Встретимся в полночь, стр. 8

– На Бонд-стрит, номер тринадцать.

– В клуб Джексона?

– Заниматься боксом? – раздраженно протянул Стратфорд. – В такое время? Черт бы тебя побрал.

– Сегодня ночью я склонен заняться наиболее жестоким видом спорта. И, – добавил он, награждая Стратфорда ледяной улыбкой, – моим партнером на тренировке будешь ты.

Глава 3

Дверь в кабинет резко распахнулась, и Джулия быстро обернулась, спрятав за спину книгу, которую читала. Одна из ее младших сестер, Лия, хорошенькая девочка с блестящими каштановыми волосами и большими карими глазами, стояла в дверях, приоткрыв ротик. Ей было шестнадцать лет – на три года меньше, чем Джулии, между ними была восемнадцатилетняя Лора. Дальше шла Хоуп, двенадцати лет, затем Мария, восьми.

– Ты ни за что не догадаешься, кто пришел! – с воодушевлением сообщила Лия.

– Тогда и пытаться не стоит.

– Маркиз Стратфорд!

Джулия уронила книгу. Книга со стуком упала позади нее. Она уже знала, что маркиз был одним из закадычных друзей Фонвийе. Четверо друзей повсюду бывали вместе.

– Он один? – спросила она.

– Да, конечно. Он пришел с визитом к Лоре! Она наверху, прихорашивается. Мама провела его в гостиную, встретив очень любезно. – Она замолчала, упершись кулачком в свое плоское бедро. – А ты что здесь делаешь? Ты же знаешь, мама не любит, когда ты роешься в книгах герцога.

– Герцог не возражает, – пожала плечами Джулия. Герцог и герцогиня Крейвенсмур не имели ничего против того, чтобы дети Броуди пользовались чем-то в их доме. Мистер и миссис Броуди, однако, придерживались иного мнения. Пять девочек получили строгие указания находиться по большей части в своих красиво убранных спальнях и спускаться вниз только ко второму завтраку и чаю. И во время трапез хранить молчание. Если кто-то обращался непосредственно к ним, им разрешалось давать лишь короткие ответы, чтобы не привлекать к себе всеобщего внимания.

Особенно миссис Броуди была против того, чтобы Джулия пользовалась библиотекой герцога, несмотря на то что этот общительный человек искренне поощрял интерес девушки к чтению. Она считала, что книги забивают молодым леди головы такими вещами, знать о которых им опасно.

– Я только вытирала пыль.

Лия быстро наклонилась и схватила книгу, лежащую за спиной сестры.

– Отдай, – сказала Джулия.

– А это что? Что такое фэ-а-рэ-о-эн-ы? Мама знает, что ты это читаешь?

– Лия, прошу тебя, отдай мою книгу – то есть книгу герцога.

Лия пожала плечами и протянула сестре книгу. Джулия взяла ее и благоговейно провела рукой по кожаному переплету.

– Это фараоны.

– Ой, да ладно. Ты выйдешь поздороваться с маркизом? Интересно, что он скажет. Я знаю, как можно узнать, что происходит, так, чтобы никто ничего не заметил. – Она замолчала, широко раскрыв глаза и осознав, что выдала себя. Ее лукавый хитрый взгляд многозначительно указал на книгу, которую держала в руках Джулия. – Ты ведь никому не скажешь, правда?

– Господи, моя сестрица – шантажистка.

Но на самом деле Джулия была рада согласиться на предложенные условия.

– Мисс Джулия, – просунула голову в дверь Бетти, горничная. – Мистер Саймон спрашивает, примете ли вы его.

– А маркиз еще не ушел? – осведомилась Лия. Бетти ответила вежливо:

– Кажется, маркиз добился разрешения сопровождать мисс Лору в парк.

– Матушка позволила ей отправиться с ним в парк! – воскликнула Лия в ту минуту, когда в библиотеку вошел Саймон.

Вид у него был смущенный. Младшая сестра Джулии тут же выпорхнула из библиотеки. Горничная вежливо присела и последовала за ней. Джулия стояла с чопорным видом, прижимая к груди книгу о фараонах.

– Здравствуйте, Саймон.

Тот поклонился – тоже чопорно. Потом спросил, нахмурившись:

– Кто это идет в парк?

– Если это вас так интересует, маркиз Стратфорд нанес визит Лоре. Мама разрешила им прогуляться.

Ее холодный тон заставил его одуматься.

