Армагеддон Лайт, стр. 3

Однако его надеждам не суждено было сбыться.

Самодвижущиеся картины на стенах показывали полных радости людей — они жевали белые пластинки, запивая коричневой жидкостью с пузырьками из железных кубков. Светящиеся повозки сбились в кучу на перекрёстке и не могли сдвинуться с места: кучеры, высунувшись в окошки, орали на непонятном языке — вроде бы русском, но с изрядной примесью французских слов. Всюду вспыхнули яркие огни. Демон едва не упал — у него внезапно закружилась голова. Он попятился и столкнулся с парой горожан — одетых вычурно, если не сказать пугающе. На одном были вытертые добела штаны из грубой ткани и вздутый камзол, другой же вальяжно расстегнул сюртук с полами до колен, а на на голову нацепил почти плоский кивер с козырьком задом наперёд.

— Сударь, — слабеющим голосом произнёс Агарес. — Окажите любезность…

Призраки переглянулись и расхохотались.

— Ты чо, мужик?! — гаркнул один из них. — Ближе к вечеру обкурился, что ли?

Отодвинув демона плечом, они двинулись дальше. Гаснущее сознание Агареса привычно отметило: видимо, это дворяне, раз приняли его за низшее сословие, крепостного мужика… Ну естественно, он так одет, будто только что вспахал засеянное им поле.

— Я не курю, — тупо сказал демон вслед горожанам. — Но вероятно, я заболел.

Он перешёл улицу (пару раз чуть не попав под светящиеся повозки). Ощупал стену, не видя вокруг ничего, — окружающая действительность слилась в сплошной блеск и гудение, отражаясь треском и смехом, вспышками разноцветных огней. Но что же это вообще…

ВРАТА АДА! ПРЕИСПОДНЯЯ! ВЕЛИКИЙ САТАНА!

Агарес стоял рядом с церковью Успения. Той самой, на чьи почерневшие купола он с удовольствием взирал всего пять минут назад. Только теперь она выглядела новенькой, буквально с иголочки, и пахла свежей краской. Но не это было самым чудовищным. Агарес внезапно осознал: ОН НЕ ИСПЫТЫВАЕТ БОЛИ И ТОШНОТЫ. Мозг ничего не терзает, руки не трясутся, а во рту нет отвратительного, отдающего серебром привкуса святой воды. СУМАСШЕСТВИЕ. Повинуясь неясному инстинкту, демон, шатаясь, поднялся по лестнице и вошёл внутрь. Тёмное помещение, огоньки свечей.

Ноги Агареса подкосились.

Падая, он схватился за стену. И сейчас же отдёрнул руку — ладонь прикоснулась к иконе. Однако не это испугало демона. Он не чувствовал сильного разряда молнии с покалываниями. Не видел вспышку огня. Не ощущал даже легчайшего жжения.

— В такую мать, — культурно и тишайше произнёс Агарес. — Что здесь происходит?

Он хотел сказать ещё много всего, но слова застряли у него в горле.

Рядом остановился человек в чёрной рясе, с большой окладистой бородой.

— Сын мой, ты пришёл помолиться?

В ушах демона зазвучали погребальные колокола. Ему стало нечем дышать, — немеющей рукой Агарес разорвал ворот рубахи. Правда, ситуацию это ничуть не улучшило.

— На хер молиться… — прохрипел он. — Убирайся… я герцог Ада… слуга Дьявола…

— Слуга кого?! — услышал он удивлённый голос. — Сын мой, кто такой этот Дьявол?

Мир в голове демона раскололся вместе с последними остатками самоуверенности.

— Как «кто»?.. — пролепетал он, глядя в лицо священнику. — Дьявол. Самаэль. Люцифер.

На его лоб легла прохладная ладонь, пахнущая воском.

— Люцифер? — переспросил бородач. — Главный ангел добра и правая рука Господня? Ну, так сын мой… Все мы смиренные слуги Небес. Тебе нужна чудотворная икона? Смотри.

Он с нежнейшей аккуратностью взял Агареса за локоть — и тот безвольно повиновался. Демон окончательно убедился: у него горячечный бред, вызванный вдыханием частиц пепла сгоревшей церкви. Надо только ждать, когда наваждение развеется. Сам виноват — потерял бдительность, встал слишком близко к костру. А это, знаете ли, хуже просвирки. Помнится, демона Мерезита, что на схожем пожаре наглотался дыма горящих икон, впоследствии всем Адом с ложечки серой отпаивали — бедняга криком кричал, будто ладаном одержимый, уснуть не мог, над тазиком святой водой тошнило, целыми страницами Библию цитировал. Однако, пройдя всего пять шагов, Агарес остановился — как вкопанный. Нет, ну это уже слишком даже для галлюцинации.

