Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.), стр. 62
Себастьян поднялся со скамьи и пожал капитану руку:
— Мне не причинили никакого вреда, капитан. Я не могу винить наших людей за то, что они делают свое дело.
Себастьян не знал плана Дженнсен и явно ожидал, что она поведет главную партию. Она нетерпеливо махнула рукой и задала вопрос, который должен был объяснить ему ситуацию:
— Ты обнаружил кого-нибудь из проникших во дворец лазутчиков, прежде чем тебя задержала стража? Ты узнал хоть одно имя?
Себастьян тут же подхватил игру и, убедительно вздохнув, ответил:
— Прости, нет. Я едва-едва прибыл, и у меня не было возможности сделать это… — Глаза его опустились к полу. — Мне очень жаль.
Капитан Лернер переводил взгляд с одного на другую.
— Хорошо, — снисходительно сказала Дженнсен. — Я не могу винить стражу за то, что они не оставили тебе шансов. Теперь нам надо двигаться дальше. Мне удалось достичь кое-каких успехов в поисках и раскрыть некоторые важные связи. Время не терпит. Эти люди очень осторожны. И надо, чтобы именно ты вышел на них. Не могу же я покупать им выпивку — они меня не правильно поймут. Поэтому ими займешься ты, а у меня есть другие дела.
Себастьян кивнул головой:
— Хорошо.
Капитан взмахнул рукой:
— Пойдемте, я выведу вас.
Себастьян шагнул за Дженнсен, но остановился:
— Мне понадобится мое оружие, капитан. И все монеты, что были в кошельке. Это деньги лорда Рала, они мне нужны, чтобы выполнить его приказ.
— Ничего не пропало, — ответил Лернер. — Даю слово.
Все трое вышли в коридор. Капитан закрыл дверь камеры и вдруг взял Дженнсен за руку.
Дженнсен похолодела, боясь вздохнуть, и почувствовала, как рука Себастьяна скользнула по ее талии к рукояти ножа.
— Это правда, что говорят люди? — спросил капитан. Дженнсен обернувшись, посмотрела ему в глаза:
— Что вы имеете в виду?
— Я про лорда Рала. О том, как он… Ну… Я слышал, люди говорили — те, кто встречал его… Они говорили о том, как он обращается с мечом, как сражается и все такое, но больше всего они говорили о нем как о мужчине. Их рассказы — правда?
Дженнсен не поняла, о чем он, и побоялась ляпнуть что-нибудь не то. Она не знала, что именно д’харианские солдаты говорят между собой о новом лорде Рале.
Она понимала, что можно убить этого человека, здесь и сейчас. У них преимущество неожиданности. И Себастьян, держащий руку на рукояти ее ножа, определенно думает о том же.
Но им все равно придется искать выход из дворца. Тело наверняка найдут очень быстро. Д’харианские солдаты — кто угодно, но только не дураки. Даже если Себастьян и Дженнсен спрячут мертвого капитана тюремной стражи, проверка заключенных скоро выявит, что Себастьяна нет. И шансы на успешный побег станут тогда совсем малы.
Еще хуже было то, что она попросту не могла убить этого человека. Пусть он и д’харианский офицер, у нее не было к нему ненависти. Он казался человеком порядочным, а никаким не чудовищем. Он нравился Тому и сам уважал Тома. Одно дело — заколоть ножом человека, который пытался бы убить их. Но тут будет совсем другое…
— Мы готовы отдать жизни за этого человека, — сказал очень серьезно Себастьян. — Я бы не выдал вам ничего под любыми пытками, если бы знал, что этим подвергну лорда Рала опасности.
— Я тоже, — тихо добавила Дженнсен. — Я почти ни о чем не думаю, кроме как о лорде Рале. Он мне порой даже снится.
Она говорила правду, но это была правда, рассчитанная на то, чтобы обмануть. Капитан улыбнулся, глядя на Дженнсен; он явно был удовлетворен ответом, и пальцы его отпустили ее руку.
А следом и рука Себастьяна соскользнула с рукояти ножа.
— Полагаю, все подтверждается, — сказал капитан. — Я долго служил. Я потерял всякую надежду и даже не мечтал о таком. — Он поколебался секунду, затем спросил: — А его жена? Она действительно Исповедница, как говорят? Я слышал всякие байки про Исповедниц, в той стороне, где границы, но никогда не знал, правда ли это.
