Властелин мира, стр. 109

— Джакимо знал, что встретит здесь Бенедетто?

— Нет, мы остановились тут случайно. Послали Джакимо подальше от берега набрать щавеля. Там он, видно, и встретил Бенедетто.

— Ты, может быть, слышал, как Бенедетто его называл?

— Слышал, да забыл. Вот если бы услышал еще раз…

— Данглар? Он называл его Данглар?

— Верно, Данглар!

— А этого Данглара тоже схватили или, чего доброго, убили в перестрелке?

— Какое там! Говорят, он улизнул вместе с Бенедетто.

— Вот как! — сказал Монте-Кристо, подавляя готовый вырваться из груди тяжелый вздох. — Теперь ты сам убедился, что этот Бенедетто бесстыдно предал тебя!

— Еще бы! Ведь он уверял, что ваших людей всего шестеро, а мы насчитали целую дюжину! Ясно, решил действовать нашими руками! Попадись он мне сейчас — удавил бы не моргнув глазом! — вскричал Тордеро, невольно сжимая в кулак левую, здоровую руку.

— Ну вот что! Теперь слушай меня! — сказал Монте-Кристо. — Тебя толкнули на гнусное преступление, позорное вдвойне. Во-первых, ты нарушил законы братства, которые запрещают причинять вред тому, кто находится под его защитой. Во-вторых, ты, вольно или невольно, помог похитить беззащитную женщину и ее невинное дитя. В моей власти убить тебя или передать в руки правосудия. А может быть, подвергнуть еще более тяжкому наказанию: вернуть тебе свободу, чтобы тебя постигло презрение твоих товарищей! Но ничего этого я делать не буду. Я дам тебе возможность хоть отчасти искупить свою вину. Но сначала ответь, не знаешь ли ты, куда бежал этот Бенедетто?

— Ума не приложу, господин граф! Клянусь спасением души!

— А не согласишься ли ты сопровождать меня, когда я отправлюсь по его следам?

— О чем речь? Если позволите, я готов! С удовольствием прикончил бы этого мерзавца, которому вздумалось дурачить меня!

— Я вижу, ты ранен. У тебя рука на перевязи, — сказал граф.

— Верно! Правую зацепило немного, но левой я владею ничуть не хуже!

— Прекрасно, беру тебя с собой. А теперь ступай! Все остальное тебе скажут.

Отвесив глубокий, почтительный поклон, Тордеро удалился. Он целиком покорился воле графа.

По знаку Монте-Кристо вновь явился Бертуччо. Оставаясь внешне совершенно спокойным, граф расспросил его обо всех подробностях той зловещей ночи. Оказалось, Джакопо, едва дождавшись рассвета, выбрал лучшую парусную лодку среди тех, что были на острове, и отправился на поиски похитителей. В то утро дул северный ветер, и старый моряк взял курс на юг, ибо резонно предполагал, что первым делом беглецы постараются как можно скорее уйти подальше от острова. Куда на самом деле направился Бенедетто, никто толком не знал.

Затем граф приказал, чтобы его оставили одного. Только теперь, уединившись в своем кабинете, куда не имел доступа никто, кроме Али, он дал волю своим чувствам, но не безудержному гневу и не облегчающим душу слезам — он предался той немой, невысказанной скорби, которая мучительнее всех прочих людских страданий. Лишь там, в кабинете, один на один со своим горем, он со всей ясностью представил себе положение Гайде и сына, лишь там мысленно оценил всю опасность, которая им грозила. В том, что Бенедетто жаждал мести, не было сомнений. Но каким образом он намеревался осуществить ее? Убить Гайде и маленького Эдмона? Потребовать за них огромный выкуп? О, если бы речь шла только о деньгах! А вдруг его мщение зашло еще дальше, вдруг он уже погубил малютку? А Гайде, его прекрасная, чистая Гайде… Каково ей оказаться во власти этого убийцы Бенедетто, этого сластолюбца Данглара? При одной мысли об этом граф терял самообладание, кровь закипала в его жилах.

