Аркан, стр. 60
Последние аккорды замерли на струнах, и «Хвостик» наполнился шумом хлопков, свистом и грохотом задвигавшихся стульев. Совершенно белая Лилия произнесла едва слышным голосом:
— Я не знала, что у Горца была девушка.
— Почему он никогда не рассказывал об этом? — удивился Папаша.
— Парень из тех, кто предпочитает быть один на один со своим горем, — подал голос Тач.
— И теперь наш скрытный друг будет мочить каждого встреченного им на улице гайена? — поинтересовался Папаша, отправляя в рот последний завалявшийся на блюде хвостик.
— Не каждого, — успокоил его Кай. — Четверо на Торговой площади были те самые. Это они издевались над Майкен.
— Ты уверен? — вскинул удивленные глаза Аркон. — Для меня все «псы» на одно лицо.
— Уверен. Я их запомнил: и рожи, и имена. А уж Горец… Он одной местью и жил. Парень узнал этих собак даже с повязками на мордах.
— Что ж, включая массакру в переулке с символическим названием, на счету Токе девять нечистых, — быстро подсчитал в уме Вишня. — Надеюсь, его жажда мести теперь утолена.
— Э-э… Боюсь, не совсем, — признался Кай.
— Что?! — возопили хором сотрапезники, выказывая поразительное единодушие.
— Пятерка в переулке случайно подвернулась под руку. Нас зажали в угол, и мне пришлось расчистить путь.
— Ах, вот как это теперь называется! — ехидно фыркнула Лилия, немного приходя в себя.
— И сколько же в Горцевом списке еще должников? — вытаращил глаза озиат, переводя взгляд с Аджакти на Аркона и обратно.
— Насколько мне известно, в живых остался всего один, — Кай смочил пересохшее горло, глотнув эля из Тачевой кружки.
— Капитан гайенов, — закончил за него бывший охранный. — Тот, кто отдал приказ. Клык его имя.
Папаша поперхнулся архи и зашелся натужным кашлем. Тач захлопал товарища по спине. Кое-как отдышавшись, церруканец утер бороду и прохрипел:
— Клык?! Самый долбанутый из всех «псов», когда-либо ступавших на улицы этого гребаного городишки?! Если его слава не преувеличенна, паскуда не остановится, пока не найдет тех, кто укокошил его людей. Пусть даже для этого ему придется зимовать в Церрукане!
— Значит, гайены тоже блюдут обычай кровной мести? — задал теоретический вопрос Вишня.
Аркон и Кай переглянулись:
— Боюсь, крови Горца этому садисту будет недостаточно, — мрачно сообщил Аджакти. — Для этого у Клыка слишком… э-э, изощренное воображение.
— Фанг? — понимающе уточнил бывший охранный.
— Фанг, — кивнул Кай, не понаслышке знакомый с пыточным инструментом гайенов. — А может, и что похуже.
— Эй, никто не хочет объяснить, что за хрен этот фанг или как его? — озвучила Лилия вопрос, написанный на лицах Вишни, Папаши и Тача.
— Надеюсь, вы этого никогда не узнаете, — буркнул Аджакти, инстинктивно почесывая ухо. Девушка нахмурилась, приготовясь снова пойти в атаку, но гор-над-четец мягко остановил ее:
— Главное сейчас решить, что нам делать.
Воцарившееся за столом молчание разбил писклявый голос Шани, возникшей из дымного полумрака:
— Ну как вам хвостики, ребята?
— Чудесно, — вяло улыбнулась Лилия. — Никогда не пробовала ничего более… сногсшибательного.
— Тогда еще порцию? — просияла хозяйка.
Аркон пнул под столом радостно закивавшего Папашу, а Тач быстро вставил:
— А у вас не найдется чего-нибудь менее… хмм… ароматного?
Шани нахмурилась так, что торчащие надо лбом концы платка съехали к грушеобразному носу. Спас товарищей Кай:
— Двойную порцию тех замечательных колбасок для всех!
— Отличный выбор, мальчик, — пухлая ладонь потрепала несколько ошарашенного «мальчика» по щеке. — Хомячьи колбаски — фирменное блюдо «Хвостика», лучше во всем Церрукане не найдешь.
— Хомячьи?! — закатила глаза Лилия, как только Шани повернулась к компании спиной, и крикнула хозяйке вслед: — Дорогуша, а ничего овощного у вас нету?
Как только толстуха отплыла на безопасную дистанцию, Вишня, понизив голос, нагнулся над столом:
— Если уж кое-кто из нас оказался вне закона, может, стоит нам всем уйти в подпол? — Озиат многозначительно скосил глаза в сторону бармена, бывшего по совместительству хозяином «Хвостика», и посмотрел на Папашу.
