Мастера американской фантастики, стр. 32
Убийственный Фаренгейт
Он не знает, кто из нас теперь я, но мы знаем одно: нужно быть самим собой. Жить своей жизнью и умереть своей смертью.
Рисовые поля Парагона-3 простираются на сотни миль. Огромная шахматная доска: синяя и бурая мозаика под огненно-оранжевым небом. По вечерам, словно дым, наплывают облака, шуршит и шепчет рис.
В тот вечер, когда мы улетели с Парагона, длинной цепочкой растянулись по полям люди. Они были напряжены, молчаливы, вооружены; ряд угрюмых силуэтов под низким небом. У каждого на запястье мерцал видеоэкран. Переговаривались они изредка, кратко, обращаясь сразу ко всем.
— Здесь ничего.
— Где «здесь»?
— Поля Дженсона.
— Вы слишком уклонились на запад.
— Кто-нибудь проверял участок Гримсона?
— Да. Ничего.
— Она не могла зайти так далеко.
— Ее могли отнести.
— Думаете, она жива?
Так, перебрасываясь фразами, мрачная линия медленно передвигалась к багрово-дымному садящемуся Солнцу. Шаг за шагом, час за часом — цепочка мерцающих в темноте бриллиантов.
— Тут чисто.
— Ничего здесь.
— Ничего.
— Участок Аллена?
— Проверяем.
— Может, мы ее пропустили?
— У Аллена нет.
— Черт побери! Мы должны найти ее!
— Вот она. Сектор семь.
Линия замерла. Бриллианты вмерзли в черную жару ночи.
Экраны показывали маленькую фигурку, лежавшую в грязной луже. Рядом стоял столб с именем владельца участка: «Вандальер». Мерцающие огоньки превратились в звездное скопление — сотни мужчин собрались у крошечного тела девочки. На ее горле виднелись отпечатки. Невинное лицо было изуродовано, запекшаяся кровь твердой корочкой хрустела на одежде.
— Мертва по крайней мере часа три-четыре.
Один мужчина нагнулся и указал на пальцы ребенка. Под ногтями были кусочки кожи и капельки яркой крови.
— Почему кровь не засохла?
— Странно.
— Кровь не сворачивается у андроида.
— У Вандальера есть андроид.
— Она не могла быть убита андроидом.
— У нее под ногтями кровь андроида.
— Но андроиды не могут убивать. Они так устроены.
— Значит, один андроид устроен неправильно.
Термометр в тот день показывал 92,9° славного Фаренгейта.
И вот мы на борту «Королевы Парагона», направляющейся на Мегастер-5. Джеймс Вандальер и его андроид. Джеймс Вандальер считал деньги и плакал. Вместе с ним в каюте второго класса находился андроид, великолепное синтетическое создание с классическими чертами лица и большими голубыми глазами. На его лбу рдели буквы «СР» — это был один из дорогих саморазвивающихся андроидов, стоящий пятьдесят семь тысяч долларов по текущему курсу. Мы плакали, считали и спокойно наблюдали.
— Двенадцать, четырнадцать, шестнадцать сотен долларов, — всхлипывал Вандальер. — И все! Шестнадцать сотен долларов! Мой дом стоил десять тысяч, земля — пять. А еще мебель, машины, самолет… Шестнадцать сотен долларов! Боже!
Я вскочил из-за стола и повернулся к андроиду. Я взял ремень и начал бить его. Он не шелохнулся.
— Я должен напомнить Вам, что стою пятьдесят семь тысяч, — сказал андроид. — Я должен предупредить Вас, что Вы подвергаете опасности ценное имущество.
— Ты проклятая сумасшедшая машина! — закричал Вандальер. — Что в тебя вселилось? Почему ты это сделал?
Он продолжал бить андроида.
— Я должен напомнить Вам, — произнес андроид, — что каюты второго класса не имеют звукоизоляции.
Вандальер выронил ремень и так стоял, судорожно дыша, глядя на существо, которым владел.
— Почему ты убил ее? — спросил я.
— Не знаю, — ответил я.
— Началось все с пустяков. Мне следовало догадаться еще тогда. Андроиды не могут портить и ломать. Они не могут наносить вред. Они…
— У меня нет чувств.
— Потом оскорбление действием… тот инженер на Ригеле. С каждым разом все хуже. С каждым разом нам приходилось убираться все быстрее. Теперь убийство. Что с тобой случилось?
