Прыжок через пропасть, стр. 51

— Они уходят, — тихо сказал Ставр, кивнув на ворота двора грека-работорговца, которые слегка приоткрылись, но пока еще никого не выпустили. Должно быть, за воротами продолжался разговор, сильно огорчивший ярла Райнульда. — Смотри внимательно, кто ворота запирать будет. Тот ли, что намедни за нами запирал?

Расстояние до ворот было немалым, и Ставр на свои глаза полностью полагаться не мог. Однако у стрельца глаз острее, и Барабаш сразу, как только ярл с эстом-викингом вышли и вслед высунулась, осматривая улицу, кучерявая голова, сказал:

— Тот самый.

— Тогда пошли… — распорядился волхв, даже не дождавшись, когда первые посетители скроются за ближайшим углом. Впрочем, они не оборачивались.

Оказавшись около ворот, Ставр трижды ударил в створу посохом.

— Кого несет? — издалека раздался голос. Ставр ударил еще трижды.

— Сейчас с мечом выскочит… — предположил Барабаш и поправил лямку ножен своего меча, висящего за левым плечом. Он помнил, как Ставр, для убедительности разговора, ткнул слугу под ребра посохом, а потом, позвав хозяина, слуга этот вернулся, уже опоясанный кривым восточным мечом.

Створка приоткрылась. Увидев волхва, слуга греческого работорговца испугался так, словно его самого сейчас в рабство продадут. Оглянулся на дом, потом выскользнул за ворота.

— Зачем ты сюда пришел? — возмущенным шепотом сказал он. — Увидит хозяин, быть мне битым…

— Что ярлу рассказали? — игнорируя испуг слуги, спросил Ставр.

— Хозяин признался, что продал мальчиков высокому славянину, пришедшему вместе с победителем турнира стрельцов.

— А ты что?

— А я сказал, как ты велел.

— Что именно?

— Сказал, что вчера вечером видел, как вы выезжали из города большой кавалькадой, в сопровождении франкских конников. Ты же сам сказал хозяину, что вечером уезжаешь…

— Я действительно. Запомни это. — Ставр, сунул в руку слуге монетку и тут же ткнул его посохом под ребра. — И забудь, что я сегодня приходил. Не то пришлю к тебе старшего брата…

— Не говори ему про меня, — взмолился слуга. Ставр, не ответив, повернулся и пошел вдоль забора.

Барабаш, не понимая, поспешил за ним, а слуга работорговца торопливо закрывал ворота на все засовы.

— Когда ты с ним договориться успел? — спросил Барабаш.

— Когда время экономишь, все можно успеть… — расплывчато ответил волхв.

— А откуда ты его старшего брата знаешь?

— Я многих в окрестных землях знаю.

— А кто у него брат? — не унимался любопытный стрелец.

Ставр остановился.

— А брат у него личность известная — кат нашего князя хозарин Ероха. Пойдем, по случаю удачного дела выпьем по кружечке дармового вина. Будем надеяться, что ярл Райнульд не отправится сегодня же в Рарог, а пожелает сначала побеседовать с Карлом. Ну да, я, кажется, помог ему к такой простой мысли прийти… Поскольку выезжали мы из города в окружении франков, ярл обратится напрямую к королю. Это нам поможет сделать им обоим сюрприз…

Они подошли к знакомому трактиру как раз в тот момент, когда оттуда, пошатываясь, но достаточно проворно разбегался народ. Ставр молча наблюдал странную картину, а Барабаш, не разобравшись, что происходит, весело крикнул:

— Эй, слуга! А ну-ка, налей нам по кружечке вина. Теперь-то мы можем уважить брата Феофана и спокойно выпить за его здоровый и долгий сон.

Можно было подумать, что Барабаш до этого от угощения монаха отказался.

Но слуга, шмыгая сизым носом, стремглав вылетел из дверей и направился вовсе не с кружками к новым гостям, а рванул по улице во всю силу своих тощих ног.

Внутри трактира раздался сильный грохот.

— Никак, столы кто-то ломает, — с тихим любопытством произнес Барабаш. — Брат Феофан, добрейшей души человек, угощает их от чистого сердца, а они перепиваются и буянят, как ляхи [39].

