Шпионы XX века, стр. 93

Никто не отрицает, что Филби и Блейк нанесли ущерб англо-американским отношениям в области разведки. Мнения расходятся лишь при оценке степени ущерба. Некоторые сотрудники ЦРУ утверждают, что связи в области разведки остались на прежнем уровне, пострадало сотрудничество в сфере контрразведывательной деятельности , потому что американские контрразведчики были убеждены, что с точки зрения безопасности дела в Англии обстоят не лучшим образом. Однако Роберт Эмори, например, полагает, что разлад пошел гораздо глубже из-за того, что Филби удалось установить тесные отношения с Беделл-Смитом и другими высокопоставленными сотрудниками ЦРУ. «Дело Филби восстановило Беделл-Смита против СИС, и он до конца дней своих сохранил враждебность по отношению к этой организации», – утверждает Эмори(45).

Особенность состоит в том, что удар был нанесен в такой момент, когда отношения между ЦРУ и СИС претерпевали изменения. Англичане уступали свое лидирующее положение в мире разведки (которое они ухитрялись удерживать частично благодаря легендам, а частично в результате блефа) американцам и пытались приспособиться к новой для себя роли ведомых. Основной причиной этого, как мы уже видели, была нехватка средств. Майлз Коупленд, бывший сотрудник ЦРУ, пишет: «В большинстве отделений СИС по всему миру основной задачей руководителя было убедить, используя свой престиж и способности, коллегу из ЦРУ принять участие в совместной операции. При этом предполагалось, что англичане предоставляют свои мозги, а американцы – средства»(46).

Поэтому было совершенно необходимо, чтобы на первом этапе развития новых отношений СИС пользовалась бы полным доверием своих заокеанских кузенов. Филби и Блейк подорвали это доверие не только фактом своей измены, но тем, что посеяли семена подозрений о возможности пребывания других советских разведчиков в недрах СИС и МИ-5.

Ущерб был бы достаточно велик, даже если бы эти подозрения относились только к СИС. Но, как выяснилось, зараза распространилась гораздо дальше. Некоторые сотрудники ЦРУ начали рассуждать следующим образом: «А почему надо считать, что русские ограничили свои усилия по внедрению агентов только рамками Британии?» Эту мысль постоянно проводил, например, сотрудник ЦРУ Джеймс Энглтон. В свое время он был более других близок к Филби. Филби был одним из инструкторов, когда Энглтон – офицер УСС – впервые прибыл в Англию. Филби стал его «основным инструктором в области контрразведки». В Вашингтоне они часто встречались за ленчем, и, когда Филби был отозван в Лондон, он успел попрощаться с Энглтоном. Эти два разведчика нравились один другому и относились друг к другу с большим уважением. Энглтон смотрел на Филби, как на своего старшего брата.

Легко представить его потрясение, когда стало известно об измене Филби. Энглтон впал в состояние перманентной подозрительности. Это состояние обострилось, когда в США появился один из самых удивительных беглецов из Советского Союза.

Глава 13

Игры перебежчиков

Перебежчики – это питательная среда, обеспечивающая жизнедеятельность разведывательных служб западных стран. По своей ценности перебежчик уступает лишь агенту, внедренному в спецслужбу вашего противника. Внедренный агент может сообщить вам, в чем сила и в чем слабость противоборствующей стороны. По характеру запрашиваемой от его учреждения информации он может догадаться о стратегических планах врага. Он способен нейтрализовать эти планы, поставляя ложную или уводящую в сторону информацию. Он может быть использован для того, чтобы ввести противника в заблуждение или манипулировать им к вашей выгоде. И наконец, он может не допустить внедрения агентов в вашу службу, своевременно предупреждая о подобных попытках. КГБ, с бесконечным российским терпением (прошло десять лет, прежде чем Филби сумел занять достаточно важный пост в системе английской разведки), предпочитает внедрение. Западные спецслужбы, от которых ожидают немедленных результатов, стремятся иметь дело с перебежчиками.

Переход к вам ответственного сотрудника разведки противоположной стороны – большое событие. Доставленные им сведения освежат ваши знания о спецслужбе противника.

Он сообщит детали её организационного построения, расскажет об устоявшемся стиле работы, методах обучения персонала, о стратегии и тактике, проинформирует об отношениях, сложившихся между разведслужбами и правительством. Если перебежчик занимал высокий пост или специально готовился к побегу, то он может сообщить данные, которые помогут выявить и арестовать агентов противника, действующих в вашей стране. После войны почти все удачные контрразведывательные операции в США, Франции, Англии, Германии, Австралии и Скандинавских странах были проведены на основе информации, полученной от перебежчиков. Выявление и арест шпионов помогают поднять престиж спецслужб в глазах правительства – немаловажный фактор для процветания и дальнейшего роста вашей организации. Вы можете узнать от перебежчика, что думает о вас противник. Это очень полезно для профессионалов, стремящихся действовать более эффективно.

Перебежчики, как истинные, так и те, которые «меняют свои намерения» вскоре после перехода к вам, могут быть использованы в качестве посланцев. С их помощью разведывательные ведомства могут обмениваться информацией (или дезинформацией). Перебежчик также может помочь разведслужбе извлечь на свет божий информацию, полученную ранее из ненадежных источников: слухов, похищенных документов, сообщений средств массовой информации. Поскольку в нормальных условиях этим данным никто не верит, спецслужбы припрятывают их у себя. Но вот появляется перебежчик. Можно объявить его источником ранее собранной, но слабо обоснованной информации. Многие перебежчики были, видимо, очень удивлены, узнавая о том, каким огромным объемом информации они располагали, какие значительные посты занимали на прежней работе и в каких были высоких званиях. И наконец, существует возможность убедить потенциального перебежчика продолжать работать на своем прежнем месте и таким образом без труда внедриться в стан противника.

Поэтому неудивительно, что западные разведслужбы тратят так много энергии, средств и времени на то, чтобы выявить потенциальных перебежчиков среди сотрудников КГБ, работающих за границей, и впоследствии уговорами или шантажом заставить их принять нужное решение. Может быть, этот человек любит развлечься или слишком много пьет? Возможно, ему нравится западный образ жизни? А как он чувствует себя на работе? Насколько удовлетворен ею? Какие видимые слабости человека можно использовать? Алкоголь, наркотики, секс, деньги? Филип Эйджи пишет, что большую часть своего времени, работая на ЦРУ в трёх латиноамериканских странах, он тратил на наблюдение за сотрудниками КГБ в этих странах, на то, чтобы установить с ними контакт и попытаться завербовать. Он же рассказывает, как китайский отдел ЦРУ почти сорок лет старался заполучить своего первого перебежчика из китайских секретных служб(1).

Но перебежчики, как бы полезны они ни были, опасны, и с ними трудно иметь дело. Они опасны, потому что предстоит решать, является ли перебежчик подлинным или действует выполняя приказ, чтобы хотя бы на короткое время проникнуть в вашу организацию или чтобы сбить вас с толку дезинформацией. К перебежчику, который появляется по собственной инициативе, всегда относятся с величайшей подозрительностью. Западные спецслужбы предпочитают иметь дело с теми, кого они сами наметили и долго обрабатывали, с теми, кто переходит неохотно, кого приходится тащить, а он визжит и отбрыкивается. Но и в этих случаях подозрения не исчезают полностью. Не будет большим преувеличением сказать, что перебежчикам никогда не доверяют и лишь очень немногие из них нормально воспринимаются всеми подразделениями спецслужб. Причина этого лежит на поверхности, она проста и довольно цинична: если он «переметнулся» один раз, то почему он не может «переметнуться» вновь?