Наследие, стр. 93

Гейб, судя по всему, передавал Джу письма и записки через шпиона Натаниэля. Последнее послание, вероятно, прибыло в ночь бала, и это событие, возможно, и вызвало такую сильную панику среди гостей. Охранник обнаружил на снегу отпечатки ног именно этого человека, который впоследствии и передал каким-то образом письмо Джу. Неясно, однако, знала ли Джу в лицо шпиона Натаниэля. Возможно, у нее с Гейбом существовала отработанная система передачи посланий, не требовавшая личной встречи с посредником.

– В ту ночь этот человек, кем бы он ни был, и открыл около одиннадцати часов въездные ворота, – сказала Рейчел.

У Элли так сильно стучало сердце, что его удары эхом отдавались у нее в ушах.

– Как ты знаешь, ворота открываются посредством дистанционного устройства, находящегося в офисе Изабеллы, – продолжала объяснять Рейчел. – Иной возможности просто не существует. Из этого следует, что открывший ворота человек достаточно близок к верхушке Киммерии, в том числе к «продвинутым» ученикам старших классов. Только эти люди имеют возможность беспрепятственно проникнуть в офис директрисы. На мой взгляд, это, скорее всего, кто-то из учителей. Хотя агентом Натаниэля может оказаться и кто-нибудь из учеников Ночной школы.

При этом известии у Элли сдавило грудь, и ей сразу стало трудно дышать.

Изабелла и Радж считали, что водитель припарковал машину в лесу на обочине дороги за сотню футов от ворот, после чего Гейб вылез из салона и отправился на встречу с Джу.

– Мы не знаем точно, почему он убил ее. Возможно, боялся, что она сообщит об их встрече родителям или Изабелле. – Теплая ладонь Рейчел очень комфортно лежала на правой здоровой руке Элли, согревая ее. – Также очень может быть, что он просто хотел припугнуть девочку, но потом что-то пошло не так, и в результате встреча завершилась кровавой развязкой. Но существует и третий вариант. Гейб, по мнению отца, знал, что в это время патрулирование территории осуществляли вы с Зои. Знал он и то, что выманить тебя за ворота можно, только если кто-то из близких тебе людей окажется в опасности.

Элли прикрыла глаза, желая всем сердцем, чтобы история Рейчел побыстрей закончилась.

– Мы с отцом полагаем, что, ударив ее ножом, Гейб затаился в кустах поблизости от умирающей Джуи стал ждать, когда ты обнаружишь ее и поспешишь к ней на помощь.

Элли молчала.

– Но Гейб, если его план был именно таков, – сказала Рейчел, начиная подозрительно шмыгать носом, – упустил из виду одно немаловажное обстоятельство. Ты никогда не сдаешься и всегда готова нанести ответный удар.

Джу похоронили накануне Рождества на Хайгейтском кладбище в Лондоне. Так как неделя оказалась тихой в плане новостей, историю о гибели Джу подхватили все средства массовой информации, включая самые крупные газеты. Журналисты, словно сговорившись, все до одного написали о смерти красивой и богатой девушки-подростка, погибшей в результате автомобильной аварии на обледеневшей сельской дороге.

Эпилог

Десять шагов, одиннадцать, двенадцать…

Элли брела по больничному коридору, испытывая боль при каждом движении. Семнадцать мучительных бесконечно долгих шагов до окна в одном конце коридора, и еще семнадцать шагов до лестничной площадки в противоположном его конце. Ноги у Элли дрожали, а шлепанцы противно шаркали по полу, так что она сама себе напоминала привидение из старого дома, которое обходит ночью свои владения.

– Все ходишь? – осведомилась медсестра, одаривая Элли доброжелательным взглядом. – Ну ходи, ходи. Надо сказать, что с каждым днем у тебя получается все лучше.

Упрямо выпятив подбородок, Элли сделала семнадцатый шаг и остановилась, чтобы передохнуть. По ее бледному лицу струился пот.

– Спасибо на добром слове. – Элли хотела улыбнуться, но передумала. Боялась, что при попытке изобразить улыбку лицо у нее исказится в неприглядной гримасе. Удивительное дело: узнав о смерти Джу, она совершенно разучилась улыбаться.