— Не знаю. У меня нет цепи самоконтроля.
— Мы скатываемся ниже и ниже. Взгляни на меня. В каюте второго класса… Я! Джеймс Палсолог Вандальер! Мой отец был богатейшим… А теперь — шестнадцать сотен долларов. И ты. Будь ты проклят!
Вандальер поднял ремень, затем выронил его и распластался на койке. Наконец он взял себя в руки.
— Инструкции.
— Имя: Джеймс Валентин. На Парагоне был один день, транзитом. Занятие: агент по сдаче в наем частного андроида. Цель приезда на Мегастер-5: постоянное жительство.
— Документы.
Андроид достал из чемодана паспорт Вандальера, взял ручку, чернила и сел за стол. Точными верными движениями — искусной рукой, умеющей писать, чертить, гравировать — он методично подделывал документы Вандальера. Их владелец с жалким видом наблюдал за мной.
— О Боже, — бормотал я. — Что мне делать? Если бы я мог избавиться от тебя! Если бы только я унаследовал не тебя, а папашину голову!
Невысокая аморальная Даллас Брейди была ведущим ювелиром Мегастера. Она взяла на работу саморазвивающегося андроида и соблазнила его хозяина. Однажды ночью в своей постели она внезапно спросила:
— Твое имя Вандальер, да?
— Да, — вырвалось у меня. — Нет! Валентин! Джеймс Валентин.
— Что произошло на Парагоне? — спросила Даллас Брейди. — Я думала, андроиды не могут убивать или причинять вред.
— Мое имя Валентин.
— Хочешь, вызову полицию? — Она потянулась к телефону.
— Ради Бога, Даллас!
Вандальер вскочил и вырвал у нее трубку. Она рассмеялась, а он упал и заплакал от стыда и беспомощности.
— Как ты узнала?
— Об этом трубят все газеты. А Валентин — не так уж далеко от Вандальера. Что случилось на Парагоне?
— Он похитил девочку. Утащил ее в рисовые поля и убил.
— Тебя разыскивают.
— Мы скрываемся уже два года. За два года — семь планет. За два года я потерял на сто тысяч долларов собственности.
— Ты бы лучше выяснил, что с ним стряслось.
— Как?! Прикажешь сказать: «Мой андроид превратился в убийцу, почините его»? Сразу вызовут полицию! — Меня начало трясти. — Кто мне будет зарабатывать деньги?
— Работай сам.
— А что я умею? Разве я могу сравниться со специализированными роботами? Всю жизнь меня кормил отец. Проклятье! Перед смертью он разорился и оставил мне одного андроида.
— Продай его и вложи эти пятьдесят тысяч в дело.
— И получать три процента? Полторы тысячи в год? Нет, Даллас.
— Но ведь он свихнулся! Что ты будешь делать?
— Ничего… молиться. А вот что ты собираешься делать?
— Молчать. Но я ожидаю кое-что взамен.
— Что?
— Андроид должен работать на меня бесплатно.
Сбережения Вандальера начали расти. Когда теплая весна Мегастера перешла в жаркое лето, я стал вкладывать деньги в землю и фермы. Еще несколько лет, и мои дела поправятся, можно будет поселиться здесь постоянно.
В первый жаркий день андроид запел. Он танцевал в мастерской Даллас Брейди, нагреваемой солнцем и электрической плавильной печью, и выводил старую мелодию, популярную полвека назад:
Нет хуже врага, чем жара.
Ее не возьмешь на «ура».
Но надо стараться всегда
Помнить, что все ерунда!
И быть холодным и бесстрастным,
Душка…
Он пел необычным, срывающимся голосом, а руки, заведенные за спину, дергались в какой-то странной румбе. Даллас Брейди была удивлена:
— Ты счастлив? — спросила она.
— Я должен напомнить Вам, что у меня нет чувств, — ответил я. — Все ерунда! Холодным и бесстрастным, душка…
Андроид схватил стальные клещи и сунул их в разверстую пасть горнила, наклоняясь вперед к любимому жару.
— Осторожней, болван! — воскликнула Даллас Брейди. — Хочешь туда свалиться?
— Все ерунда! Все ерунда! — пел я.
Он вытащил из печи клещи с формой, повернулся, безумно заорал и плеснул расплавленным золотом на голову Даллас Брейди. Она вскрикнула и упала, волосы вспыхнули, платье затлело, кожа обуглилась.