Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая, стр. 1

Евгений Вишневский

Нас вызывает Таймыр?

Записки бродячего повара. Книга вторая

Предисловие к книге второй

Вторая книга этих «Записок» (так же как и последующая, третья книга) посвящена описанию моих путешествий в самом любимом регионе — Крайнем Севере или, другими (научными) словами, Высокоширотной Арктике. Причем, если ее первая часть (третья по сквозной классификации) выполнена в обычной для меня «дневниковой» форме, когда я описывал день за днем жизнь нашего маленького отряда, каким бы серым и ординарным этот день мне тогда ни казался, то вторая часть (и четвертая по сквозной классификации) написана в виде отрывочных набросков. К сожалению, подробного дневника я тогда не вел, а делал лишь краткие записи (часто необходимые для нашей тогдашней работы).

Вообще эта, вторая часть данной книги стоит совершенно особняком во многих отношениях и даже вносит во все тома моих «Записок бродячего повара» некоторую эклектику.

Если во всех остальных моих путешествиях, описанных в трех томах этих «Записок» (в семи из восьми), я бывал в отряде (палеонтологическом, стратиграфическом, геологическом и т. д.) поваром, рыбаком, охотником, вообще ответственным за жизнеобеспечение отряда, то вторая часть этой книги посвящена моей поездке на Диксон, где тогда снимался по моему сценарию документальный телевизионный фильм «Обыкновенная Арктика».

Разумеется, ничего хорошего в этой эклектике нет, но тем не менее я решил включить в свою книгу эти, может быть, несколько неряшливые наброски.

Во-первых, потому, что быт маленькой съемочной киногруппы, как мне кажется, интересен сам по себе; во-вторых, мы снимали этот фильм в удивительное, переломное время года, когда полярная ночь уходила, уступая место полярному дню; в-третьих, время это было еще и переломным в социальном смысле: на смену уходящему тоталитаризму шла неуверенная пока еще демократия.

Что же касается формы, в которой выполнена эта часть моего повествования, то в свое оправдание могу рассказать следующее.

Когда, бывало, перед самым отлетом домой у нас в отряде заканчивались продукты и я, собрав остатки того, что осталось (сочетания, как правило, бывали просто невообразимыми), готовил из всего этого дикое, варварское варево, получалось оно обычно очень вкусным.

Вот и тут надежда на то же самое. Ну, а получилось из этого что-нибудь путное или нет, судить тебе, мой благосклонный читатель. Я же со смирением приму любую твою критику.

Итак, за мной! На Север! В Высокоширотную Арктику!

1972 год. Центральный Таймыр. Горный массив Тулай-Киряка-Тас

22 июня

И вот пришла очередь Таймыра.

Начиная с тысяча девятьсот семьдесят второго года очень многие мои путешествия (почти все) были связаны с этим замечательным полуостровом.

На Таймыр прилетают (или приплывают пароходом до Дудинки либо Диксона) из Красноярска. Я бывал в Красноярске много раз, живет там у меня теперь много хороших друзей, но тогда, в тысяча девятьсот семьдесят втором году, я прилетел в этот город впервые. И ни одной знакомой души у меня тогда там не было. В аэропорту меня встречали мои будущие коллеги по таймырскому отряду: Наталья Ивановна и Люся. Прежде они меня конечно же сроду не видели, но среди пассажиров узнали сразу, поскольку я единственный был с рюкзаком (кстати, довольно большим и тяжелым).

Красноярское отделение СНИИГГиМСа [1], где они работают и где во время своего отпуска буду работать я (лагерным рабочим), помещается на главной улице города, проспекте Мира (в прошлом, разумеется, проспекте Сталина), в бывшем, судя по всему, купеческом доме. Дом двухэтажный, каменный, очень солидный (чем-то похожий на комод), с широкими лестницами, просторными прохладными комнатами и двумя игривыми пузатыми балкончиками по бокам с чугунными литыми прихотливыми решеточками. Прежде на балкончики можно было выходить, наверное, из внутренних покоев; ныне же боковые двери, ведущие на балконы, замурованы, так что попасть на них невозможно ниоткуда. Зато очень удобно вывешивать всяческие флаги, лозунги и транспаранты к торжественным дням.

