Рассказ о говорящей собаке, стр. 36

— Нет, ты подумай: меня приняли за какого-то участника этого дела… Вот чудаки! Пошли отсюда, ну их, хе-хе-хе!..

Но «чудаки» снова схватили меня. Толпа на паперти разлучила нас со Степаном. Тогда я дал возможность шаферам втащить себя в церковь. Мысленно я умоляю бога, которого, безусловно, нет, чтобы Степан Вихров ушел бы отсюда. Ну, в самом деле: что делать комсомольскому секретарю в церкви?

Меня подвели к трибуне… к этому… алтарю, так, кажется, у них называется? Будущая теща больно ущипнула меня в районе ребер и прошипела:

— Злодей! Убийца! Если бы я знала, что ты хочешь осрамить мою Вавочку, я ни за что не дала бы согласия. Где тебя носит, бродяга проклятый?

Она меня так толкнула к невесте, что Вава чуть не упала. И я тоже покачался, покачался, но устоял: ухватился за невесту обеими руками. Ладно, подходит к нам этот поп и, перекрестивши нас, начинает бубнить, что положено у них…

По совести сказать, я его не слушал, я вертел головой все время, чтобы высмотреть: вошел в церковь Степан или нет. Поглядел налево — вроде его не видно… Стал озираться направо… Так и есть! Вихров пробирается поближе к нам — видать, он, в свою очередь, ищет меня.

Я тогда бросаю священнику и Ваве:

— Извиняюсь, я сию минуту… — и отхожу к Степану. — Вот, — говорю, — чудаки!.. У них свадьба, а из меня они строят какого-то дружку или служку… В общем, берут на пушку!.. Хе-хе-хе!..

Вихров смотрит на меня с явным подозрением. И тут братец Вавы с теми же шаферами опять хватают меня, будто пьяного, которого надо вывести из пивной, и тащат обратно к попу. Я успеваю засмеяться фальшивым смехом и крикнуть:

— Ой, осторожнее! Я щекотки боюсь… Степа, выручай!..

И вот я опять перед священником. Вава шипит:

— Ты будешь венчаться, в конце концов?

А теща успевает меня еще ущипнуть три раза сбоку. Ой! Ой! Ой!..

Поп начинает бормотать свои тексты. А меня корежит в буквальном смысле! Я все изгибаюсь назад, чтобы узнать: что там Вихров, наблюдает ли он за выполнением данного религиозного предрассудка?

Вдруг я слышу, мне шепчет шафер:

— Отвечай же!

И он ударяет меня в спину кулаком.

— Ой!.. Что отвечать? Кому?

— Да священник тебя спрашивает или нет? (И опять — рраз в спину!)

Я оборачиваюсь к священнику:

— Ой-ой! Я извиняюсь, вы о чем?

— Сын мой, хочешь ли ты взять эту девицу себе, в жены?

Я опять оглядываюсь невольно в сторону Степана, а после этого говорю шепотом:

— В общем и целом я не возражаю.

Поп отшатывается назад при таких моих словах. А теща громко заявляет:

— Это что еще за отговорочки? Отвечай, как положено по религии: «Да!» — и больше никаких! Ну?!

Я тороплюсь повторить:

— Да — и больше никаких!

Раздается смех. Даже священник начинает улыбаться. Я снова ищу взглядом Степана: может, он тоже смеется?.. Но нет: Степан Вихров стоит, как статуя, и сурово сдвинул брови. Я опускаю голову и начинаю думать: «Что же теперь меня ждет по комсомольской линии?..» И, конечно, пропускаю мимо ушей очередные указания попа. Вдруг меня что-то бац по голове: оказывается, это помощник жениха — ну, шафер, который держит надо мной ихнюю церковную корону, так называемый «венец», — стукнул меня венцом, чтобы я был более внимательным. Я повернулся лицом к шаферу:

— Ты чего?

А он меня хвать за лицо и обратно поворачивает к попу. Тогда я спрашиваю уже попа:

— Я извиняюсь, вы что сказали?

