Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.), стр. 72
Поскольку сегодня рядом горел костер, Себастьян больше не согревал спутницу своей спиной, и Дженнсен обнаружила, что ей не хватает этого тепла. Себастьян сразу заснул, а девушка глядела на огонь. Ее мучили тревожные мысли.
Она вспоминала погибшую мать. Мамы нет, и дома больше нет. Дом всегда был около мамы, куда бы ни заносила их судьба. Наверное, мама сейчас наблюдает за нею из мира мертвых вместе с другими добрыми духами. Наконец-то она обрела покой и счастье…
При мысли об Алтее Дженнсен почувствовала глухую боль. Ну почему на долю всех, кто оказался связан с девочкой, появившейся на свет двадцать лет назад, выпали одни страдания! Мать погибла из-за того, что родила ее, совершив тем самым преступление. Латею убили безжалостные кводы неведомо за что. Алтею навеки изувечили за одну лишь попытку защитить малышку. Фридрих стал почти пленником, и его жизнь лишена многих радостей…
Дженнсен вспомнила наслаждение от поцелуя Себастьяна. Алтея и Фридрих потеряли саму возможность наслаждаться друг другом. А будет ли еще такая возможность у нее, Дженнсен? Не запер ли ее лорд Рал в своего рода тюрьму, в лабиринт бесконечного бегства?
Она размышляла о том, что сказал Себастьян: не будет у нее свободы, пока не исчезнет Ричард.
Дженнсен посмотрела на спящего Себастьяна, так неожиданно ворвавшегося в ее жизнь. При первой встрече, да и потом тоже, ей и в голову не приходило, что все это может закончиться поцелуем.
Растрепанные светлые волосы в свете костра приобрели золотой оттенок, лицо казалось таким родным и близким.
Но какое будущее их ждет?
На этот вопрос Дженнсен ответа найти не могла. Она не знала, значил ли что-нибудь поцелуй и куда все это может привести их. Она сомневалась в том, что сама хочет продолжения. Ибо не была уверена в Себастьяне и боялась, что не захочет он.
Глава 32
Остались позади земли, лежащие на границе Азритских равнин. Началось тяжелое путешествие по глубокому снегу и сколькому камню, постепенно, неуклонно, вверх, в страну гор.
Себастьян согласился сопровождать Дженнсен в Древний мир. Без Себастьяна мечте оказаться в безопасности и на свободе вряд ли удастся осуществиться.
Он рассказал Дженнсен, что за цепью гор, покрытых непроходимыми лесами, простирается западная окраина Д’Хары. По этой земле и проходит путь в Древний мир. Они пойдут, затерянные среди гор, на юг, по направлению к далекой свободе.
В горах царила суровая непогода. Пришлось несколько дней идти пешком, чтобы не замучить лошадей. Расти и Пит были давно не кормлены, а под толстым слоем снега было слишком трудно добыть хоть какую-нибудь траву. Их густая по-зимнему шерсть свисала клочьями. Но по крайней мере они были живы.
То же самое можно было сказать и про самих путешественников.
В один из дней чистое небо после полудня затянуло зловещими тучами, и посыпался снег. К счастью, путники очень скоро вышли к небольшой деревне. Там и переночевали, поставив лошадей в стойло, где бедные животные наконец-то получили долгожданный овес и отдых. В деревне не было таверны. За несколько медных пенни Себастьян и Дженнсен обрели ночлег на сеновале. После долгих дней, проведенных на открытом воздухе, сеновал показался Дженнсен дворцом.
Утро принесло бурю с ветром и снегопадом. К тому же снег шел вперемешку с дождем. В таких условиях пускаться в путь было не только страшно, но и попросту опасно. Девушка была рада, что лошади смогут еще постоять в стойле и подкормиться. Так и получилось. Лошади действительно ели и отдыхали, а Дженнсен и Себастьян рассказывали друг другу истории из своего детства.
Они пустились в путь по дорогам — в такую погоду путешественников было мало. Себастьян, всегда бывший осторожным и осмотрительным, посчитал, что так безопаснее. Дженнсен, которой уверенность придавал нож на поясе, тоже считала, что лучше проехать по дороге, чем двигаться по незнакомой местности, покрытой толстым снежным одеялом. Пересечь эту страну было трудным делом, иногда даже опасным, а преодолеть горный хребет, окружавший ее — практически невозможным.
