Шпионы XX века, стр. 75

Но иногда информация и этого отдела была далека от истины. Например, в одной из справок говорилось, что Советский Союз потерял убитыми в войне 3, 4 млн. человек, то есть в шесть или семь раз меньше, чем это было в действительности. (На первый взгляд это не имеет особого значения, однако такая оценка привела к ряду неверных решений. Госдепартамент пришел к выводу, что русские сумеют быстро преодолеть последствия войны и, следовательно, отношения Восток – Запад не пострадают, если США откажутся от обещания предоставить СССР заем на восстановление страны. Этот вывод был ошибочным(61).)

Многих молодых американцев, склонных к приключениям, привлекала служба в УСС. Здесь они получили возможность развивать те черты своего характера, которые больше всего, к сожалению, стимулирует именно война, инициативу, предприимчивость, храбрость, способность полагаться на самого себя. Но служба в УСС привлекала и психопатов, потому что предлагала им реализацию их фантазий, обостряла чувства, приобщала к интриге. Она привлекала их возможностью стать таинственной личностью, выполняющей тайное задание. Для них разведывательная работа становилась самоценностью, конечным результатом, а не одним из множества путей достижения победы над врагом.

Если поискать пример, в наибольшей степени характеризующий сущность работы УСС, её внешнюю яркость и картинность и глубинную бесполезность, то это будет рассказ о том, как Дэвид Брюс и его мальчики из УСС объединили усилия с военным корреспондентом Эрнестом Хемингуэем при наступлении союзников на Париж в августе 1944 года.

Брюс начал с того, что произвел Хемингуэя в почетные офицеры УСС. Перед группой была поставлена задача собирать разведывательную информацию, которая могла бы облегчить продвижение союзников. Однако они решили присоединиться к передовым частям, вступающим в Париж, чтобы оказаться первыми американцами в освобожденной столице Франции. В то время, когда генералы де Голль и Леклерк, части которых и решили исход дела, принимали капитуляцию немецкого командования, а коммунисты, начавшие восстание и понесшие наибольшие потери, хоронили убитых, команда УСС отправилась вниз по Елисейским полям к отелю «Риц». Управляющий посмотрел на них с подозрением и поинтересовался, что им нужно. «Как насчет того, чтобы дать нам семьдесят пять порций мартини?» – ответил Хемингуэй(62).

Историческое значение УСС состояло в том, что оно приобщило лидеров США к прелестям тайного мира таким образом, что сбор информации и нелегальные операции, то есть тайная война, выглядели как единое целое. Англичане лучше понимали необходимость разделения этих двух основных функций разведки, и поэтому, когда закончилась война, они сумели распустить свою армию, которая осуществляла силовые действия, – УСО, оставив в неприкосновенности лишь традиционную службу СИС. Но та структура, которую придал своей организации Донован, привела в результате к тому, что указ Трумэна практически полностью положил конец операциям обоего рода. В кампании, которая велась между 1945 и 1947 годами за создание разведывательного ведомства, действующего в мирное время, УСС было избрано в качестве модели. Таким образом, это неизбежно вело к тому, что разведка и тайные операции должны были составлять единое целое. В новых условиях это означало неизбежное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми США не находились в состоянии войны. Мешанина различных предназначений организации оказалась для ЦРУ опасным наследством.

Глава 11

ЦРУ: к 1948 году больше, чем государство

Всего лишь через четыре месяца после подписания указа о роспуске УСС президент Трумэн изменил свою позицию. Хотя враги Донована сумели похоронить его организацию, в Вашингтоне все же имелись некоторые подозрения, что идея о создании центрального ведомства для координации разведывательной информации, собранной ВМС, армией и Госдепартаментом, имеет в своей основе здоровое начало. Питер Вишер, секретарь комитета по разведке Объединенного комитета начальников штабов, позже выразил настроения Вашингтона следующими словами: «Все были согласны с тем, что в делах разведки царит неразбериха и что мы должны иметь Центральное разведывательное управление для координации этой деятельности. Существовало мнение, и совершенно справедливое, что со сбором информации дела обстоят не так уж плохо. В конце концов информация о возможном нападении на Перл-Харбор достигла Вашингтона. Проблема состояла в том, что она не попала в нужное время к нужным людям и не была систематизирована. Все говорили: «Прекрасно, давайте создадим Центральное разведывательное управление и поручим ему сопоставление, оценку и распространение материалов, которые уже собраны, но разбросаны по разным местам»(1). Трумэн сдался. Однако новое ведомство не должно было походить на сборище «мушкетеров», подобное УСС. Вишер характеризовал будущую организацию как маленькое учреждение, расположенное в Вашингтоне и обрабатывающее уже собранный другими материал, – своего рода центральный пункт хранения и распространения. 22 января 1946 года президент подписал директиву, подготовленную в основном Вишером, о создании Центральной разведывательной группы (ЦРГ). Штат её комплектовался из лиц, откомандированных из ВМС и армии. Группу должен был возглавлять директор, назначаемый президентом, и она должна подчиняться Национальному разведывательному ведомству (НРВ), состоящему из госсекретаря, министров армии и флота, а также руководителя аппарата президента.

Не знаем, испытывал ли Трумэн (а он с подозрением относился ко всякого рода разведывательной деятельности) сомнения по поводу такой смены своей политики. На неофициальном завтраке в Белом доме, через два дня после подписания директивы, он презентовал руководителю своего аппарата адмиралу Уильяму Лихи и первому директору ЦРГ адмиралу Сиднею Соерсу плащи, черные шляпы, деревянные кинжалы и фальшивые усы. При этом президент сказал: «Вы должны принять эти одеяния и сопутствующие им принадлежности в качестве моего личного сыщика и директора центрального управления сыска»(2).

Если Трумэна одолевали сомнения, то они были совершенно обоснованными. Будущее развитие подтвердило это. Являясь образчиком для Центрального разведывательного управления, которое вскоре пришло ему на смену, ЦРГ продемонстрировала, что не может существовать такой штуки, как маленькая разведывательная организация. Через восемнадцать месяцев ЦРГ расширила свои функции и приступила непосредственно к сбору разведывательной информации. Воспользовавшись слабостью Государственного департамента, ЦРГ вступила в схватку с ФБР и выиграла её. Вся зарубежная деятельность ФБР по сбору информации была запрещена. Группа установила контроль над разведслужбами трёх министров, которым она должна была бы подчиняться. ЦРГ удалось обнаружить существование секретной разведывательной службы, созданной в октябре 1942 года в составе Министерства обороны. Во время войны о ней знали лишь Госдепартамент и лично Рузвельт. Теперь она была сметена с лица земли. В течение одного года штат ЦРГ вырос в шесть раз. Она поглотила остатки УСС, которым удалось выжить под крышами Министерства обороны и Государственного департамента, и настолько завоевала сердце Трумэна, что, начиная с 1948 года – к этому времени ЦРГ превратилась в ЦРУ, – первым посетителем у президента неизменно бывал директор Центрального разведывательного управления(3).