Т. 08 Ракетный корабль «Галилей», стр. 216

— Это очень щедро с его стороны.

— Подумаешь! — ответила девушка. — Это всего лишь показывает, как далеко может зайти заботливый папочка, чтобы его дочка не упустила своего шанса.

— Что? Что ты хочешь сказать?

Изобел улыбнулась.

— Ничего. Бабушка Изобел просто тебя разыгрывает. Не бери в голову.

Он улыбнулся.

— Куда же мне тебя повести? Пойдем к «Голландцу», выпьем по кока-коле?

— Уговорил.

Когда Дон вернулся в ресторан, то кроме горы немытых тарелок он обнаружил, что в зале идет жаркий спор по поводу обсуждаемого Штатами законопроекта о воинской повинности. Дон навострил уши: если будет всеобщая мобилизация — его загребут точно и надо бы их опередить, записавшись в Космическую гвардию добровольцем. Совет Макмастерса относительно «единственного способа попасть на Марс» крепко сидел у него в голове.

Большинство спорщиков склонялись в пользу воинской повинности, и Дон тоже не возражал; проект казался ему дельным, несмотря на то что он сам подпадал под его действие. Один спокойный невысокий человек, до сих пор молча слушавший окружающих, откашлялся и сказал:

— Повинности не будет.

Последний оратор, второй пилот, до сих пор носивший на воротничке три круга, удивился:

— С чего бы это? Откуда тебе-то знать, коротышка?

— Я побольше вашего знаю. Позвольте представиться: сенатор Оллендорф от провинции Куи-Куи. Во-первых, воинская повинность нам не нужна; сам характер нашего конфликта с Федерацией не требует большой армии. Во-вторых, у нашего народа не тот темперамент, чтобы мириться с повинностью. В ходе процесса выборочной иммиграции здесь у нас на Венере сложилась нация упрямых индивидуалистов, почти анархистов. Они не примут принудительного призыва. В-третьих, налогоплательщики не одобрят большую армию; у нас и так больше добровольцев, чем мы можем содержать. И наконец, я и мои коллеги собираемся похоронить проект, соотношением голосов три к одному.

— Послушайте, любезный, — словно жалуясь, спросил пилот, — зачем было называть три первые причины?

— Я просто репетировал свою завтрашнюю речь, — ответил сенатор. — Кстати, сэр, если вы так уж болеете за призыв, то отчего вы не вступили в Космическую гвардию? Вас бы наверняка взяли.

— Что ж, я отвечу — так же, как ответили вы. Первое, или во-первых, я — не местный, так что война эта не моя. Во-вторых, сейчас у меня первый отпуск с тех пор, как прекратили полеты кораблей класса «Комета». А в-третьих — я завербовался вчера и теперь пропиваю свой аванс. С вас довольно?

— Разумеется, сэр! Позвольте вас угостить.

— Вам следовало бы знать, что старый Чарли подает только кофе. Так что возьмите чашку и расскажите, что творится на Губернаторском острове. Нам хотелось бы получить сведения из первых рук.

Ушки Дон держал на макушке, а рот (не всегда) на замке. Помимо прочего ему удалось узнать, почему в этой «войне» не велось никаких военных действий, кроме уничтожения «Околоземной». Дело было не только в том, что из-за значительной удаленности — от тридцати до ста пятидесяти миллионов миль — военные коммуникации сильно растягивались. Главной причиной был страх перед ответным ударом, и, вероятно, именно из-за этого и создалось нынешнее патовое положение.

Техник-сержант Воздушных сил принялся разъяснять всем, кто пожелал его слушать:

— Начальство нас сейчас по полночи держит в состоянии стартовой готовности. Какого черта? Терра напасть не осмелится, и заправилы Федерации прекрасно об этом знают. Войне конец.

— С чего вы взяли, будто они не нападут? — спросил Дон. — По-моему, в нас попасть так же просто, как в сидящую на воде утку.

— Это верно. Одна бомба — и наш городишко целиком сдует в болото. И Бьюкенена это тоже касается. И Куи-Куи-тауна. Но что это им даст?

— Не знаю, но под атомную бомбу мне попасть не хочется.