В один из вечеров, когда Дженнсен начала строить шалаш, сплетая молодые деревца и покрывая их ветками бальзамина, Себастьян вернулся в лагерь, задыхаясь от усталости и с руками, залитыми кровью.
— Солдат, — с трудом переводя дыхание, пояснил он. Дженнсен понимала, что может означать появление поблизости солдата.
— Но как им удалось напасть на наш след? Как?..
Себастьян отвернулся в ответ на ее неистовое, яростное возмущение.
— Нас преследует одаренный, — он тяжело вздохнул. — Тогда во дворце тебя видел волшебник Натан Рал.
Но ведь это не имело никакого значения!.. Для имеющего дар Дженнсен была дырой в мире. Как же тогда он мог ее преследовать?
— По снегу нас выследить не трудно, — ответил Себастьян на невысказанный вопрос.
Ах да, снег, ну конечно!.. Дженнсен смиренно кивнула — ярость превратилась в страх.
— Один из квода?
— Я не уверен. Но солдат д’харианский. Он появился неизвестно откуда. Мне пришлось вступить в схватку. Я убил его. Теперь нам надо спешить, неподалеку могут оказаться и другие.
Дженнсен была слишком напугана, чтобы спорить. Придется спасаться бегством. Думая о человеке, появившемся из темноты, она принялась помогать Себастьяну оседлать лошадей. Вскочив на коней, они понеслись вперед настолько быстро, насколько позволяла опускающаяся ночь.
Через некоторое время пришлось дать лошадям отдых и пойти дальше пешком. Себастьян был уверен, что им удастся оторваться от преследователей. Снег делал ночь светлой, несмотря на облака, то и дело заслонявшие месяц, и с дороги было сбиться трудно.
К следующему вечеру они были настолько истощены, что, несмотря на опасность ареста, были вынуждены остановиться. Спали сидя, рядом друг с другом у небольшого костра, прислонившись спинами к упавшему дереву.
День следовал за днем, а преследователи так и не появлялись. Дженнсен стало немного спокойнее. Она поняла, что так просто их не поймаешь.
Наступили солнечные дни, двигаться стало легче. Однако именно хорошая погода и доставляла Дженнсен массу волнений: следы на снегу могли помочь преследователям догнать беглецов.
Они задерживались на проезжих дорогах, которые приходилось пересекать, — чтобы сбить с толку и запутать солдат.
А потом снова пошли снежные бури. Путники с трудом двигались вперед, стараясь не обращать внимания на снег и ветер. Пока они различали перед собой дорогу и могли переставлять ноги, ничто не могло заставить их остановиться — ведь снег, их союзник, быстро заметал следы. Опыт всей жизни подсказывал Дженнсен, что по такой непогоде выследить их просто невозможно. И вновь у беглецов появилась надежда, что удастся выскользнуть из аркана, уже почти обвившего их шеи.
Они выбирали дороги и тропинки случайным образом. Дженнсен радостно встречала каждую развилку, потому что она предоставляла преследователям еще одну возможность ошибиться. А когда беглецы проходили по бездорожью, падающий снег заметал следы, и никто уже не смог бы узнать, куда они держат путь.
Дженнсен очень ослабла, но несмотря на это, дышалось ей гораздо легче, чем несколько дней назад.
Путешествие было изнуряющим, и, казалось, давно скрывшая следы беглецов погода никогда не смилостивится над ними, однако это произошло. После полудня ветер наконец приутих, и тихий зимний день засиял во всей своей красе. Беглецы нагнали бредущую по дороге женщину. Поравнявшись с ней, Дженнсен увидела, что та несет тяжелый груз.
Погода все улучшалась, однако с неба еще продолжали падать крупные снежинки. Сквозь просветы облаков проглядывало солнце, окрашивая серый день волшебной позолотой.
Женщина услышала шаги, отступила на обочину, подняла руку:
— Помогите мне, пожалуйста!
Дженнсен показалось, что женщина несет маленького ребенка, завернутого в одеяло.
По выражению лица своего спутника Дженнсен поняла, что Себастьян собирается пройти мимо. Он бы наверняка сказал, что нельзя останавливаться, когда на хвосте у тебя убийцы, когда по пятам следует волшебник Рал. Но девушка была уверена, что за последнее время им удалось уйти от преследователей далеко.