– Только аккуратно, – бросила медсестра ей вслед, когда девушка вновь двинулась по коридору в сторону лестничной площадки. – Делай все медленно и не забывай отдыхать.

Врачи сняли бинты с головы, лба и левого глаза, и она умудрялась даже кое-что им видеть, хотя огромный отек только еще начал спадать. На голове были видны аккуратные швы в том месте, где кожу располосовал кусок стекла. Согнутая в локте левая рука продолжала оставаться закованной в гипс до самого плеча, и Элли носила ее перед собой, словно инородный, причудливо изогнутый предмет, не имевший никакого отношения к ее телу.

– Хорошо, – послушно ответила Элли, развернувшись у лестницы и зашаркав тапочками в обратном направлении.

…пять шагов, шесть, семь…

– Так и будешь вышагивать здесь в полном одиночестве?

Элли медленно повернулась и увидела Картера, стоявшего в дверном проеме лестничной клетки.

– Так и буду. Хотя меня просили не перетруждаться.

– А ты перетруждаешься? – спросил Картер, одаривая ее печальным взглядом.

– Возможно.

– Нисколько в этом не сомневался.

– Сам-то как? – Она озабоченно посмотрела на бывшего бой френда. – Ну… после… всего.

Со дня смерти Джу она видела его лишь один раз, но слишком плохо тогда себя чувствовала и ей давали слишком много транквилизаторов и болеутоляющих. Помнила только, что он показался ей бледным и совершенно потерянным.

– Странно, что ты об этом спрашиваешь. Неужели в лазарете нет ни одного зеркала? – мрачно пошутил он.

– Нет, – ответила Элли. – Доктора ненавидят созерцать собственное отражение. Это сводит их с ума.

– А я думал, так бывает только у вампиров.

Она пожала плечами и поморщилась от боли.

– Никакой разницы.

С минуту помолчав, он сказал:

– Знаешь что? У меня есть сейчас свободное время, и я могу, если хочешь, походить по коридору вместе с тобой. Помимо всего прочего, мне нравится здешний интерьер: белая ванная комната, белая больничная койка, белые стены…

Он все время шутил, возможно, не очень удачно, пытаясь ободрить ее и вызвать у нее на губах улыбку, как делали все, кто приходил сюда с визитом. Но пребывающие в печали люди вряд ли способны доставить радость другим печальным людям.

– Между прочим, я познакомился с твоими родителями. – Взяв Элли за относительно здоровую правую руку, Картер в том же черепашьем темпе, что и она, пошел рядом с ней по коридору. – И они мне понравились.

– Ты уверен, что это были мои родители? – Передвигая ноги, Элли при каждом шаге стискивала зубы от боли. – Может быть, ты их с кем-нибудь спутал?

На губах Картера на мгновение проступило слабое подобие улыбки.

– Во всяком случае, они представились и назвались мистер и миссис Шеридан. Так что у меня нет никаких сомнений, что мужчина и женщина, с которыми я разговаривал, – твои предки.

– Не надо верить всему, что тебе говорят. – Элли тяжело дышала от усталости и боли. – Но как бы то ни было, теперь, когда мне стало лучше, я приложу все усилия к тому, чтобы спровадить их побыстрей домой.

– А мне кажется, что, приехав к тебе, они поступили хорошо, – сказал Картер. – И правильно во всех отношениях.

Она промолчала.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросил он, когда они дважды прошли по выбранному Элли маршруту. – Зачем ты так напрягаешься?

– Мне сказали, что позволят спуститься на первый этаж только тогда, когда я смогу десять раз подряд пройти из конца в конец этого коридора, не покачнувшись и не упав в обморок, – объяснила Элли. – Я очень хочу спуститься на первый этаж, понимаешь?

– Понимаю… И сколько раз ты проделала подобное путешествие сегодня? – поинтересовался он, когда они добрались до окна в тупичке коридора.

– Восемь. – Она в изнеможении оперлась спиной о стену, чтобы перевести дух.

Он одарил ее обеспокоенным взглядом.

– Может, на сегодня хватит?

Она пожала плечами, снова поморщилась и сказала: