Лунная долина, стр. 71

— Я больше не позволю ему нас дурачить! — рассердился Билл. — Он нам этак скоро на голову полезет.

— Что же ты намерен делать? — тревожно спросила она.

— Орать буду во всю глотку. Как-нибудь да заставлю его показаться.

И, набрав воздуху в легкие, он закричал что есть мочи.

Результат далеко превзошел все их ожидания, и у Саксон сердце заколотилось от страха. Окружавшая их темнота мгновенно наполнилась шумом и движением, кусты трещали и ломались, слышался тяжелый топот разбегающихся животных. К великому облегчению Билла и Саксон, звуки все удалялись и, наконец, замерли вдали.

— Ну, что ты на это скажешь? — нарушил Билл наступившую тишину. — Про меня в свое время говорили, что на ринге я ни черта не боюсь. Хорошо, что они не видели меня сегодня. — Он застонал. — Мне этот проклятый песок до смерти надоел. Лучше я встану и разведу огонь.

Это было нетрудно: под золою еще тлели угольки, и скоро костер запылал. Несколько звездочек проглянули в туманном небе. Билл посмотрел на них, подумал и собрался идти.

— Куда ты? — окликнула его Саксон.

— Мне кое-что пришло в голову, — уклончиво ответил Билл и решительно вышел из освещенного костром круга.

А Саксон сидела, плотно закутавшись в одеяло, и восхищалась его смелостью. Он даже топора не взял с собой, а пошел в ту сторону, в которую удалились загадочные животные.

Минут десять спустя он вернулся, посмеиваясь.

— Здорово надули меня мерзкие твари! Скоро я, кажется, собственной тени испугаюсь! Что это было? Уф! Ты ни за что на свете не угадаешь. Стадо телят! И они перепугались больше нашего.

Он закурил папироску, а затем тоже лег под одеяло рядом с Саксон.

— Хороший из меня фермер получится, — бурчал он, — если десяток сопливых телят может напугать меня до смерти. Ручаюсь, что твой отец или мой и глазом бы не моргнули. Измельчал нынче народ, вот что.

— Неправда, — возмутилась Саксон. — Народ такой же, как и был. И мы не отступим перед тем, перед чем не отступили бы наши отцы, мы даже куда крепче их. Только мы по-другому воспитывались, вот и все. Всю жизнь прожили в городе, привыкли к городским звукам и к городским условиям и не знаем деревенских. Мы выросли вдали от природы, вот тебе и все объяснение. А теперь мы с тобой собираемся стать детьми природы. Дай срок, и мы будем так же крепко спать под открытым небом, как спал твой отец или мой.

— Но только, пожалуйста, не на песке, — взмолился Билл.

— Об этом не может быть и речи. Это мы сегодня поняли раз и навсегда. А теперь молчи и попытайся заснуть.

Страхи рассеялись, но сейчас песок особенно раздражал их, и лежать на нем казалось невыносимым. Билл задремал первым, глаза Саксон сомкнулись только тогда, когда где-то в отдалении запели петухи. Однако песок все время давал себя знать, и сон путников был неспокоен.

Как только начало светать, Билл выполз из-под одеяла и развел яркий костер. Саксон, дрожа, подсела к нему. У них был измученный вид, глаза ввалились. И все-таки первой рассмеялась она. Билл нехотя присоединился к ней, но, увидев кофейник, просиял и немедленно поставил его на огонь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

От Окленда до Сан-Хосе сорок миль, и Саксон с Биллом легко прошли это расстояние за три дня. Они больше не встречали словоохотливых и сердитых на весь свет монтеров, и им вообще редко представлялся случай побеседовать со встречными. Иногда попадались бродяги со скатками через плечо, — они шли кто на север, кто на юг; из разговоров с ними Саксон скоро поняла, что они очень мало, а подчас и совсем ничего не понимают в сельском хозяйстве. В большинстве случаев это были старики, изможденные и отупевшие, у них на уме была только работа да где хорошо платят или когда-то хорошо платили, причем всегда оказывалось, что это очень далеко отсюда. От них ей удалось узнать одно: что местность, через которую они проходили, была областью мелких хозяйств, наемный труд здесь применялся редко, а если это и бывало, то приглашались рабочие-португальцы.

Фермеры были неприветливы; они обгоняли Билла и Саксон на своих повозках, часто порожняком, но ни разу никто не предложил подвезти их. Если при случае Саксон обращалась к одному из них с вопросом, он с любопытством или подозрительно оглядывал ее и отвечал шуткой, а то и вовсе уклонялся от ответа.

— Разве это американцы, черт бы их побрал! — возмущался Билл, — В старину люди были добрее, общительнее.