Жена?.. Дженнсен никогда не слышала, что у лорда Рала есть жена. Дженнсен не могла представить его с женщиной и не могла представить женщину, которая захочет быть с ним. Зачем лорду Ралу жена, если он может иметь любую женщину, какую только пожелает?.. Жена, да еще Исповедница!.. Что такое «Исповедница» также оставалось полной загадкой для Дженнсен, но сам титул звучал зловеще.
— Увы, — сказала Дженнсен. — Я не встречала ее.
— Я тоже, — сказал Себастьян. — Но я слышал о них то же самое.
Капитан рассеянно улыбнулся:
— Я рад, что дожил до такого лорда Рала. Я рад, что появился лорд Рал, который наконец возьмется управлять Д’Харой так, как надлежит.
Дженнсен снова пошла вперед. Она решила не обращать внимания на слова человека, который рад тому, что лорд Рал намерен завоевать мир и управлять им от имени Д’Хары.
Сейчас Дженнсен всей душой мечтала об одном — выбраться из тюрьмы и из дворца. Они прошли по узкому коридору, миновали железную дверь, и двинулись мимо тянущих к ним руки узников. Капитан на этот раз лишь угрожающе прорычал на них, но и этого хватило: заключенные убрали руки и замолчали. В тюрьме повисла напряженная тишина.
Наконец они прошли через последнюю обитую железом дверь перед лестницей. И остановились.
Высокая привлекательная женщина, с длиной светлой косой, затянутая в красную кожу, стояла, ожидая их. Выражение ее лица было подобно собирающейся ударить молнии.
Это могла быть только морд-сит.
Глава 27
Ничто теперь не могло оказаться случайным. Звуки шагов эхом отлетали от стен, и все ближе надвигались, сгущались над головой грозовые тучи…
По телу Дженнсен, от коленок до самых корней волос, волной пробежали мурашки.
Ровным, размеренным шагом женщина обошла их кругом, оглядев с головы до пят. Как ястреб, высматривающий добычу…
Дженнсен тут же заметила эйджил, оружие морд-сит, прикрепленное изящной цепочкой к запястью. Девушка знала: оно обладает смертельной силой, хоть и выглядит обычным обтянутым кожей стержнем длиной не более фута.
— Что за важные лица явились сюда! — раздался шелковый голос морд-сит, переводящей мертвый взгляд холодных глаз с Себастьяна на Дженнсен и обратно. — Он решил, что мне необходимо спуститься и лично проследить за происходящим. За женщиной с рыжими волосами… Кажется, из-за нее могут возникнуть проблемы… Как ты думаешь, о чем он так беспокоился?
Капитан вышел из-за спины Дженнсен:
— Здесь не произошло ничего такого, что бы потребовало вашего вмешательства.
Раздался легкий щелчок, и эйджил оказался в кулаке морд-сит.
— Вам никто не давал слова. Я спросила молодую женщину. — Острый как бритва взгляд теперь был обращен только на Дженнсен. — Как ты думаешь, почему он мог просить о необходимости моего присутствия?!
Дженнсен.
— Потому, — сказала Дженнсен, не в силах отвести взгляда от этих холодных голубых глаз, — что он самовлюбленный идиот и не вынес, что я ему не подыграла только потому, что он носит белые одежды.
Улыбка, родившаяся на лице морд-сит, отдавала дань уважения правдивости сказанного Дженнсен.
Но при виде Себастьяна она испарилась. Взглядом, вновь обращенным на Дженнсен, казалось, можно было резать сталь.
— Самовлюбленный он идиот или нет, это дела не меняет. Есть узник, и для его освобождения необходимо нечто большее, чем твое слово.
Дженнсен.
Дженнсен раздраженно вынула из-за пояса нож, сунула рукоять к лицу женщины:
— Моего слова достаточно. Вот подтверждение.
— Ерунда, — шелковым голосом прошипела морд-сит. Кровь бросилась Дженнсен в лицо:
— Неужели…
— Ты думаешь, меня так просто надуть? — Красная кожа обтягивающего костюма скрипнула, когда морд-сит наклонилась к Дженнсен. — Приходишь сюда, рассказываешь сказки, тыкаешь ножичком и полагаешь, что все наши подозрения моментально испарятся?
Гладкая кожаная одежда лишь подчеркивала силу тела. Дженнсен чувствовала себя маленькой и безобразной рядом с этим безупречным созданием. А все идиотские байки, которыми она пыталась накормить эту уверенную в себе женщину, видящую весь их шитый белыми нитками рассказ, лишь ухудшали положение. Но сворачивать было поздно: это было равносильно подписанию им с Себастьяном смертного приговора.