И он шагнул вперед, желая посмотреть на трактирную драку.

Но в этот момент в дверном проеме показалось объемное тело брата Феофана.

— Вина моего захотелось?

И он с размаху ударил Барабаша в лоб своей дубинкой, добывшей ему немалую славу и еще большую выпивку. Стрелец рухнул на землю без сознания.

— Только Божий человек ляжет чуть-чуть вздремнуть, — завопил монах благим матом, — как его тут же обчистят!

Увидев перед собой Ставра, брат Феофан еще раз поднял дубинку, но опустить ее не успел, потому что на его голову обрушился тяжелый посох волхва. Должно быть, дубинки турнирных бойцов были для монашеской головы недостаточно крепкими, а вот волховской посох пришелся в самый раз. Однако он стоял неподвижно и с закрытыми глазами около минуты. И только потом у Феофана подогнулись ноги, и монах мягко, с плавным достоинством скатился через толстый зад на такую же толстую спину.

Ставр склонился над Барабашем, приводя его в чувство. Тут же еще несколько человек встало в круг. Стрелец сел и с трудом открыл глаза. Осмотрелся, соображая и вспоминая, что произошло.

— Пока монах спал, у него все вино выпили… — рассказывал кто-то рядом любопытному прохожему. — Он проснулся, просит принести ему под стол кружку, и узнает, что вина нет. Весь трактир покрушил. Там, внутри, человек десять валяется. Он их тоже дубинкой окрестил…

Ставр помог Барабашу встать и стряхнуть со спины пыль.

— Запомни, друг мой, этот урок, — улыбнулся он. — Не возжелай дармовщины… Не то часто битым тебе быть…

Барабаш после удара сообразительность совсем потерял. И даже не вспомнил, что пить дармовое вино позвал его сам Ставр.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Здесь, княже, только здесь… — Сфирка предложил Дражко сесть на коня во дворе Дворца, где никто посторонний не увидит этого и где с крыльца забраться на высокого жеребца легче, придерживая благородное животное за удила.

Дражко посмотрел на разведчика с добродушной усмешкой. Не ведает Сфирка, хотя рядом стоял, величины сил, переданных князю-воеводе Гориславом, не понимает, что чувствует Дражко в себе мощь небывалую. Чувствует поддержку всех поколений предков, начиная с Гатала Великого, дело которых он продолжает. И велел подвести коня к красному крыльцу, перед которым уже выстроилась конная воеводская дружина вместе с дворцовыми стрельцами.

— Веди туда… Чтоб перед всеми… — показал Дражко на ворота и воинственно пошевелил усами, как шевелил, когда вел в бой дружины.

И сам направился к парадному выходу. Сфирка пожал недоуменно плечами, но поспешил выполнить приказ и вывел коня туда, где все наличные силы, что сумел собрать под своим вымпелом князь-воевода, были уже построены.

Князь запрыгнул в седло, не прикоснувшись к стременам и внешне настолько легко, словно никакого ранения не было и в помине. Видел, что ждут дружинники именно этого, что им больно было бы наблюдать своего воеводу беспомощным. И вовсе не потому, что никогда раньше не был он ранен или не были ранены они. Нет, не в этом дело. Никогда раньше северные тучи так густо не покрывали небо княжества. Угроза была очевидной и неизбежной, и дружинникам нужен был человек, в которого они поверят. Нужен был надежный вождь, уверенный в правоте своего дела. Только за таким человеком они пойдут на смерть, защищая свои святыни. И Дражко не обманул их ожиданий.

Он медленным шагом пустил коня вдоль строя. Дружинники сидели в седлах, как влитые, тяжелые — оружные и в доспехах, сильные, опустив руки на переднюю луку, за спиной одинаково торчали копья, крепленные к седлам. Смотрели сурово, потому что знали, слишком мало их, чтобы остановить врага, идущего на княжество целой армейской колонной, но они готовы были и на жертву, лишь бы выиграть время и дать собраться в Рарог для защиты городских стен другим дружинам с полудня и с восхода. Снимать армию с заката Дражко не рискнул, потому что не знал результат переговоров Годослава с Карлом. Гонцы во все концы княжества уже были отправлены. Все уже знали черную весть — приближение второй армии данов.