Но Саксон помнила свой последний разговор с братом.

— Это дух времени. Билли. Он изменился. А кроме того, они живут слишком близко к городу. Подожди судить, пока мы не будем далеко от городов, — там они, наверное, окажутся приветливее.

— Нет, до чего же здесь народ вредный! — не унимался Билл.

— Может быть, они по-своему правы, — засмеялась Саксон. — Почем знать, а вдруг это ближайшие родственники тех самых штрейкбрехеров, которым пришлось иметь дело с тобой?

— Если бы еще это было так! — горячо воскликнул Билл. — Но все равно, будь у меня хоть десять тысяч акров, это не помешало бы мне твердо знать, что любой человек, который идет по дороге со скаткой через плечо, ничем не хуже меня, а может быть, и лучше. Во всяком случае, я бы отнесся к нему с полным уважением.

Поначалу Билл спрашивал насчет работы на каждой ферме, а потом только на больших. Ответ всегда был один — работы нет. Некоторые фермеры говорили, что после первых дождей понадобятся рабочие руки для пахоты. То здесь, то там понемногу начиналась сухая вспашка, но большая часть фермеров выжидала.

— Ты же не умеешь пахать, — сказала Саксон.

— Нет, но я полагаю, что это дело нехитрое. А кроме того, я поучусь у первого, кого увижу за плугом.

Возможность поучиться представилась Биллу на следующее же утро. Он влез на изгородь, окаймлявшую небольшое поле, и стал наблюдать, что делает идущий за плугом старик.

— Пустяки, ничего не может быть легче, — пренебрежительно заметил он, — Если такой старый хрыч справляется с одним плугом, я справлюсь с двумя.

— А ты пойди попробуй, — стала его подзадоривать Саксон.

— Зачем?

— Трусишка! — накинулась она на него, хотя с лица ее не сходила улыбка. — Ну что тебе стоит, попроси! В крайнем случае он откажет. Подумаешь! Ты выстоял двадцать раундов против «Грозы Чикаго» — и не дрогнул!

— Нашла с чем сравнивать, — возразил он, однако перескочил через изгородь. — Ставлю два доллара против одного, что старикашка меня вытурит.

— Ничего он тебя не вытурит! Скажи, что хочешь поучиться, и попроси разрешения пройти два-три раза за плугом. Объясни, что это ему ничего не будет стоить.

— Ладно! А если он заупрямится, я у него просто отберу его проклятый плуг.

Саксон, сидя на изгороди, следила за переговорами, хотя ничего не могла расслышать. Через несколько минут вожжи были перекинуты за шею Билла, а руки его легли на рукоятки плуга. Лошади двинулись, старик поплелся рядом, и на Билла посыпались указания. Сделав несколько поворотов по вспаханному полю, старик подошел к Саксон.

— Он и прежде пахал малость, а? Саксон покачала головой.

— Нет, ни разу в жизни. Но он умеет править лошадьми.

— Да, видно, что он не совсем новичок в деле и смекалка есть. — Старик усмехнулся и отрезал себе кусок жевательного табаку, — Думаю, что засидеться с вами он мне не даст.

Невспаханная площадь все уменьшалась, но Билл не обнаруживал желания бросить работу, а Саксон и старик, наблюдавшие за ним, понемногу разговорились. Саксон немедленно повела на него атаку и скоро убедилась в том, что старик фермер чрезвычайно подходит под то описание, какое дал монтер своему отцу.

Билл кончил вспашку всего поля, и старик пригласил их к себе переночевать, — в усадьбе имеется пустой домик с маленькой плитой, и он даст им парного молока. А если Саксон хочет испытать свои таланты, она может подоить корову.

Урок доения прошел не так успешно, как урок пахоты, но когда Билл исчерпал, весь запас своего остроумия, Саксон предложила ему попробовать, и он не менее позорно провалился. Саксон неутомимо наблюдала и выспрашивала и очень скоро поняла, что эта усадьба совсем непохожа на ту, которую она видела в Сан-Леандро. И усадьба и фермер безнадежно устарели. Здесь и не слыхали о новой системе интенсивного земледелия. Участок непомерно велик и очень плохо обрабатывается. В доме, в конюшнях, в амбарах — всюду полное запустение, все разваливается. Двор перед домом зарос сорной травой. Огорода нет. Небольшой фруктовый сад заглох и одичал: деревья зачахли, стали сучковатыми и поросли серым мхом. Саксон узнала, что сыновья и дочери фермера разъехались по разным городам. Одна дочь замужем за врачом, другая преподает в педагогическом училище штата; один сын служит машинистом на железной дороге, другой — архитектор, третий — репортер уголовного суда в Сан-Франциско. Время от времени они посылают родителям немного денег.