— Не бойся, не попадешь. Пошевели мозгами. Допустим, они уничтожат кучку торгашей и толпу политиков — но остальная-то территория не пострадает. Республика Венера сохраняет свою мощь — потому, что во всем этом болотном мире есть лишь три цели, которые имеет смысл подвергнуть ядерной бомбардировке — три цели, которые я уже назвал. Что же из этого следует?

— Говорите, я слушаю.

— Они получат ответный удар — теми бомбами, которые коммодор Хиггинс позаимствовал на «Околоземной». Мы захватили несколько самых быстроходных кораблей, и перед нами — самые крупные цели, какие только знала история. Все пространство от Детройта до Боливара: металлургические заводы, электростанции, фабрики. Они не решатся щелкнуть нас по носу, зная, что мы готовы им врезать под дых. Надо мыслить логично!

Мужчина, спокойно сидевший у дальнего конца стойки, выслушал сержанта и мягко сказал:

— Да, но почему вы думаете, что руководство Федерации будет мыслить логично?

Сержант удивился.

— Что? Да ну вас! Говорю: война кончена! Нам пора по домам. Лично у меня сорок акров лучших рисовых полей на Венере; урожай-то, спрашивается, кто собирать будет? А я вместо этого сижу здесь и дурака валяю. Пора бы уже и правительству почесаться.

10. «В МЫСЛЯХ МОИХ

ВОЗГОРЕЛСЯ ОГОНЬ» [139]

Правительство не сидело сложа руки; уже на следующий день законопроект был принят. Дон узнал об этом в середине дня. Как только улеглась послеобеденная суматоха, он вытер руки и отправился в город на вербовочный пункт. У дверей уже выстроилась очередь. Он встал в хвост и принялся ждать.

Через час Дон очутился перед столом. Вконец измотанный офицер протянул Дону бланк.

— Напиши свое имя. Поставь внизу подпись и отпечаток большого пальца. Потом подними правую руку.

— Минуточку, — сказал Дон. — Я хочу служить в Космической гвардии. А тут написано — «Наземные войска».

Офицер вполголоса выругался.

— И этот туда же. Сынок, все вакансии в Космической гвардии были заполнены уже к девяти утра — теперь я даже в очередь тебя не поставлю.

— Но я не хочу в пехоту. Я… я — космонавт!

Офицер ругнулся опять, но злобы у него теперь поубавилось.

— Что-то не похоже. Слушай, меня уже тошнит от вас всех, вспомнивших в последнюю секунду о патриотизме. Вам бы лишь в грязи не барахтаться, вот в космос и проситесь. Вали-ка ты, парень, домой! Когда понадобишься, мы тебя вызовем, но на Космическую гвардию не рассчитывай! Готовься к тому, что пойдешь в пехоту. Тебе понравится.

— Но…

— Катись отсюда!

Дон вышел. Когда он вернулся в ресторан, Чарли взглянул на часы и спросил:

— Ну что, сынок, ты уже солдат?

— Не нужен я им.

— Вот и хорошо. Подай-ка мне несколько чашек.

Времени было хоть отбавляй, и, склонившись над грязной посудой, Дон размышлял над создавшимся положением. Хотя к неудачам он относился спокойно, все же совет Макмастерса был не так уж по идее и плох. И вот шанс потерян — пусть не очень надежный, но кто знает, может, это был его единственный шанс добраться до Марса. Теперь единственное, что ему светило, — это протрубить всю войну — месяцы? годы? — в Наземных войсках, так и не приблизившись ни на шаг к своей цели. Шестьдесят-семьдесят миллионов миль: с такого расстояния вряд ли до кого-нибудь докричишься.

Дон прикинул, а что если попытаться получить отмазку от службы, упирая на земное гражданство, но тут же отказался от подобной затеи. Один раз он уже на этом сыграл — сказал, что он гражданин Венеры, и добился права лететь сюда. Да и не в его было натуре сейчас говорить одно, а через минуту совсем другое. К тому же сердцем он был за республику, как бы там ни решили в конце концов юристы вопрос о его подданстве.

Но даже если у него хватило бы наглости на подобное заявление, он не мог представить себя за колючей проволокой лагеря для интернированных. Насколько он знал, такой лагерь уже был построен где-то на Восточной косе. Просидеть там всю войну…

И чтобы Изобел таскала ему по воскресеньям передачи?