Искатель приключений. Книга 2, стр. 41
— Клянусь моей гитарой и шпагой, Лаженжоль, я наказал бы тебя, если бы ты стоил этого!.. Но к чему? Ты стараешься плутовать в картах из-за каких-нибудь трех денье и не в состоянии оценить сокровища гармонии и поэзии; расточать их перед тобою все равно что метать бисер перед свиньями. Я сожалею о тебе и прощаю тебя… Плутуй в картах, бедняга, и никогда не старайся сделаться, подобно Ла Розу, величайшим воином и совершеннейшим любовником!..
Странный этот человек запел опять еще более фальшивым к хриплым голосом, потом прошелся по зале таверны и сел по соседству со столом Рауля, снял длинную шпагу, порядочно его стеснявшую в этой новой позиции, и ударил кулаком по столу.
Хозяин подошел, хромая. Физиономия его была еще угрюмее и сердитее обыкновенного. Человек в красном кафтане не заметил этого или сделал вид, что не заметил.
— Чего вы от меня хотите? — спросил хозяин.
— Э, дядюшка Шемильяр! — вскричал Ла Роз. — Я хочу прежде всего узнать, каково ваше драгоценное здоровье?..
— Дурно, — лаконично ответил хромой.
— Да? неужели вы больны?.. Это удивительно, потому что у вас бесподобный, самый здоровый вид!..
— Это все, что вы мне скажете?
— Нет! нет!.. дядюшка Шемильяр, пить хочется… понимаете?
— Нет.
— Тупая голова!.. неужели я должен объясниться?
— Да.
— Ну, так я скажу вам просто: дайте мне напиться…
— Чего?
— Всего, что вы хотите, только бы было вкусно, да побольше… коньяка, арака или другого чего-нибудь… мне все по плечу…
Хромой не пошевелился, а только протянул руку.
— Чего вы хотите? — спросил Ла Роз.
— Денег.
— Чего?
— Денег.
Ла Роз пошарил в кармане.
— Не имеется, — сказал он, стукнув по карманам жилета. — Но мы старые знакомые! Клянусь моей гитарой и моей шпагой, поставьте мне на счет, я заплачу вам вместе с тем, что уже должен вам…
Хромой покачал головой.
— В долг не дам, — сказал он, — заплатите вперед и тогда пейте сколько хотите…
— Но у меня нет сегодня ни денье…
— Тем хуже.
— Только одну меру!..
— Нет!..
— Дядюшка Шемильяр, мой достойный хозяин, будьте милы!..
— Прощайте.
Хромой повернулся на своей длинной ноге и удалился.
— А! черт побери! — вскричал Ла Роз. — Экий негодяй!.. Не переломать ли ему ребра? Но кровь его не заменит мне стакана вина!.. Клянусь моей гитарой и моей шпагой, я оставлю эту негостеприимную таверну. Обрекаю самым жестоким божествам гнусного хозяина, который отказывает в какой-то ничтожной мере водки иссохшей гортани Орфея, воина, находящегося в несчастии. Отныне я не переступлю через этот порог!.. Пусть хромой негодяй, этот ужасный Шемильяр, делает что хочет!
Человек в красном кафтане действительно хотел было удалиться, но вдруг услыхал чей-то голос:
— Э! месье Ла Роз, позвольте сказать вам словечко…
Он живо обернулся в ту сторону, где сидел говоривший с ним, Это был Рауль. Ла Роз поклонился и сказал:
— Я, кажется, не имею чести…
— Знать меня? — спросил Рауль. — Это меня не удивляет: я тоже вас не знаю.
— Вы, однако, произнесли мое имя…
— Вы сами произносили его за минуту перед этим.
— Справедливо. Чем могу я служить вам?..
— У вас прекрасный голос.
— Вы находите?..
— Очаровательный!..
— О! не более чем сносный… немножко хриплый сегодня, кажется…
— Может быть! но я знаю толк в пении и ценю…
— Право, вы слишком добры.
— Было бы жаль не оросить горла, из которого раздаются такие чудные звуки…
— И я тоже так думаю; но увы! вы слышали разговор дяди Шемильяра и вашего покорнейшего слуги…
— Слышал.
— Моему горлу не в чем упрекать меня: я сделал для него все, что мог…
— Конечно, но это недостаточная причина, чтобы умереть от жажды только потому, что хромой негодяй, как вы называете здешнего хозяина, бездушный злодей…
— Это легко сказать, но как помочь горю?
