Искатель приключений. Книга 2, стр. 68
— Предвиденная опасность уничтожается…
— Не всегда.
— Как вы это понимаете?
— Страх иногда овладевает самыми твердыми душами до такой степени, что они забывают все. Испуг преодолевает рассудок. Зрители хотят бежать… а, повторяю, вне магического круга — смерть…
— Существуют ли примеры внезапной смерти в подобных обстоятельствах?
— Существуют.
— Можете вы рассказать нам хоть об одном из них?.. Я выслушаю рассказ ваш с величайшим интересом…
— Ничего не может быть легче… Но я должен предупредить ваше королевское высочество, что буду поставлен в необходимость называть очень знатные имена и говорить о них таким образом, что честь этих имен будет компрометирована…
— Что за беда? Даю вам полное позволение…
— Я начинаю: это было в царствование достославного монарха, который при жизни своей назывался Людовиком XIV и которого потомство уже называет Людовиком Великим, в то время, когда Ла-Вуазен еще не была присуждена к смерти и пользовалась всем зловещим блеском своей двойной славы, как ворожея и отравительница. Не знаю, наравне ли стоял и ее яды с ее репутацией, но невозможно сомневаться, что формальным актом, заключенным между нею и Сатаной (этот акт был у меня в руках), она предоставила в собственность духу тьмы свою бессмертную душу взамен кабалистической власти первого разряда — власти, которая должна была продолжиться во всю ее жизнь.
Аббат д'Оверн, сделавшись в двадцать семь лет кардиналом и великим раздавателем милостыни во Франции, почти тотчас же после этого вдруг возымел престранное намерение.
В одно прекрасное утро негр, составлявший часть прислуги Ла-Вуазен, сказал ей, что какой-то простолюдин во что бы то ни стало и немедленно хочет говорить с ней. Негр заметил, что простолюдин этот говорил таким тоном и с таким повелительным видом, что легко можно было угадать в нем переодетого вельможу. Ла-Вуазен приказала принять посетителя и увидала молодого человека высокого роста, с гордой осанкой, по которой было можно угадать в нем аристократа, несмотря на костюм савояра. Лицо молодого человека было вымазано темным лаком, так что его нельзя было узнать… Ла-Вуазен по своей опытности не могла ошибиться и тотчас поняла, что это не простолюдин, а знатный вельможа. Она, однако, притворилась, будто обманута его наружностью, и сказала своему посетителю:
— Чего ты от меня хочешь, добрый человек?
— Говорят, что вы имеете сверхъестественную власть… — отвечал незнакомец, стараясь подражать, но весьма неудачно, савойскому акценту.
— А тебе какое дело?
— Большое дело…
— Уж не намерен ли ты испытать эту власть?..
— Таково действительно мое намерение…
— Ты прав, я точно имею эту власть, но для тебя она не обнаружится…
— Отчего же?
— Оттого, что ты, как кажется, беден, а я только богатым продаю мое знание и мои секреты…
— Правда, я беден… однако могу вам заплатить, — отвечал незнакомец, вынув из кармана кошелек, который, по-видимому, был очень тяжел, и показывая его Ла-Вуазен.
— Хорошо, — сказала она, — если ты дашь мне золото, я не спрошу у тебя, откуда ты взял его… Теперь говори, чего ты от меня хочешь?
— Я хочу прежде всего доказательства, что ваши знания истинны…
— Какое же тебе нужно доказательство?..
— Скажите мне, кто я? Этого для меня будет достаточно…
— Дай мне твою руку.
— Вот она.
Ворожея взяла руку, протянутую ей незнакомцем, и долго рассматривала линии. Во время этого осмотра она мысленно вызывала демона, отданного в ее распоряжение Вельзевулом. Демон явился. Она спросила его. Он отвечал. Ла-Вуазен выпустила руку незнакомца.
— Ну? — спросил он.
— Эммануиль-Теодор де ла Тур, принц Бульонский, кардинал Овернский, великий раздаватель милостыни во Франции, приказывайте вашей служанке, и она будет повиноваться!..
VIII. Великий раздаватель милостыни во Франции
Кардинал задрожал, отступил на шаг и побледнел. Сверхъестественное всегда удивляет и волнует.
— Я вас пугаю? — спросила Ла-Вуазен с легкой иронией.
