Возвращение в джунгли (др. перевод), стр. 33

Под конец этой процедуры девушка уже не сопротивлялась. Ее вытащили из воды и облачили в длинное одеяние из тонкой ткани. Потом отнесли в маленькую комнатку, где положили на покрытую одеялами лежанку. Рядом с жертвой поставили воду и пищу, но она не притронулась ни к чему.

Едва ли Джейн сознавала, где она и что с ней; глядя широко раскрытыми глазами в потолок, она в бреду шептала одно и то же имя.

Присматривающие за ней жрецы сочли, что это имя бога, почитаемого в стране, откуда родом эта чахлая светловолосая девушка. Но как бы удивились служители Древних Богов, если б узнали, что в данный момент бог, которого призывает их пленница, находится всего в нескольких милях от них и беседует с бывшей верховной жрицей Опара — отступницей и беглянкой, осмелившейся смешать свою древнюю кровь с кровью черного человека!

ХХХI. В деревне Човамби

Благодаря удивительному искусству Лао Тарзан и Арно уже на пятый день чувствовали себя такими же здоровыми, как до стычки с крокодилами.

Врачевательница ежедневно натирала их загадочными мазями и поила настоями из трав, неизвестных даже Тарзану. Некоторые из настоев человек-обезьяна наотрез отказывался пить, потому что от них пахло спиртным, а Джек, который не имел ничего против запаха алкоголя, говорил, что в сравнении с этими снадобьями даже свежая лава показалась бы холодноватой.

Тарзану не терпелось снова пуститься в путь, но Лао велела белым людям остаться в деревне до полной луны, и человек-обезьяна подчинился, не желая обидеть женщину, спасшую ему жизнь. Впрочем, ждать оставалось уже недолго, а гостить в селении Човамби было приятно.

Тарзан охотился вместе с воинами вождя, поражая всех своей силой и способностью легко, как белка, прыгать по деревьям. Ребятишки с разинутыми ртами ходили за черноволосым богатырем, рассказывая друг другу истории о его подвигах — сражении с каннибалами, убийстве пантеры-людоеда и битве с чудовищным крокодилом. Скупые ответы человека-обезьяны на вопросы Човамби превращались в устах здешней детворы в эпические поэмы вроде «Илиады» и «Одиссеи».

Больше остальных был поражен способностями Тарзана светлокожий двенадцатилетний Лакоми, который упорно пытался научиться лазать и скакать по деревьям так же ловко, как это делал воспитанник Калы. Гибкий русоволосый сероглазый мальчишка не ведал страха перед высотой, несколько раз человек-обезьяна подхватывал его в последний миг, когда подросток летел вниз с оборвавшейся лианы или сломавшейся ветки.

Човамби рассказал Тарзану, что отцом Лакоми был белый авантюрист, охотник за слоновой костью, а мать мальчика — изгнанная своим племенем полукровка — погибла по дороге в эти края. Лакоми явно унаследовал от отца не только цвет кожи, волос и глаз, но и его бесстрашие и предприимчивость. Лесной богатырь не знал, как сладить с этим чертенком, пытающимся свернуть себе шею на каждом высоком дереве в окрестных джунглях.

К счастью, вскоре внимание Лакоми невольно отвлек Арно.

Лекарства Лао настолько залечили пострадавшую в стычке с пантерой левую руку Джека, что, желая полностью прийти в форму, Арно начал вести «бои с тенью», очень забавлявшие жителей деревни. Подданные Човамби понятия не имели о боксе, и наконец самый высокий из воинов, Бузули, вызвал белого помериться силой.

Посмотреть на дружеское состязание собралась вся деревня. Все заранее сочувствовали другу Тарзана: Бузули мог завалить в одиночку даже крупную антилопу бонго, где уж худощавому белому юноше справиться с таким богатырем! Наверняка их поединок не продлится и двух минут…

Так и случилось.

Не прошло и двух минут, как могучий охотник шлепнулся на землю, широко разевая рот в напрасной попытке вдохнуть после нескольких молниеносных ударов по ребрам. Джек похлопал его по спине и спросил, отдышится ли он сам или послать за Лао?