С иконы в серебряном окладе на него смотрел Дьявол.

Князь тьмы был благостен и безопасен, как постное масло. Будучи безрог, бесхвост и уж наверняка бескопытен, он взирал на оцепеневшего Агареса с таким сладчайшим елеем во взгляде, что демона едва не вывернуло наизнанку. Плечи Сатаны покрывала белоснежная ткань хитона, а над головой блистало божественным светом круглое колечко — нимб.

— Помолись ему, — ласково шепнул священник. — Святой Люцифер заберёт твои горести. Он наш Спаситель, пожертвовавший собой во имя вечного блага и счастия людского.

— Обяз-зательно, — икнул демон. — Сатана н-наш, иже еси на небеси…

Он не помнил, как оказался на улице. Голова горела огнём. Мысли спутались в клубок.

Внезапно спину разорвала боль. Страшнейшая — как никогда раньше.

Перед тем как потерять сознание, Агарес с паническим ужасом понял её причину.

У него начали резаться крылья…

Глава 2

Затмение

(Москва, 12 сентября 1812 года)

…Демон открыл глаза. Первое, что он увидел, — потолок, и это не особенно его удивило. Большинство пробудившихся от сна встречаются взглядом с потолком — если, конечно, они не уснули на боку. Сверху вниз шли четыре коринфские колонны, из чего Агарес заключил: он в богатом доме. Либо среди купцов, либо среди дворян.

Приподнявшись на локте, он осторожно оглянулся.

Демон возлежал на кровати — довольно удобной и мягкой, покрытой светло-голубыми простынями. По бокам стояла парочка вычурных кресел, а в глубине, ближе к окну (закрытому шторами), за письменным столом сидел человек. Агарес подался вперёд, пытаясь понять, что же тот делает. Незнакомец тыкал пальцами в загадочное приспособление: оно мигало хозяину в ответ короткими вспышками бледного света. «Колдовство», — подумал демон, и ему стало чуточку спокойнее на душе. Он сам обожал на досуге создавать эликсиры из паучьих глаз и жабьей желчи, вдыхая чарующий запах древнего мха шотландских болот. Если он находится в плену, а человек за столом колдун — проще будет договориться. Пообещает ему власть над миром, вечную молодость, умение превращать говно в золото (ну или что тот сам выберет), и дело будет решено.

Обещать же, как известно, не жениться.

Колдун обернулся — и демон сразу отметил, что у того неестественно белое лицо.

— Очнулся? — спросил незнакомец. — Вот и замечательно. Шесть дней провалялся, я уж думал — совсем дела плохи. Понимаю тебя. Признаюсь — когда всё ЭТО началось, я сам едва не рехнулся. Правда, в твоём нынешнем состоянии есть свои бонусы… и скоро ты это поймёшь. Давай обойдёмся без драк и взаимных оскорблений, мы не виделись больше двадцати тысяч лет. Самое главное, постарайся осознать, брат, — ты теперь ангел.

Красочные воспоминания пчелиным роем ворвались в мозг Агареса.

Он приподнялся с кровати и тотчас со стоном повалился обратно. Тяжесть крыльев тянула его назад. Перья отвратительно шуршали, отдавая запахом распотрошённой подушки. Демон классом пониже лишился бы разума сразу и бесповоротно, но Агарес за время своей битвы с добром прошёл через серебро и святую воду. Он достаточно древний демон (а не какой-нибудь вшивый карниван), [3] и опыта ему не занимать. Да, у него есть крылья. Он не страдает от присутствия собственного брата, не ощущает потребности вдыхать пары серы. Он видел икону с изображением Дьявола. Это не галлюцинации.

Остается лишь разобраться — что же случилось.

— Я жажду объяснений, — спокойно сказал он существу за столом. — Если за шесть дней моего забвения Рай захватил власть, я хотел бы узнать — как именно это произошло.

Серебряная маска Аваддона тускло блеснула.

— Все гораздо хуже, дорогой мой братец, — сообщил ангел скучным голосом. — Как и ты, я шестого сентября находился в Москве и воочию видел перерождение. Город полностью изменился на моих глазах. Появились новые здания, исчезли лошади, люди заговорили на небывало странном языке, а воздух заполонили белые цилиндры. Я было решил, что нас перенесло в будущее в ходе природного катаклизма. Но нет… Пришлось специально проверить, — он кивнул в сторону светящегося приспособления на столе, — сейчас 1812 год от первого Явления на Земле… Хм, давай пока не будем уточнять, кого именно. В растерянности я воззвал к Господу, но ответа с Небес не удостоился.