Очень мне понравилась старинная сторожевая башня, стоящая на Красном Яру (отсюда и название городу), поднимающемся круто вверх от небольшой речушки Качи, впадающей здесь же в Енисей. Говорят, башню эту построил какой-то знаменитый сибирский купец. И заказывал он ее, по слухам, архитектору, гуляя в местной ресторации.

— Хочу, чтобы была вот такая, — указал он якобы на водочный штоф.

Следует признать, что архитектор выполнил желание заказчика очень точно. Кстати, сегодня эту башню может увидеть каждый: ее изображение красуется на десятирублевой ассигнации.

Сегодня вечером в Хатангу, так сказать столицу Восточного Таймыра (впрочем, на Севере что ни населенный пункт, то столица чего-нибудь), улетают трое из нашего отряда: уже упоминавшаяся мною Люся, студент-практикант Томского политехнического института Валера и радистка Наташа. С ними надо отправить также около четырех центнеров багажа (экспедиционное снаряжение и кое-что из продовольствия). Кроме нас, ребят провожает еще множество всякого народа. Миловидную стройную Люсю, похожую на девочку-подростка (а между тем у нее сын старше моего Петьки), провожает муж Олег, здоровенный бородатый геолог, который сам почему-то в поля не ездит; радистку Наташу, крепкую, спортивного сложения деваху (а она и вправду оказалась спортсменкой, то ли кандидатом в мастера, то ли даже мастером спорта по скалолазанию), провожает какой-то длинный застенчивый парень в спортивном костюме; лишь Валеру не провожает никто — он, как уже говорилось, человек приезжий, и в Красноярске у него, как и у меня, нет ни одной близкой души. Зато вокруг вертится с полдюжины женщин-геологов из Красноярского отделения СНИИГГиМСа, которые норовят помогать всеми своими силами: бегают куда-то что-то узнавать, непрерывно принося разнообразные, исключающие друг друга сведения; хватаются за тюки, мешки и баулы и тотчас бросают их, потирая свои поясницы (почти у всех у них — радикулит), непрерывно дают нашим ребятам полезные советы и совершенно откровенно нам завидуют.

С трех сторон к Красноярску ползут грозовые тучи, освещаемые молниями и зарницами. Начинает накрапывать мелкий дождь, который постепенно переходит в ливень. Однако «Ан-24» на Хатангу вылетел по расписанию. Успеет он убежать от грозы или посадят его, родимца, где-нибудь неподалеку, бог знает!

Теперь из всего нашего отряда в Красноярске остались лишь мы вдвоем с Натальей Ивановной. Геофизик Эдик и начальник нашего отряда Лев Васильевич (муж Натальи Ивановны) присоединятся к нам в Норильске или, может быть, уже в Хатанге. У нас с Натальей Ивановной билеты на послезавтра (к сожалению, на Хатангу самолеты летают через день). Но конечно же никаких гарантий эти билеты здесь (как, впрочем, и везде, где летает Аэрофлот) не дают. Можем улететь, а можем и не улететь. Мы должны увезти с собой сто килограммов груза: большой мешок картошки, оружие (два карабина и пятизарядную мелкокалиберную винтовку), сети, аккумуляторы, сто пачек индийского чаю и два килограмма сухих дрожжей. Кроме того, послезавтра с утра мы собираемся сходить на базар (рейс наш отправляется вечером), чтобы купить нашим северянам побольше свежих овощей: огурцов, помидоров, редиски, зеленого лука. Конечно, можем мы просидеть в любом из промежуточных аэропортов и сутки и двое, тогда эту зелень (по мере ее загнивания) придется постепенно выбрасывать. Но в данном случае риск — благородное дело. Рискнем полусотней!