Наследие, стр. 47
«Намеренно?»
Пытаясь осознать, что в действительности подразумевала под этой фразой директриса, Элли запаниковала еще больше.
«Боже, что же я наделала!»
– Благодарю за этот разговор, – сказала Изабелла, провожая Элли до двери. – Ты правильно поступила, придя ко мне.
Немного позже, поднимаясь по лестнице, ведшей в девичьи спальни, Элли думала, что не верит словам Изабеллы и, придя к ней, поступила неправильно. Удрученная произошедшим и погруженная в невеселые мысли, она не заметила, как кто-то приблизился к ней сзади и взял за руку. Пронзительно вскрикнув, она высвободила руку и в эту минуту услышала подозрительно знакомый негромкий чувственный смех.
– Извини, если испугал!
Она повернулась и увидела стоявшего ступенькой ниже Картера, улыбавшегося ей своей знаменитой сексуальной полуулыбкой.
«Вот дьявольщина!»
– Нет, – сказала она. – Не испугал. Просто твое появление здесь было несколько неожиданным.
– Я тебя весь вечер искал, – продолжил Картер, вновь беря ее за руку и сплетая ее пальцы со своими. В этой связи она задалась вопросом, почувствует ли он, что у нее вспотели ладони. – Ну, сначала я занималась, потом решила немного размяться, отправилась на прогулку по первому этажу, встретила Изабеллу, и мы… немного поболтали.
– Вот как? – Выражение лица Картера нисколько не изменилось. – И о чем же вы болтали?
Шум на лестнице: чей-то смех, разговоры, восклицания, – будто отодвинулись от нее, и она почти их не слышала. В этот момент только одна мысль занозой засела у нее в мозгу: она не может сказать ему правду. Потому что ей невмоготу видеть у него на лице выражение смятения и боли от того, что его предали.
– Так… Обо всяких пустяках, – пробормотала она замороженным голосом. – Просто я стала отставать по математике и хотела, чтобы она немного со мной позанималась.
– Ай-ай-ай! – Он помахал у нее перед носом указательным пальцем. – Непорядок! Мисс Шеридан отстает по математике… Держу пари, что Изабелле это не понравилось.
– Это точно… хи-хи… – Элли словно со стороны слышала собственный резкий, насквозь фальшивый смех. – Короче, она сказала, чтобы я больше занималась сама, и помогать мне отказалась.
– Что и говорить, глубокомысленный совет.
Он стоял ступенькой ниже, и ей пришлось наклониться, чтобы заглянуть ему в глаза. При этом ее пронизало чувство вины.
«Я только что соврала Картеру. Впервые за время нашего знакомства».
Повинуясь внезапно возникшему импульсу, она протянула руку и провела ладонью по его мягким темным волосам. В следующее мгновение он обхватил ее за талию и привлек к себе. Она же наклонилась чуть ниже, чтобы поцеловать его.
– Наступает комендантский час! – Металлический голос Желязны, раскатившийся эхом по этажу, рассек, словно саблей, ее спутанные мысли и, казалось, воткнулся ей в мозг.
– Идиот, – прошипел Картер сквозь стиснутые зубы.
В следующее мгновение в школе поднялась страшная суета. Ученики выбегали из библиотеки, столовой и комнаты отдыха и устремлялись к лестницам, ведшим в спальные помещения. Но Картер не выпустил Элли из своих объятий, продолжал гладить по спине, и от его прикосновений по всему ее телу распространялись искры.
– Как бы мне хотелось укрыться с тобой в каком-нибудь тихом месте, где мы могли бы побыть наедине. – Он притянул ее к себе с такой силой, что ее ухо оказалось в дюйме от его губ. – Если ты не очень устала, не могу ли я прийти к тебе в комнату, когда все успокоится?
Элли сильно сглотнула. Ей пришлось ему солгать. Сможет ли она после этого как ни в чем не бывало целоваться и болтать с ним?
«Кажется, Элоиза говорила, что люди постоянно так поступают».
Возможно, многие действительно так делают, но она, Элли, на подобное не способна.