— В подполье, — меланхолично поправил Тач.
Добродушная физиономия Захра приняла искренне огорченное выражение, колокольчики в бороде жалобно звякнули:
— Может, Клунт и Шани и дали нам приют на пару часов по старой дружбе. Но беглых укрывать — это дело другое. Тем более, когда тут замешан Клык.
— У нас нет выбора, — высказал общую мысль Кай. — Через несколько часов всем придется вернуться в казармы.
— Интересно, как? — поднял бровь Вишня и тут же разразился проклятиями, поминая половые органы Скавра и клеймо. — Горец, может, еще и проскочит, но с таким образом, как у тебя, не в обиду будет сказано…
— Образиной, — вмешался Тач. — Это верно, Аджакти, ты у нас больно приметный. Наверняка тебя запомнили.
— Ничего! Я их проведу, — ободряюще ухмыльнулся Папаша. — Знаю я кое-какие крысиные норы в этом сортире под названием Церрукан.
— Отлично! — скептически хмыкнула Лилия. — А что потом?
— Скавр не выдаст их, — уверенно заявил Тач. — Оба — слишком хороший источник дохода, чтобы его потерять.
— А что, если на Скавра надавят? Что, если стража прочешет школы? — воскликнула Лилия, в волнении наматывая рыжий локон на палец.
— Танцующая школа — Скаврова частная собственность. У амира мясник на хорошем счету, — принялся рассуждать вслух Тач. — Нужны веские основания, чтобы власти решились на обыск. К тому же гайены у церруканцев не в почете, их просто терпят.
— Вас кто-нибудь видел? — с видом знатока перешел к делу Папаша. — Признать ваши морды кто сможет?
— Да их полбазара видело! — обреченно махнула рукой Лилия.
— Это уже когда мы бежали, — Кай быстро соображал. — Токе видели в момент схватки, но таких, как он, светловолосых и сероглазых гладиаторов, в казармах любой школы полно. Горец еще не прославился на арене настолько, чтобы с него бюстики лепили. Сам я на базаре гайенов не трогал. В переулке «псы» были одни, а они опознать уже никого не смогут.
— Тогда отбрехаться можно, — уверенно заявил Папаша. — Скажут, ты бежал. Ну и что, что бежал? Испугался, растерялся и побежал. А крови на вас нету. На том и стойте.
Уже давно кусавшая губы Лилия наконец не выдержала:
— Крови на нем нету?! Да ты глянь, эти тряпки насквозь пропитаны… — Девушка, не церемонясь, дернула Каеву тунику за полу и продемонстрировала собранию побуревшие пальцы. — На черном это пока незаметно, но…
— Смену как раз раздобыть не проблема, — успокоил ее Захр. — И для Аджакти, и для Горца. Пойду, потолкую об этом с Шани, — и церруканец поднялся из-за стола.
— Я с тобой, — подхватился вдруг Аркон. И пояснил, наткнувшись на удивленные взгляды товарищей: — Хочу перемолвиться с той красавицей, что пела про сердце.
— Шустрый в своем репертуаре, — прокомментировал Вишня, ввернув, по обыкновению, иностранное слово.
— С ним действительно все будет в порядке? — По умоляющему взгляду Лилии Кай понял, что спрашивала она отнюдь не об Арконе. Парень сделал испуганное лицо:
— Ой, кажется, я забыл в нем иголку!
Крепкая рука мгновенно ухватила Аджакти за шиворот:
— Ах ты, коновал хренов!
Дружный хохот заставил девушку растерянно ослабить хватку.
— Вообще-то, это была шутка, — прохрипел Кай, растирая горло.
Глава 9
Комедианты и марионетки
Папашины «крысиные норы» оказались лабиринтом вонючих подворотен, темных ходов и шатких лестниц, то выходящих на плоские крыши, то ныряющих в колодцы завешанных сохнущим бельем дворов. Когда Кай и Токе добрались наконец до Журавлиного переулка, Горец совершенно выбился из сил и выглядел бледно: рана давала о себе знать.
«Семерка» уже поджидала их в условленном месте — на скамье под развесистым платаном, в тени которого журчал небольшой фонтан. Товарищи быстро обменялись последними новостями, которые оказались весьма неутешительными. Солдаты искали двоих гладиаторов, по описанию очень похожих на Аджакти и Горца, причем одного — раненого. Но что было еще хуже — в Журавлином переулке стоял кордон.