Искра (СИ), стр. 174
Он вновь прошелся языком сверху вниз и обратно, обласкав каждую выступающую венку и покружив вокруг открытой головки.
Как же ты хочешь меня, мой золотой мальчик!
Я же вижу, как ты меня хочешь. И пусть ты сам в этом пока не признаешься, но твое тело не умеет лгать! Оно, тело, хочет… желает меня! А я желаю не только твое тело — я отчаянно, до душевной боли желаю именно тебя!
А получаю только твое тело…
Как же это больно.
И остается только дарить тебе всего себя, ласкать до звона в ушах, до разноцветных бабочек перед глазами!.. Упиваться твоими стонами… мягко и нежно… жестко и сильно… но всегда именно так, чтобы ТЕБЕ было хорошо!
Не выдержав столь изысканной ласки, Рэни с криком кончил, содрогаясь всем телом. Эдмир не дал ему отстраниться — принял все до капли, высосал насухо быстро опадающий член любимого. И блаженно припал щекой ко все еще подергивающемуся бедру мужа, наплевав на собственное возбуждение.
Счастливый уже от того, что сумел доставить Рэниари удовольствие.
Но муж, отдышавшись, сумел таки сесть. И заставил Эдмира перевернуться на спину, в свою очередь нависая над его пахом, где красовался стоявший колом большой член наследника. Теперь настала пора Эда сладко замирать и толкаться бедрами в жаркий рот — Рэни все еще не очень умел делать минет. Но старался. И хотя мужчина знал, что так супруг всего лишь благодарит его за разрядку, но все равно было приятно, когда юркий язычок скользил по его органу, кружил вокруг головки, даря неземное блаженство.
А у Рэниари вдруг закружилась голова. И он уткнулся носом в пах супруга, пережидая. Почему-то на миг показалась, что светлая кожа Эдмира неожиданно потемнела, став чуть ли не черной…
Что за бред?!
Но странное чувство дежа вю едва не сбило весь настрой. Почему-то пришло на ум, что подобная ситуация уже когда-то была, сводя с ума чужими звуками, незнакомыми ароматами, призрачными видениями.
Опять сильно заболела рука. Юноша даже не посмотрел на нее, и так зная, что ничего не увидит. Не впервые эта боль. Но в этот раз сильно резануло сердце. Да так, что Рэниари пришлось приложить все усилия, чтобы муж ничего не заметил. И консорт вновь припал губами к подрагивающему члену Эдмира, выплескивая внезапные боль и тоску в этой отчаянной ласке.
А в глазах от наслаждения темнело у обоих…
…Захлестнувшие дворец магические волны вздыбились яростным цунами, с беззвучным грохотом обрушиваясь на безмятежно спавшую столицу. И Верховный маг, только-только раздевшийся для сна, подскочил словно укушенный.
Неужели?..
Вокруг него невидимые, не ощущаемые никем кроме магов потоки силы неудержимо струились по дворцу… растекались по городу… и с сожалением иссякали, так и не достигнув Храма.
Единение по-прежнему оставалось неполным, грозя смертельным наказанием не принявшим его.
Все еще не принявшим…
Огромный, пустынный в этот час Тронный зал внезапно полыхнул яркой вспышкой. И вознесенный на огромную высоту расписной потолок изменился. Неуловимо перетекая то ли красками, то ли лунным светом, от роскошной росписи, сохранившейся со времен эльфов, отделились два белоснежных эдэльрима.
Два снежных феникса — древняя легенда ушедших эльфов!
Символ затерявшейся в веках императорской династии. Герб, на который имели право лишь Императоры-Искры.
Или их ничего не знающий о своем наследии потомок…
Взмахи огромных серебристо-белых, призрачных крыльев оставляли после себя медленно тающую в воздухе сияющую пыль. Роскошные хвостовые перья развевались на незримом ветру, искрились, переливались, сплетались беззвучными протуберанцами. Мах крыльев перекрывал все огромное пространство зала над пустующим королевским троном… таким жалким на фоне жуткого великолепия призрачного танца!
Ни шороха, ни звука не доносилось из-под высокого купола, где мерцали снежные фениксы. И только издалека… на самой грани слуха!.. как будто слышался торжествующий клекот гигантских птиц.
Эдэльримы танцевали, как и многие тысячелетия назад, приветствуя приход в мир очередного Императора. Того, чьими бессменными и нерукотворными стражами они являлись. Смертоносно-прекрасный дар богов Хранителю на заре сотворения мира, про которые все давно забыли.
Магия питала их, позволяя эдэльримам жить и служить своему повелителю. Магия струилась сквозь них. Магия давала им силы сражаться. Без нее они засыпали, терпеливо ожидая пробуждения очередного Императора.
Вот и сейчас силы оказалось слишком мало… всего лишь кратковременная вспышка… крошечная искорка по сравнению с лесным пожаром… и птицы угасали, вновь незаметно сливаясь с древней росписью потолка.
И Верховный маг, торопливо вбежавший в зал во главе целой толпы магов, уже ничего не увидел… кроме необъяснимого, слишком яркого для обычных лун света, что угасал под куполом зала.
Печально вздохнув, магия вновь заснула…
Глава 3
— …****!!!!
Отшвырнув нагревшуюся подушку, Эдмир раздраженно сел на обширном и бесконечно пустом ложе. Вот уже четыре недели он спал один. И так и не смог привыкнуть к вернувшемуся одиночеству. Никто больше не согревал его бок, прижимаясь во сне в поисках тепла. Никто не сопел умиротворенно, уткнувшись носом в плечо!
******!!! Да даже никто не молчал зло, не согласный с каким-либо решением старшего мужа!
А ведь когда-то Бешеный принц безжалостно выставлял использованных любовников из постели, не терпя, чтобы кто-то лежал рядом с ним после близости. Думал ли Эд когда-нибудь, что будет ТАК тосковать по докучливому, как он считал ранее, чужому присутствию в своей жизни?! Даже о предполагаемом супруге тогда думал, что им достаточно будет раздельных покоев: насладились друг другом — и разбежались!
И вот теперь четыре долгие недели пытки одиночеством!
Эд честно держался первые две, не отвлекаясь на возобновившиеся авансы придворных, стремящихся скрасить ожидание будущему королю. Изнурял себя на плацу и на отцовских советах. Даже пытался охотиться в заповеднике, где держали специально выведенную дичь: в середине весны в обычных лесах уже не поохотишься — грязь, да еще отощавшее за долгую зиму зверье вызывало откровенную жалость, а не желание прибить ради линялой шкуры.
Но даже ежедневные разговоры с Рэниари мало спасали: юный супруг, тоже изнывая от безделья, пытался продолжать управлять дворцом. Но мужчина упрямо держался… крепился!.. надрачивая самому себе и кончая от одной только мысли о страстном теле мужа.
Но все разом полетело к пьяным демонам, когда однажды днем к Эдмиру бесцеремонно ввалился сводный братец, совершенно невменяемый и непривычно поглупевший от радости — его супруги родили один за другим!
При этом бедняга Баррэт выглядел так, словно сам рожал, да не по разу! Настолько потрепанным и безумным был его вид. Доставивший графа личный маг Вороналей — смешливый блондин с серо-зелеными глазами — весело пояснил удивленному принцу, что роды у лордов Лотэ и Сэриэля прошли на редкость удачно. Дети здоровы, как и их родители. А в крепости Круглого Холма полно родственников младших со-мужей. И Баррэт, не выдержавший начавшейся суматохи и грандиозных приготовлений к празднованию, просто-напросто сбежал к племяннику, спеша поделиться с ним своей радостью. Причем, судя по словам мага Кассина, гулять собиралась не только Крепость, но и соседняя Цитадель. А учитывая, что под Сауналями и Ротаолями ходили Центральные провинции, то вся эта радость стремительно, но верно перетекала в грандиозную пьянку, грозившую вывести из строя всю южную и центральную часть королевства!
Особенно был счастлив Лотэ, родивший сына на радость их с Сэри родителям. Теперь отмучившийся и выполнивший свой долг сразу перед двумя семьями брюнет буквально летал, отказываясь выпускать из рук сына, избавившего его от нового кокона. Саунали и Ротаоли тоже были довольны, тетешкая будущего графа Синих Камней и пытаясь отобрать его у родителя.