– Серьезно, Картер, – сказала она. – Я и вправду здорово отстала по математике, и мне необходимо срочно ее подтянуть. Иначе преп напишет на меня докладную.
«Ложь номер два».
Картер, само собой, проглотил и ее.
«Ясное дело, проглотил. Потому что он мне доверяет».
Когда она бежала по коридору в направлении девичьих спален, сердце так тяжело билось у нее в груди, что это, казалось, тормозило ее движение. И в самом деле, мгновениями ей вдруг становилось невыносимо трудно переставлять ноги.
Итак, она солгала Картеру. А ведь несколькими минутами раньше и представить себе не могла, что такое возможно. Боже! Как же в этом мире все сложно и запутанно.
Проникнув в свое относительно безопасное и уединенное пристанище, она захлопнула дверь и оперлась о нее спиной. Потом посмотрела на себя в зеркало, висевшее рядом с дверным проемом, и свела на переносице брови.
«Что же ты, девочка, наделала, а?»
Разумеется, она должна была сказать ему правду.
Впрочем, правда сама выплывет на свет после того, как Изабелла переговорит с ним. И когда он поймет, что она ему солгала…
Поток холодного воздуха заставил ее содрогнуться, и она быстрым шагом прошла к окну, чтобы закрыть его. Открытая ставня от сильного ветра то и дело со стуком соприкасалась со стеной. Ветер также принес с улицы дождь, и столешница стоявшего у окна письменного стола оказалась влажной.
А затем почти одновременно произошли две вещи. Она вспомнила, что окно сегодня не открывала, и увидела лежавший на краю стола конверт.
Конверт оказался плотным, изготовленным из того сорта бумаги, какую используют для пригласительных билетов или официальных посланий. На обороте красовалось ее имя, написанное от руки. И почерк, вне всяких сомнений, принадлежал Кристоферу.
Глава шестнадцатая
Элли отпрянула от стола с такой быстротой, что споткнулась и не упала только потому, что успела вовремя упереться рукой в стену. Все эти две или три секунды она не сводила глаз с лежавшего на столе конверта, как если бы опасалась, что он сорвется с места и начнет преследовать ее, летая за ней по комнате.
«Он был здесь, думала она со смешанным чувством ужаса и сильнейшего волнения. Кристофер забрался в мою комнату!»
Ее сердце так громко билось, что, казалось, заглушало мысли. Поэтому она приложила максимум усилий к тому, чтобы успокоиться и решить, как быть дальше. Быть может, ей следует немедленно бежать к Изабелле? Или разыскать Картера? Или отправиться в спальню Рейчел?
«Или просто распечатать конверт, и посмотреть, что там внутри?»
Крохотными шажками, словно приближаясь к клетке с разъяренной пантерой, Элли подошла к столу и, вытянув дрожащую руку, схватила письмо.
На плотной кремовой бумаге красовалось только одно слово «Элли», написанное знакомым почерком, который ей не доводилось видеть уже более года. Девушка несколько раз провела кончиками пальцев по этому слову, как если бы это могло помочь ей осознать, что случилось с Кристофером, почему он сбежал из дома и оставил ее наедине с родителями.
Поддев ногтем клапан, она открыла конверт. Внутри помещался один-единственный листок бумаги цвета слоновой кости, сложенный вдвое. Прежде чем развернуть листок, Элли поднесла его к лицу и втянула носом воздух. Хотела узнать, не пахнет ли от бумаги братом. И домом, каким он когда-то был.
Но никакого, даже самого слабого запаха ее обоняние не уловило.
Развернув письмо, она первым делом увидела в верхнем левом углу собственное имя, выведенное с характерным для почерка Кристофера наклоном влево.
«Дорогая Элли!
Даже не верится, что я вновь обращаюсь к тебе после долгой разлуки, показавшейся мне бесконечной. Боже, как же я по тебе скучал! Находиться вдали от тебя было самым сложным испытанием из всех тех, что мне пришлось перенести.
Увидев тебя в ту достопамятную летнюю ночь, я понял, что обязательно должен так или иначе снова вступить с тобой в контакт. Ты так сильно изменилась, что я едва узнал тебя. Теперь ты совсем большая, и я очень горжусь тобой.