Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины, стр. 37

– Зато я умею на гвоздях спать! – внезапно оживился индус. – Могу показать. Двадцать баксов в час.

– Подумаешь! – парировала Мерги. – А я гвозди пятками забивать умею.

Йог ревниво покосился на девочку, затем напрягся, покряхтел и воспарил над землей прямо в позе лотоса.

– Пятьдесят долларов, – проскрипел он сквозь зубы (видимо, чтобы не утратить состояние просветления). – Не считая чаевых.

Мерги хмыкнула и совершила двойное сальто вперед с места с последующим запрыгом на спину верблюда.

– Бесплатно, – сказала она. – Сдачу можете оставить себе.

Йог-программист смиренно шлепнулся оземь. Мергиона уже решила, что арсенал фокусов исчерпан, но тут он снова подал голос:

– А еще я знаю много старинных мифов и преданий! И сокровенных знаний.

– Да ну их к покемонам, – вежливо ответила Мерги. – Свои девать некуда.

– Зря ты! – вздохнул индус. – Я ведь за дополнительную плату могу столько древних преданий сочинить… Слушай, а давай твоего верблюда съедим!

– Верблюда? – опешила девочка от столь резкого перехода. – Еще чего!

– А есть еще чего? Нет? Ну, тогда просто верблюда. Животное он не священное, но вполне съедобное. И упитанное.

Рыжик перестал жевать зелень и начал внимательно себя разглядывать. Потом, решив, что он действительно слишком упитан, повернул голову на 180 градусов и посмотрел на Мергиону.

– Нет, – сказала Мерги, – это друг. Разве можно есть друга?

– Ладно, – разрешил йог, – ты можешь не есть.

Объект гастрономического спора повернулся к находчивому студенту и улыбнулся. Индус сразу замолчал. Верблюжьи зубы оказались неожиданно большими, квадратными и очень убедительными. Не вызывало сомнений, что такими зубами можно перетирать не только колючки, а еще, к примеру, камни. Или, к примеру, йогов.

– С другой стороны, плоть слаба… – пошел на попятную йог.

«Все, больше здесь делать нечего», – подумала Мергиона. Видимо, Рыжик пришел к такому же мнению. Верблюд взбрыкнул и понесся резвым галопом. Мерги пришлось срочно вцепляться в его пушистые горбы, и поэтому она не увидела, как худосочный программист погрузился в себя и принялся распевать мантры.

– Ремемба харе центр, – голосил он, – объект идентифицирован хум. Идет в вашем направлении мамба рум.

Пропев эту странную мантру три раза, йог огляделся по сторонам и начал новую, не менее экзотическую:

– Ом гуру шаман бурят! Хотели информацию – гоните бабки падме хум.

Далее последовали аналогичные вокальные послания к шумерам, малайцам, зулусам и французам. В заключение предприимчивый студент исполнил лирическую мантру о трудной судьбе двойного агента, который непосильным трудом зарабатывает себе на кусок лепешки с жиром.

На пение потянулись богатые американские туристы.

– О! – радостно сказали они, увидав йога. – Факир!

Бегло оценив платежеспособность гостей, юноша не стал возражать и извлек откуда-то из-под себя пластмассовую дудочку с полустертой надписью «Made in Turkey»…

…А в это время белый верблюд Рыжик и его наездница, проскочив совершенно непроходимые на первый взгляд заросли, на полном скаку вломились в плетеную калитку, над которой значилось гордое:

Глава тридцать седьмая

Мергиона попадает в пантеон

– Эти английские ведьмы окончательно обнаглели! Что ты здесь делаешь, жалкая шаманка?! Как ты посмела приблизиться ко мне, царю богов?

Шестирукий гигант – единственный обитатель постоялого двора-резиденции «У Панишады» – громыхнул здоровенной палицей.

– Я не ведьма, – сказала Мерги, – и не шаманка. Я просто девочка.

Царь богов смешался.

– Что значит «просто девочка»? А как ты, «просто девочка», сюда попала?

– Я на Рыжике приехала. Это мой верблюд. Знакомьтесь. Это Рыжик. Рыжик, а это… а вы Панишада?

– Она меня не узнала, – пробормотал бог. – Плохо дело.