Бузули отдышался сам, а Лакоми после этого начал ходить по пятам за Джеком, горя желанием научиться драться так, как дерутся белые люди.

Но Арно предложил мальчику развлечение получше.

Взяв длинную прочную веревку и завязав на ее конце скользящую петлю, он показал Лакоми, как можно накинуть лассо на столб, вкопанный в землю в тридцати шагах. Мальчишка визжал от восторга, и даже Тарзан заинтересовался этим упражнением.

Человек-обезьяна с детства тренировался с веревочной петлей, но никогда не пробовал бросать ее на такое расстояние — обычно он ловил добычу с деревьев, вздергивая ее кверху. Теперь Тарзан испробовал новый способ, и некоторое время они с Лакоми нетерпеливо отбирали друг у друга лассо, раз за разом повторяя свои все более удачные попытки.

— Это еще так, детские игры, — сказал Арно. — Вот мой кузен Нед может набросить петлю на горлышко бутылки, поставив ее в сорока шагах! А за то время, какое нужно, чтобы закурить сигарету, он может заарканить, повалить и связать годовалого бычка. Теперь у меня впереди уйма свободного времени, и когда мы вернемся в Америку, я, наверное, поживу пару-другую месяцев на ферме Неда в Огайо. Если как следует потренируюсь, пожалуй, стану заправским ковбоем; а там, глядишь, начну и сам разводить скот…

Наконец белые собрались продолжить путь.

Люди Човамби соорудили для них новый плот, еще прочней предыдущего, а Тарзан выудил со дна реки ружья и патроны, которые, к счастью, находились в крепко завязанном кожаном мешке и не пострадали от влаги.

Всеми остальными вещами путников заново снабдили жители поселка; лишь штаны Арно, залатанные вдоль и поперек, да его крепкие охотничьи башмаки продолжали верой-правдой служить своему владельцу. Зато вместо рубашки, изодранной крокодилом, женщины поселка Човамби сшили ему пару новых.

Напоследок на плот погрузили мягкие шкуры и одеяла, и Лао вручила белым людям несколько сосудов с целебными настоями и мазями.

— Я не пытаюсь отговорить вас от попытки отправиться за золотом Опара, — сказала врачевательница, — потому что знаю: вы все равно сделаете то, что задумали. Теперь я не считаю народ Опара своим и готова рассказать, где жрецы хранят богатства, собранные нашими предками на протяжении многих поколений. Но взамен прошу одного — если завяжется битва, не отнимайте жизнь у моей младшей сестры Лэ! Вы легко узнаете ее, у нее черные волосы и серые глаза, как у меня, а на лбу три небольшие родинки, расположенные треугольником…

— Клянусь, ни один волос не упадет с головы твоей сестры! — торжественно пообещал Тарзан из племени обезьян.

— Древние Боги слышали твои слова! — так же торжественно отозвалась бывшая верховная жрица Опара. — А теперь я расскажу вам, как добраться до желтого металла, лежащего в сокровищнице города мертвых…

Рано утром, едва туман рассеялся над водой, жители деревни вышли к реке провожать Тарзана и его друга. Лакоми рвался отправиться с ними, и лишь строгое приказание вождя и еще более грозный окрик Тарзана остановили мальчика, вознамерившегося пуститься вплавь за плотом.

Лакоми остался стоять на берегу рядом с Човамби и его женой, провожая плот горестным взглядом, в Лао громко крикнула вдогонку белым людям:

— Помните о своем обещании! Разрушьте хоть до основания стены Опара, но если кровь Лэ прольется на камни этого города, даже все золото мира не спасет вас от мести Древних Богов!

ХХХII. Жажда

Лэ, верховная жрица Опара, недовольно смотрела на девушку, предназначенную в жертву Древним Богам.

Приближалась середина месяца Синего Солнца, наиболее благоприятного для человеческих жертвоприношений — а светловолосая девушка по-прежнему лежала на постели, безучастная ко всему, кроме воды. Ее лихорадка прошла, по силы не возвращались, а израненные ноги не заживали…

Было ясно, что в таком состоянии пленница вряд ли сможет дойти до алтаря, как того требовал обычай. Если же ее принести в жертвенный зал на руках, кровь такого слабого создания будет неугодна богам.