— Нет, — отвечал он, — я вижу, что вы именно та, кто мне нужен для моего великого предприятия.
— В таком случае, так как вы теперь имеете ко мне доверие, объясните, зачем вы пришли…
— Разве вы не можете угадать?
— Конечно, могу, но надо будет призывать и расспрашивать духов, а это будет долго… Если вы не хотите терять времени, скажите мне сами все…
— Вам, без сомнения, известно, что я племянник де Тюренна?
— Как же мне не знать того, что известно всей Франции?
— Вы знаете, как и вся Франция, что этот герой умер на поле сражения.
— К великому огорчению короля и к великой радости врагов.
— Предположим, что маршал, мой дядя, хранил одну тайну, чрезвычайно важную, и что внезапная смерть помешала ему вверить эту тайну кому бы то ни было, потому что, в самом деле, с той минуты, когда он был ранен, и до той, когда испустил последний вздох, он не мог произнести ни одного слова…
Ла-Вуазен склонила голову в знак согласия.
— Эта тайна существует, — продолжал племянник де Тюренна, — я в этом убежден…
— Какая же это тайна?..
— Маршал де Тюренн оставил своим наследникам состояние, несообразное ни с его знатным именем, ни с его высоким саном… И я нисколько не сомневаюсь, что это состояние составляет только самую малую часть его имения, что он должен был иметь огромные суммы и груды драгоценных камней, которые он приобрел во время своих походов и которые были подарены ему секретным образом…
— Однако маршал де Тюренн представил много доказательств своего бескорыстия, — осмелилась сказать Ла-Вуазен.
— Я этому не верю, — возразил кардинал, — на земле нет человека истинно бескорыстного…
— Если же эти огромные суммы и груды драгоценных камней действительно существуют, что вы хотите сделать?..
— Вы не понимаете?
— Нет еще…
Ла-Вуазен лгала. Давно уже угадала она постыдную жадность недостойного племянника героя! Но она хотела, чтобы принц Бульонский объяснился сам. Он продолжал:
— Да, конечно! Сокровища существуют и должны быть так хорошо спрятаны, что никто из друзей и слуг маршала никогда не подозревал о их существовании. Я один угадал истину и сказал себе: «Так как дядя мой оставил свет, не открыв своей тайны, то я спрошу, где скрыты его богатства!
— А!.. — сказала Ла-Вуазен. ~ Вот чего вы хотите!
— Да.
— Говорить с мертвым легко; но мертвые спят непробудным сном и не могут ни слышать вас, ни отвечать вам…
— Без сомнения, поэтому-то, как вы видите, я и пришел к вам…
— А что я могу сделать для вас?
— Мне сказали, что вы имеете власть прерывать сон мертвых, принуждать их слышать ваш голос и отвечать вам… Солгали мне?
— Вам сказали правду.
— Ну, так вызовите де Тюренна, принудьте его тень слушать вас и говорить со мной…
— Я этого не сделаю.
— Почему?
— Потому что великий де Тюренн не такой мертвец, как другие! Потому что он приобрел право спать спокойно в своем окровавленном саване!.. Потому что слава бодрствует над его могилой и запрещает мне приближаться к ней!.. Потому, наконец, что, если уже говорить вам все, вызывая его, я буду бояться!..
— Бояться!.. Вы будете бояться? Вы, Ла-Вуазен?.. — вскричал кардинал.
— Да.
— Женщина, ты лжешь!
— Вы можете в этом удостовериться.
— Да, ты лжешь! Или твоя мнимая наука обман! Твое чародейское искусство одно фиглярство!.. Твое ремесло — дурачить людей, и теперь, когда ты стоишь лицом к лицу с человеком, которого не смеешь обмануть, который ясно увидит твою дьявольскую мистификацию, ты постыдно отступаешь и стараешься прикрыть свое бессилие нелепыми выдумками?
— Думайте так, если хотите… Конечно, я не позволю себе противоречить вам… — возразила Ла-Вуазен самым спокойным и самым почтительным тоном.
Принц Бульонский сделал несколько шагов, чтобы удалиться; но мысль, преследующая его, не давала ему покоя. Молодой человек подумал, что он племянник великого полководца, а великий полководец никогда не должен считать сражение совершенно проигранным, пока останется еще хоть какой-нибудь ресурс. Вместо того чтобы выйти из комнаты, он вернулся.