Он возвысил голос:

– Ну так знай, неразумное днтя, что перед тобой сам Индра-громовержец, главный бог индуистского пантеона!

– Рыжик, знакомься, это сам Индра, – сказала Мергиона. – А я думала, что главные здесь – Брахма, Вишну и Шива.

Услышав эти слова, громовержец всплеснул руками. Это произвело впечатление нестройных аплодисментов.

– Ну конечно! Брахма, Вишну и Шива! Выскочки, карьеристы и интриганы. Когда я победоносно низвергал демона засухи змея Вритру – в одиночку, заметь, все разбежались – никаких брахм и шив и близко не было! Вишну, правда, был, но кем? Второстепенным солнечным божком! Где моя сома?

Индра воздел четыре верхние руки, а двумя нижними вытащил внушительных размеров фляжку и надолго припал к ней.

– Индра, Сурья и Агни тогда были главными, – сказал он более спокойно, оторвавшись от божественного напитка, – а самым главным – я, царь и покровитель коров, жрецов и даже самих богов! Да про меня больше чем про всех остальных в Ведах написано! А теперь кто Индра? Низший бог, царь без поданных. А уж должность моя нынешняя и вовсе павлинам на смех. Выявлять человеческие слабости! Хочешь сомы глоточек? Нет? А знаешь, кто на самом деле мир создал?

– Индра, – угадала Мерги.

– Именно! Причем в состоянии сильного опьянения сомой! А кто потом это деяние себе приписал?

– Неужели Брахма? – произнес кто-то.

Индра побледнел.

В дверях верхом на гусе сидел четырехликий и четырехрукий красный бог в белом одеянии.

«А вот и Брахма», – подумала Мергиона.

– Что за шесть рук? – строго спросил Брахма.

Индра тут же убрал две пары конечностей.

– Никакого уважения к руководству, – проворчал Брахма. – И что это за выдумки? Написано же…

Новый главный бог отпустил гуся и уселся в позе лотоса в центре. Три его лица оказались напрогив Индры, Мерги и Рыжика соответственно, а четвертое, воровато оглянувшись, прикрыло глаза и негромко захрапело.

– Написано же, – повторил Брахма, – «Изначальное божественное начало сотворило земные воды, а в них поместило золотое зерно, которое росло, пока не превратилось в золотое яйцо. Из этого яйца появился Брахма. Приняв вид вепря, Брахма поднял из первозданных вод земную твердь, сотворив таким образом этот мир». И это общепринятый факт.

– В другом месте написано не так… – начал отставной покровитель богов.

– Миллионы индусов не могут ошибаться, – сказал Брахма. – Будешь возражать?

На теле Индры прорезались тысяча глаз, которые отставной царь богов быстро спрятал.

– Я двумя руками «за».

– Ну вот, – благосклонно продолжил Брахма. – Потом я принимал образы рыбы и черепахи…

– Да ну? – раздалось от дверей.

Синий бог в желтом одеянии, такой же четырехрукий, но с одной головой, насмешливо смотрел на Брахму.

– Рыбой и черепахой был я, – сказал он. – И, кстати, вепрем тоже. Ты что-то перепутал, Брахма. Все это аватары Вишну, мои воплощения.

– Ты их себе присвоил! – завопил Брахма, вскакивая. – Ты, хитрый жук! Ловко придумано, ничего не скажешь! Объявлять выдающиеся личности своими воплощениями! Только Кришна прославился, глядишь – он уже восьмая аватара Вишну! Только Будда засветился – нате вам, девятая аватара!

– Разве могут миллионы индусов ошибаться? – спросил Вишну. – Скажи спасибо, что они все еще считают тебя творцом мира. Но не забывай, что яйцо, из которого ты вылупился, появилось из лотоса, выросшего из моего пупка. И знаешь что, Брахма? – Синий бог тонко улыбнулся. – Что-то последнее время смотрю я на тебя и думаю: уж не я ли это? Мне как раз одной аватары до ровного счета не хватает.

Брахма заскрипел четырьмя парами челюстей:

– Ладно, синий, мы еще встретимся на узкой дорожке. И тогда посмотрим, кто чья аватара!