Т. 13 Число зверя, стр. 45

— У меня нет, Джейк.

— Я себя чувствовала хорошо, папа.

— У меня был приступ морской болезни. Но Дити меня вылечила, — сказала тетя Хильда.

— И у меня тоже был, дорогая моя. Но в данном случае мы переместились в вакуум и обсуждаемый феномен в принципе не мог иметь места.

— Папа, — сказала я, — с нами не случилось ничего плохого, а почему — нам знать не обязательно. Фундаментальное положение эпистемиологии, на котором зиждутся и три основных утверждения семантики, и теория информации, гласит, что наблюдаемый факт не требует доказательства. Он просто есть, и все тут. Пускай над этим ломают голову философы, им все равно больше нечего делать.

— Правильно! — воодушевилась Хильда. — Вы тут все такие умные — совсем затюкали бедную Шельмочку. Может, сходим погулять?

— Непременно, милая, — согласился мой муж. — Вот только сперва прикончим то мясо, что ты нам поджарила. Или потушила?

18. «…ВЕСЬ МИР — ЖИВОЙ…»

ЗЕБАДИЯ:

Перекусив, мы собрались в поход. Небольшая задержка произошла из-за Дити: она непременно хотела еще раз проверить свои программы, на сей раз дистанционно. Я прикрикнул на нее:

— Нет!

— Почему, мой капитан? Я ввела новую программу: строго вверх на десять километров. Команда: «АЯ, ПРЫГ». А потом отзовем ее обратно командой: «НАЗАД». Если первая будет работать через рацию, то и вторая тоже будет. Эти команды могут спасти нам жизнь!

— Гм… — Я занялся свертыванием брезента и укладкой спального мешка. Женский ум для меня чересчур стремителен. Часто я в конечном итоге прихожу к тому же выводу, но женщина приходит к нему раньше меня и всегда какой-то другой дорогой. Кроме того, Дити вообще гений.

— Что ты сказал, мой капитан?

— Я размышлял. Дитй, я согласен, но только пусть я буду на борту, ладно? Я не буду брать на себя управление, просто посижу для контроля.

— Тогда это не будет проверка.

— Будет, будет. Даю честное скаутское, я позволю ей падать шестьдесят секунд. Или до высоты три километра, смотря что будет раньше.

— У наших раций дальность больше десяти километров даже между собой. А Ая принимает гораздо лучше.

— Дити, ты доверяешь технике, я нет. Если Ая не примет твою вторую команду — солнечные пятна, помехи, не знаю что, — я не дам ей рухнуть.

— Но если испортится что-нибудь другое, и ты все-таки рухнешь, то получится, что я тебя убила! — Она заплакала.

Мы приняли компромиссное решение: ее вариант, но только первый, тот, что она предложила с самого начала. Я не пожалел горючего и отвел Аю Плутишку на сотню метров, вылез, и мы притихли в ожидании. Дити сказала в свою рацию:

— АЯ ПЛУТИШКА… НАЗАД!

Снаружи это более впечатляет, чем когда сидишь внутри. Ая Плутишка находилась справа от нас, и вот она уже слева от нас. Бесшумно. Вообще без намека на звук. Волшебство.

— Ну, Дити? Ты удовлетворена?

— Да, Зебадия. Спасибо, милый. Нужно было испытать — ты же понимаешь, правда ведь?

Я согласился, хотя у меня было сильное подозрение, что испытывали не столько программу, сколько меня.

— Дити, а можешь ты сделать наоборот? Отправиться куда-нибудь в другое место и приказать Ае, чтобы она туда к тебе явилась?

— Куда-то, где она никогда не была?

— Да.

Дити отключила свою рацию и удостоверилась, что моя тоже отключена.

— Не хочу, чтобы она это слышала. Знаешь, Зебадия, я к компьютеру всегда отношусь как к одушевленному существу. Понимаю, что так нельзя, и все равно. Для меня Ая живая. — Дити вздохнула. — Я знаю, что это машина. И ушей у нее нет, и видеть она не видит, и нет у нее никакого представления о пространстве-времени. А есть только хитрая электрическая схема и хитрые токи в этой схеме — в пределах заданной грамматики и словаря. И это строгие пределы. Если я перестаю точно придерживаться этой грамматики и словаря, она выдает: «Нет программы». Я могу сообщить ей по радио все то же самое, что сообщаю голосом в кабине, и ты тоже можешь. Но нельзя сказать ей: разыщи-ка ты меня, голубушка, на лугу за каньоном километрах в двенадцати-тринадцати примерно к юго-западу отсюда. На это у нее нет программы — тут пять никак не определенных терминов.

