Эльфийские войны, стр. 24

На следующий день

Кит-Канан и его мать несколько часов катались по усаженным деревьями улицам Сильваноста, вспоминая лишь о добром и приятном, что произошло с ними многие годы назад. Они останавливались полюбоваться фонтанами, посмотреть, как ястребы ныряют в реку за рыбой, послушать певчих птиц, стайками собиравшихся в цветущем кустарнике пышных городских садов.

Во время прогулки эльфийскому воину показалось, что мать постепенно возвращается к жизни, хотя бы судя по тому, как она смеялась, глядя на танец расфуфыренного красавца кардинала, пытающегося произвести впечатление на свою подругу.

У Кит-Канана не шла из головы мысль о том, что вскоре мать должна узнать о планах сыновей отправиться в опасную экспедицию в горы Халькист. Но он решил, что эта новость может подождать.

– Ты не хочешь присоединиться к своему брату при дворе? – спросила Нирикана, когда солнце миновало зенит.

Кит вздохнул.

– Завтра у меня будет достаточно времени для этого, – решил он.

– Хорошо.

Мать взглянула на него, и он увидел знакомый блеск в ее глазах. Она резко пришпорила лошадь и поскакала вперед, смеясь над попытками Кита догнать ее на своем старом мерине.

Они галопом пронеслись под сенью высоких вязов и миновали хрустальные башни эльфийских домов на пути к садам Астарина и королевским конюшням. Нирикана была хорошей наездницей, и лошадь ее скакала быстрее; и хотя Кит из последних сил пришпоривал своего коня, когда они подъехали к воротам дворца, мать все же обогнала его на добрых три корпуса.

Смеясь, они придержали лошадей перед конюшнями и спрыгнули на землю. Нирикана обернулась к сыну, внезапно заключив его в объятия.

– Благодарю тебя, – прошептала она, – благодарю за то, что ты вернулся домой!

Кит несколько мгновений молча держал ее в объятиях, радуясь, что не стал обсуждать с ней их с Ситасом намерения.

Оставив мать в ее комнатах, он направился в свои собственные апартаменты, желая выкупаться и переодеться для пира, который его брат устраивал этим вечером. Но не успел он подойти к своей комнате, как какая-то фигура шагнула к нему из ближайшей ниши.

Инстинктивно воин потянулся за мечом, хотя обычно он не носил оружия – во дворце было безопасно. В то же мгновение он с облегчением понял, кто это. Угрозы не было, по крайней мере, физической угрозы.

– Герматия, – произнес Кит-Канан внезапно охрипшим голосом.

– Твои нервы никуда не годятся, – заметила она с коротким смущенным смехом.

На ней было бирюзового цвета платье с низким вырезом, волосы каскадом спадали на плечи, и, взглянув на нее, Кит-Канан подумал, что она выглядит все такой же юной и хрупкой.

Он с усилием покачал головой, напомнив себе, что она не была ни юной, ни хрупкой. И все же он поддался очарованию ее прелестей, его охватило желание протянуть к ней руки, сжать в объятиях.

С трудом Кит-Канан прижал руки к телу, ожидая, пока Герматия снова заговорит. Казалось, его спокойствие выводит ее из себя, она словно ожидала, пока он сделает какое-нибудь движение.

Выражение глаз женщины не оставляло сомнений в том, какой реакции она ожидает от него. Он не открыл дверь и не сделал и шага в сторону своей спальни – он слишком хорошо представил себе уединенность этого места и свою просторную кровать. Боль во всем теле удивила его, и он с немалым испугом обнаружил, что жаждет ее. Да, он безумно жаждал ее.

– Я… я хотела с тобой поговорить, – начала Герматия.

Кит-Канан сразу же понял, что она лжет. Эти слова словно разрушили чары, и он, обойдя ее, открыл дверь.

– Заходи, – пригласил он как можно более равнодушным голосом.

Он подошел к огромным хрустальным окнам, отбросил в стороны занавеси, открывая вид на пышно цветущие сады Астарина. Не оборачиваясь, он ждал, пока женщина заговорит.

– Я волновалась за тебя, – начала она. – Мне сказали, что ты в плену, и я боялась, что сойду с ума от беспокойства! Они жестоко обращались с тобой? Истязали тебя?