– Простите меня за дерзость. Я пришел сюда не для… Я пришел, чтобы… Понимаете, я решил… что… я… я должен извиниться перед вами.

– Извиниться? – Она крайне удивилась. – Я думала, что вы все еще сердитесь.

Саймон улыбнулся.

– Ну да, признаюсь, я нелегко переношу такие вещи. Но и вы тоже были не правы, – заметил он, поднимая руку в знак того, что хочет предупредить всякое проявление благодарности за свое великодушное раскаяние, – потому что я по-прежнему считаю, что Фонвийе и его дружки – один из которых, должен добавить, в данный момент разгуливает с вашей сестрицей – люди самого дурного сорта. Но я согласен, что моя реакция была слишком сильной, поскольку вы никак не могли знать, какой это ужасный человек. Если бы вы это знали, то, конечно же, не вели бы себя так необдуманно.

Такое извинение очень сильно походило на выговор. Однако Джулия была слишком рада, что эта маленькая буря улеглась, и удержалась от замечания.

– Извинения приняты, – сказала она.

– Приняты? Вот и хорошо. – Он снова улыбнулся и шагнул к ней.

Джулия быстро отодвинулась от него.

– Моя младшая сестрица сообщила, что умеет подслушивать так, что ее при этом никто не видит, – тактично объяснила она. – Когда вы вошли, мы как раз обсуждали эту ее способность.

– Лия? Вот лисичка!

– Могу я предложить вам чаю?

– С удовольствием. Мы можем пить его здесь.

– Вот и чудно. Мне нравится находиться в обществе этих старых томов. Я позвоню Бетти.

И Джулия пошла к звонку, которым вызывают слуг. Когда она вернулась, Саймон был серьезен.

– Сегодня у меня как-то нет настроения вести светские разговоры с вашей матушкой и герцогиней. – Он бросил на нее почти укоризненный взгляд. – Дело в том, что я не очень хорошо спал сегодня.

– Очень жаль, – сказала Джулия вместо извинения, которого от нее ждали. Ей было решительно неловко, что она не произнесла этих двух слов – «прошу прощения», – но она и не чувствовала себя виноватой.

Принесли чай. Ожидая, пока Бетти накроет на стол, Саймон сказал:

– Понимаете, мне не нравится, что Стратфорду приглянулась ваша сестра. От них одно беспокойство, от этих четверых негодяев, и ваши родители хорошо бы сделали, если бы отказались принимать их.

– А что именно плохого сделали Фонвийе и его друзья? – спросила Джулия, усаживаясь в старое кожаное кресло и протягивая руку за чайником.

– Джулия, дело не в том, что они делают. – От снисходительного тона Саймона ей стало неловко, в особенности в присутствии Бетти. – Дело в том, каковы они. Я знаю, что вы никогда не сталкивались с такого рода вещами, и это хорошо, но, к сожалению, в этом мире существует зло, а люди, подобные Фонвийе, просто пропитаны им.

Зло? Наливая Саймону чай и опуская в чашку три куска сахара, Джулия вспомнила, как Фонвийе бросил безумному нищему монету. Была ли это гинея? Или шиллинг?

– Зло во всем, что они делают, – продолжал Саймон, откидываясь к спинке своего кресла. Он протянул руку за чашкой. Джулия подала ее. – Фонвийе посвятил себя беспутному образу жизни. Если он, Джулия, будет продолжать в том же духе, никто из порядочных людей не станет с ним знаться.

Джулия наклонила голову над своей чашкой, рассеянно глядя в пар, клубящийся над янтарным напитком. Она услышала тяжелый вздох Саймона.

– Прошу прощения, я снова читаю вам лекцию. Мне бы хотелось чем-то расплатиться за это. – его звучал теперь мягко, почти покаянно. – Скажите, вам не хотелось бы пойти куда-нибудь? Я подумал, что мы могли бы сходить в Королевскую академию искусств.

Джулия удивленно подняла на него глаза.

Саймон улыбнулся, глядя на нее приветливо и ласково, и ее переполнила нежность к этому человеку.

– Сейчас там выставлено собрание из Италии! – воскликнула она. – Откуда вы узнали, что я люблю искусство Возрождения?

– Любите? – Он поставил чашку на стол и встал. – Вообще-то я этого не знал. – Он протянул девушке руку и помог встать. – Наверное, это одно из тех мгновений, когда у мужчины появляется ясновидение в отношении той, которую он… высоко ценит. – И он прикоснулся к ее лицу.