Наконец он взял себя в руки и стал рассуждать трезво. Куда мог бежать Бенедетто, где он рассчитывает спрятать свою добычу? Корсика, Тоскана и Сардиния находятся от острова Монте-Кристо приблизительно на одинаковом расстоянии. Попутный северный ветер вполне мог соблазнить Бенедетто плыть до самой Сицилии или же выбрать южный берег Неаполя, изобилующий всякими укромными местечками. У графа не было ни малейших сомнений в том, что ему удастся обнаружить прокаженного. Он надеялся на помощь Луиджи Вампы, обитавшего в Риме. Если все брави получат приказание выследить Бенедетто, можно быть уверенным, что не пройдет и двух недель, как преступник будет найден. Но тогда, увы, может оказаться слишком поздно!

Нужно действовать без промедления, ибо это решает успех дела.

Граф составил план поисков. Необходимо тотчас же направить гонцов в Геную, на Корсику, в Ливорно, Кальяри, Неаполь и на Сицилию. Особый гонец поедет в Рим. Ему надлежит отыскать Луиджи Вампу и убедить его как можно быстрее приступить к поискам Бенедетто. Что касается самого графа, он решил вместе с Тордеро обследовать на своей паровой яхте побережье Корсики и Сардинии, поскольку многое говорило за то, что Бенедетто не отважится на слишком продолжительное плавание. Для этого у него чересчур трусливый сообщник и ненадежное суденышко.

Но что станет с Моррелем, что будет со всеми этими запутанными делами, невольной причиной которых явился он сам, — делами, которые ему необходимо как можно скорее уладить и довести до благополучного завершения? Как вырвать Валентину из лап Ратура, вернуть рассудок бедному Максу, поддержать павшего духом дона Лотарио?

Душу графа раздирали сомнения. Такого удара судьбы он не ожидал. Как поступить, на что решиться? Пожертвовать женой и сыном во имя спасения тех, кто пострадал по его вине? Спасти Гайде и Эдмона, бросив на произвол судьбы остальных, оказавшихся в нужде и несчастье подчас вопреки их собственным усилиям?

Никогда прежде его разум и его душа не трудились с таким напряжением, как в эти часы лихорадочных раздумий. От него зависели тысячи людей, в его руках была жизнь некоторых из них, и вот подлая месть какого-то Бенедетто грозила расстроить все его замыслы, навсегда погубить его семейное счастье, сделать его, графа Монте-Кристо, виновником несчастья других! «Слишком далеко ты зашел, слишком далеко — кричал его внутренний голос. Но, несмотря ни на что, он продолжал надеяться, продолжал верить: еще ничего не потеряно. Но с чего начать? Гайде и Эдмон, Макс и Валентина, дон Лотарио, Вольфрам и Амелия — все они обращали к нему свои взоры в ожидании помощи и поддержки. За судьбу этих людей он отвечал перед Богом и собственной совестью. Спасение одного из них могло обернуться гибелью другого. „Слишком далеко! Ты зашел слишком далеко!“ — продолжал терзать графа неумолимый внутренний голос.

Наконец Монте-Кристо принял решение. Сначала он должен выручить тех, кто рядом с ним. Он заглянул к Мор-релю, продолжавшему пребывать в полнейшей отрешенности, и объяснил Бертуччо, как ухаживать за больным. Затем отправился к старому Вильфору.

Старик лежал на мягком ложе в своей уединенной комнате. Для его спасения были приняты все меры. Рана оказалась довольно серьезной, но не смертельной. Граф самым тщательным образом осмотрел раненого. Особенно поразил его спокойный, осмысленный взгляд старика. Монте-Кристо принялся расспрашивать Вильфора о некоторых подробностях его злоключений, и старик отвечал ему вполне разумно, даже поинтересовался, где он находится.

Граф покидал старика с чувством некоторого облегчения — судьба Вильфора уже не вызывала у него особой тревоги…

Все было готово к отплытию. Яхта стояла под парами, выбрасывая в воздух клубы густого дыма. Еще до подъема якоря по разным направлениям отправились парусные лодки с гонцами графа.

II. ПОДОЗРЕНИЕ

В доме графа Аренберга в Берлине существовала некая комната, где, кроме него, почти не бывало посторонних, да и сам владелец дома появлялся там не слишком часто. Это была комната Терезы.

Хозяйка комнаты, удобно устроившись у окна, целиком погрузилась в чтение. Спустя некоторое время Тереза оторвалась от книги и взглянула на часы. Скоро ее позовут к обеду — обед у графа подавали в половине четвертого.

Услышав приближающиеся шаги камердинера, Тереза покинула будуар и направилась в столовую.