«И вполовину не так жестоко, как когда-то поступила со мной ты», – подумал он. Кто-то внутри него хотел накричать на нее, напомнить, как однажды он умолял ее бежать с ним, умолял выбрать его, а не Ситаса. Но кто-то другой жаждал схватить ее в объятия, увлечь в свою постель, в свою жизнь. Кит-Канан не осмеливался взглянуть на нее, боясь поддаться последнему желанию и зная, что это будет самым низким предательством.

– Я был пленником всего один день, – ответил он твердым голосом, – с остальными они расправились, но мне повезло – я сбежал.

Он невольно подумал о женщине из стана врага, которая способствовала его побегу. Она была очень красивой – для женщины родом из Эргота. Кит обнаружил, что находит ее роскошное тело странно привлекательным. И все же она для него не существовала. Он даже не знал ее имени. Она была далеко, и, возможно, они никогда больше не встретятся. А Герматия…

Кит-Канан почувствовал, что она приблизилась к нему и дотронулась до его плеча; он замер.

– Тебе лучше уйти. Мне нужно подготовиться к пиршеству. – Он по-прежнему не глядел на нее.

Несколько секунд она хранила молчание, и он остро почувствовал ее нежное прикосновение. Затем она убрала руку.

– Я… – Она не закончила.

Он услышал, что Герматия направилась к двери, и отвернулся от окна, чтобы взглянуть на нее. Она смущенно улыбнулась, прежде чем уйти, и закрыла за собой дверь.

Долгое время после ее ухода Кит-Канан стоял неподвижно. Вид ее тела продолжал жечь и мучить его. Он ужасно испугался, когда понял, как он желал, чтобы она осталась.

Возвращение Кит-Канана к королевскому двору Сильваноста подействовало на него, словно ушат ледяной воды. Как он отвык от этих залов с сияющими мраморными полами, от элегантных дам и господ в шелковых одеяниях, отороченных мехами и серебряным шитьем и усыпанных алмазами, изумрудами и рубинами.

Даже после общения с семьей, даже после пира прошлым вечером он оказался не готов к холодной формальности Приемного Зала. И теперь он стоял здесь, обращаясь к безликому сборищу стоячих воротничков и роскошных платьев, и описывал положение дел на фронте. Наконец он закончил свой доклад, и эльфы постепенно перестали обращать на него внимание, обсуждая события между собой.

– Кто это? – спросил Кит-Канан у Ситаса, указывая на высокого эльфа, который только что вошел и пробирался через толпу к трону.

– Я вас познакомлю. – Ситас поднялся и жестом подозвал эльфа. – Это лорд Квимант из клана Дубовых Листьев, о котором я говорил тебе. Мой брат, Кит-Канан, командующий эльфийской армией.

– Большая честь для меня, господин, – низко склонился Квимант.

– Благодарю тебя, – ответил Кит, изучая его лицо. – Мой брат рассказывал мне, что твоя помощь в военное время оказалась неоценимой.

– Пророк снисходителен, – скромно обратился лорд к Кит-Канану. – Мой вклад в дело бледнеет перед жертвами, которые приносишь ты и твои воины. Мое единственное желание – обеспечить вас надежным оружием.

Некоторое время Кит-Канан не мог избавиться от неприятного впечатления – ему показалось, что на самом деле лорд Квимант желает извлечь из ситуации нечто большее. Но он отбросил эту мысль, вспомнив, что брат его непоколебимо уверен в кузене Герматии и, по-видимому, очень привязан к нему.

– Что слышно от нашего драгоценного посла? – осведомился Ситас.

– Тан-Кар появится при дворе, но не раньше полудня, – ответил лорд. – Кажется, он не думает, что у него здесь могут быть важные дела.

– Вот в этом-то и проблема! – недовольно фыркнул Пророк.

Квимант сменил тему. Обращаясь к Ситасу и Кит-Канану, он принялся описывать кое-какие усовершенствования в рудниках клана Дубовых Листьев, но генерал его не слушал. Он беспокойно обводил взглядом толпу, выискивая Герматию, и почувствовал смутное облегчение, не найдя ее, – такое же чувство посетило его вчера на банкете, когда она не явилась, сославшись на недомогание.

Тот вечер тянулся невыносимо долго. Кит-Канан смущенно стоял, осаждаемый приглашениями на пиры и охоты. Некоторые из дам почтили его вниманием иного рода, если судить по их намекам – полуулыбкам, опущенным с притворной робостью ресницам. Он чувствовал себя словно охотничий трофей, шкуру которого все желали поделить между собой.