— Зачем же ты даешь ей чушь на входе? И еще ждешь, что я стану удивляться: отчего, мол, чушь на выходе. По-моему, ты это нарочно.

— Честное слово, нет!

Я чмокнул ее в кончик носа:

— Дити, лапочка, напрасно ты не доверяешь собственным инстинктам. Вот смотри, как можно приказать Ае это сделать, не вводя в ее словарь ни одного нового термина. Скажи ей, что будет введена программа из трех частей. Часть первая: подняться строго вертикально на один минимум — десять километров. Часть вторая: переместиться на двенадцать целых пять десятых километра курсом двести двадцать пять. Часть третья: снизиться до высоты один километр и зависнуть. На этой стадии, если ты действительно будешь находиться там, где сказала, ты ее увидишь и дашь ей инструкции для посадки без применения Джейкова искривителя.

— Ну хорошо… Но ведь двенадцать с половиной километров нельзя выразить в десятикилометровых единицах. Значит, лететь на горючем?

— Вот еще! Милая моя, у тебя в школе были нелады с геометрией. Реши-ка задачку Евклидовыми инструментами: циркулем и линейкой. Найди построением, как попасть в требуемую точку десятикилометровыми единицами — без дробей.

Моя жена некоторое время размышляла. Но очень недолго:

— Переместиться на один минимум по курсу сто семьдесят три и две трети, затем на один минимум по курсу двести семьдесят шесть и одна треть. При зеркальном отображении используются те же самые курсы в обратном порядке. Плюс бесконечное множество тривиальных решений с применением более чем двух минимумов.

— Молодец, садись в первый ряд. Если ты не обнаружишь ее визуально, прикажи ей двигаться по обратной поисковой кривой — это заложено у нее в постоянной памяти, с австралийским произношением. Милая моя, неужели ты действительно решала построением?

— В первом приближении да, но ты же не дал мне циркуль и линейку! Описать окружность радиусом двенадцать с половиной. Провести линейкой через центр два диаметра: горизонтальный и вертикальный. Провести биссектрису левого нижнего угла — получим курс двести двадцать пять, то есть юго-запад. Взять на циркуле десять и провести дуги из центра и из юго-западной точки окружности: их пересечения дадут курсы и вершины для обоих главных корней с точностью, задаваемой твоими циркулем и линейкой. Но зрительно вообразить все это — ну, я, конечно, представила себе углы двести семьдесят пять и сто семьдесят пять… Кое-как.

В общем, чтобы получить точное решение, я воспользовалась теоремой Пифагора: разбила равнобедренный треугольник на два прямоугольных. Гипотенуза — десять, один катет шесть с четвертью, тогда другой катет будет семь запятая во-семь-ноль-шесть-два-четыре-семь плюс — это дает один курс, а другой выводится с помощью пресловутой пятой аксиомы. Но я и тригонометрически проверила: арксинус семь запятая восемь-ноль-два-четыре-семь…

— Ладно, ладно! Верю на слово. Как еще можно запрограммировать Аю на отыскание тебя, пользуясь ее имеющимся словарем?

— Так… а горючее расходовать можно?

— Если нужно, то можно.

— Я заставила бы ее подняться вверх на минимальную высоту, а затем идти на меня по моему радиосигналу. Она же умеет по максимальной силе сигнала определять направление на его источник.

— Разумеется. Теперь сделай то же самое без расхода горючего. Только за счет Джейкова искривителя.

Дити задумалась и стала похожа на двенадцатилетнюю девочку. Потом выпалила:

— «Ход пьяницы»! — И тут же добавила: — Но я бы расширила полосу «хода» настолько, чтобы мое местонахождение заведомо было внутри ее. Ая должна замерять направление на источник на каждом углу зигзага. Тогда местонахождение источника можно будет определить абсолютно точно.

— Как будет быстрее? Идти прямо на тебя на двигателе — или рыскать «ходом пьяницы» на искривителе?