель, а ныне канцлер Нувар Кайр Андосс особо предупреждал, чтобы повелитель не задерживался со своей прогулкой. Хотя Нувар всегда был занудой. И когда в далеком детстве воспитывал Габраэла, тогда еще принца, и когда разбирался в делах, став Первым советником при молодом короле.