Но тут окончательно лопается терпение у Вавиной мамочки. Она выходит вперед, хватает меня за руку и отталкивает с моего места возле Вавы. А сама громко изрекает:

— Стой, батюшка! Венчание отменяется! Видите, что он делает, этот негодяй! Ты что — срамить мою дочку сюда пришел?! (Это уже мне говорится.) А ну давай отсюда сию минуту! Никакого брака не будет!.. Варвара, не реви! Ты не виновата, если он оказался придурком и мошенником. Попрошу сейчас всех знакомых к нам домой, поскольку еда заготовлена и угощение все равно будет. А этого типа мы на порог больше не пустим! Вас, батюшка, также попрошу к нам, и отца дьякона, и весь вообще приход! А этот негодяй пусть сейчас же выкатывается отсюда!..

Негодяй, то есть я, поспешно пробирается к тому месту, где стоял Вихров, но его там уже нет. Я выбегаю на улицу — конечно, Вихрова и след простыл. Ненадолго, между прочим. На другой день меня вызвали на комсомольское бюро…

А на третий день я пошел к Ваве уже как представитель внесоюзной молодежи или, так сказать, «беспартийной молодежи». Хотел объяснить ей и ее мамаше: мол, так и так, поскольку меня все равно из комсомола исключили, то я согласен венчаться явным образом при любом параде. Но мамаша сама вышла ко мне навстречу, оттерла меня из передней на улицу и там сказала:

— Вашей ноги больше у нас не будет. И вашей руки моя дочь не примет. И вашей рожи мы не хотим больше видеть. После того как вы нас осрамили в церкви, все кончено. Вам ясно?

Я ей просто со слезами отвечаю:

— Тогда за что же я вылетел из комсомола?! Больно густо уж все на одного меня!

Но мамаша заперла дверь изнутри и ни на какие стуки не открывала. Хотели они меня еще облить чем-то с мезонина, но я не стал дожидаться, когда они мне плеснут на голову, а отскочил в сторону и пошел себе домой.

Вот и выходит: из-за моего слабого характера погорел я по обеим линиям: и по комсомольской и по церковной… И теперь надо мной всюду смеются. Куда ни придешь, показывают пальцами: «Вон, вон, вон этот дурак, который в церкви венчался и наполовину недовенчался, а из комсомола вылетел окончательно».

Может, и вам это смешно? Да?! А мне — ничуть!..

1961

В конце книги

Феликс Кривин

Из книги «Карманная школа»

Знакомство с грамматикой

Я познакомился с ней много лет назад, совершая свое первое путешествие по морям и континентам Знаний. Это, пожалуй, единственное путешествие, в которое отправляются все, даже самые закоренелые домоседы. Не все, правда, уходят далеко, многие ограничиваются ближайшими портами, но никто не остается на берегу.

Отправился я в плавание вместе с веселой ватагой моих ровесников, которые теперь давно уже стали взрослыми людьми, бывалыми мореходами, открывшими немало прекрасных стран. Математика, Ботаника, Физика, История… Что из того, что эти страны были открыты задолго до нас? Мы впервые открыли их для себя, а значит, тоже были их открывателями.

После утомительного странствования по Алфавитным островам и долгой стоянки в порту Чистописания мы прибыли в большую страну, которой правила принцесса Грамматика.

Хорошо помню свой первый визит во дворец. Они вышли мне навстречу — принцесса и пара графов — Параграфов, находящихся при ней неотлучно. Принцесса осведомилась о моих успехах, а затем спросила, с какими из ее Параграфов я успел познакомиться. Услышав, что я не знаю ни одного, она хлопнула в ладоши, и в ту же минуту огромный зал дворца стали заполнять Параграфы. Их было много, наверное, несколько сот, и прибыли они из разных провинций — из Морфологии, Фонетики, Синтаксиса…

— Знакомьтесь, — сказала Грамматика, представляя меня Параграфам, и удалилась в свои покои.

Стал я знакомиться с Параграфами. Боже, до чего это был скучный, унылый народ! Каждый из них знал только свое правило и больше ничего знать не хотел.

— Я вам должен сказать, — говорил мне один Параграф, — что переносить нужно только по слогам.

— Да, да, очень приятно, — соглашался я, не зная, что ему ответить.

— Я бы не рекомендовал вам ставить мягкий знак после приставки, — степенно вступал в разговор другой Параграф.

— Конечно, само собой разумеется…

— И вот еще, — развивал свою мысль третий Параграф, — вводные слова выделяйте запятыми.