— Ничего не может быть проще. Вам стоит только сесть напротив меня и доставить мне удовольствие разделить со мною…
— Как?.. Вы хотите…
— Да, если вы считаете меня достойным чести находиться в вашем обществе…
— Ах! — вскричал Ла Роз с восторгом, — вы феномен вежливости!.. Да, именно феномен… не беру назад слова!.. Ваш поступок меня трогает и приводит в умиление… клянусь моей гитарой и моей шпагой! Я хочу сделаться вашим другом! и познакомиться с вами покороче!.. Да, да, друг мой!
И человек в красном кафтане сел напротив Рауля.
XVII. Предложение
Хромой, искоса наблюдавший за тем, что происходило, как только увидел Ла Роза за одним столом с Раулем, тотчас прибежал и спросил, чего прикажут подать господа.
— Всего, ~ отвечал Рауль, бросив на стол шестиливровый экю.
Шемильяр немедленно сунул монету в карман и без промедления принес разных напитков и водки, подкрашенной неизвестно чем.
— Ах! мой истинный друг!.. — вскричал Ла Роз, взволнованный щедростью Рауля, — клянусь Купидоном, вы одарены самой деликатной любезностью… Ах! вы должны быть совершеннейшим любовником… Я вижу отсюда сердца всех красавиц, летящих по вашим следам!.. С каким знанием света должны вы подхватывать их!..
И Ла Роз, наполнив и осушив стакан два раза кряду, запел, потом выпил, потом сказал:
— Хороша эта водка, но арак лучше… а джин, клянусь моей гитарой и моей шпагой, напиток, поистине достойный богов, честное слово Ла Роза! я знаю в этом толк!..
— Каким образом, — спросил Рауль, — такой замечательный человек, каким вы кажетесь во всех отношениях, доведен до положения… столь затруднительного, что не имеет 9 кармане мелкой монеты, чтобы утолить жажду?
— О! со мною были несчастья…
— Неужели?
— Увы!
— Какие же?
— А! вам, я вижу, хочется знать мою историю?
— Не совсем…
— Я вас не понимаю…
— Я хочу только, чтобы вы рассказали мне о вашем настоящем положении и о причинах, которые довели вас до него.
— Я объясню вам все это в четырех словах. Вы меня угощаете, стало быть, вы принимаете во мне участие; а кто принимает во мне участие, тот имеет право на мое доверие…
— Справедливое рассуждение!
— Итак, меня зовут Ла Розом, я отставной сержант французской гвардии… недурной чин, не правда ли?
— Бесподобный! Каким образом вы его лишились?
— Всему виной любовь… плут-божок… лукавый Купидон, сын Венеры… Ах! плутишка, очаровательный плутишка… это он сыграл со мной такую шутку…
И бывший сержант пропел еще какой-то куплет, новый образчик своих поэтических воспоминаний и музыкальной страсти; потом он продолжал:
— Я вступил, еще в молодых летах, во французскую гвардию. Моя замечательная внешность, мои манеры, похожие на манеры придворных, мой костюм, всегда изящный, и тысяча других достоинств, которых я не исчисляю, доставили мне быстрое повышение; я стал сержантом, и с этой минуты моя жизнь сделалась похожей на существование истинных французских воинов и трубадуров; я перевил мирты славой!.. Богиня Венера сестра бога Марса! Клянусь моей гитарой и моей шпагой! Обо мне говорили всюду, и сердца женщин цеплялись за усы мои, как будто сам Купидон навострил их кончики!
Рауль не мог удержаться от улыбки при этом забавном энтузиазме. Ла Роз продолжал:
— Мои жертвы были бесчисленны! Я повсюду искал жестоких красоток и не мог найти! Согласитесь, какое несчастье! Товарищи мои, исключая бригадира, который был женат и ревнив, единогласно дали мне прозвание Ключа Сердец… Все шло к лучшему; дуэли и любовь не оставляли мне ничего желать; музыка и поэзия, со своей стороны, благоприятствовали мне, как вдруг в одно прекрасное утро полковник призвал меня к себе и объявил мне… что? Угадайте…
— Что вас отставили, — сказал Рауль.
— Именно.
— Зачем?
— Я задал себе тот же вопрос и припомнил, что особа, покровительствуемая нашим майором, интересовалась мною более, чем нужно… Это любовное приключение стоило мне немножко дорого; но что прикажете?.. Да здравствует любовь, несмотря ни на что!..