Армагеддон у Весты, стр. 18
Хьюэр упорно размышлял. Он перебирал все пути, заложенные в его программу, и не смог обнаружить ничего. У него не оставалось иного выбора, кроме прямого контакта с Меркурием. Ему было известно, что между Кемалем и Танцорами существовал некий политический контакт. И, хотя ему было неизвестно, считают ли Танцоры, эти неукротимо свободолюбивые обитатели поверхности Меркурия, ведущие добычу полезных ископаемых, принца своим другом или же врагом, — именно они были его единственной нитью.
Хьюэр проскользнул в компьютерную сеть Меркурия, замаскировавшись под сырьевого оптовика. Меркурий Первый засек его передачу и попытался войти в контакт, но Хьюэр проигнорировал вызов, зная, что Меркурий Первый — оплот Гавилана. Он перепрыгнул со спутника связи на передающий блок солнечной станции Марипоза и наконец совершил финальный прыжок на поверхность планеты — в тот район, из которого были получены последние сведения о местонахождении Кемаля.
Здесь он обнаружил себя в рассредоточенной сети связи пустынных вездеходов. Это удивило его. Он предполагал, что окажется где-то вроде станции слежения или в узле связи одного из подвижных меркурианских поселений, но не в этой лоскутной системе многосторонней связи. Он обследовал датчики вездехода и включил экран.
— Кто ты, во имя лика Солнца? — голос женщины прозвучал сурово, но ее внешность была довольно привлекательной. Она откинулась назад на водительское сиденье, испуганная неожиданным появлением Хьюэра на экране.
Он решил использовать преимущество внезапности. Если уж ему удалось застать ее врасплох, она не станет задавать слишком много вопросов.
— Могу сказать то же самое, — ответил он.
Глаза женщины сощурились, превратившись в тонкие щелки. Под защитным колпаком вездехода можно было обходиться без шлема. Темное лицо было мягким, но рот гневно сжался в резкую линию.
— Мы можем долго обмениваться вопросами и ничего не узнать, — холодно парировала она. — У меня нет времени на подобную ерунду.
— У меня тоже, — ответил Хьюэр. Он говорил правду. Чем дольше он оставался на Меркурии, тем больше становилась вероятность, что его обнаружат.
— Тогда узел развяжу я. Я — Дьюэрни, Танцор, житель группы Проходчиков Один—Двадцать.
— Значит, я в конце концов попал куда нужно, — ответил Хьюэр. Он немного помолчал, размышляя, стоит ли придерживаться маскировки. Лицо женщины поддержало его в убеждении, что здесь не стоит опасаться предательства.
— Я Хьюэр-ДОС. Двадцать Третий, — представился он.
Номер был уклонением от истины и должен был создать впечатление, что Хьюэр всего лишь клон. Для нее это не имело значения, но могло ввести в заблуждение другой компьютер.
— И чем же ты занимаешься, Хьюэр-ДОС Двадцать Третий?
— В этой штуке есть голографический проектор? — поинтересовался Хьюэр. — Здесь слишком тесно.
Дьюэрни недовольно выдохнула и дотронулась до панели управления. Хьюэр материализовался рядом с ней, его угловатое тело на спартанском сиденьи вездехода выглядело совершенно естественно, как если бы человек расположился дома на плюшевой кушетке.
— Удобно? — не без иронии спросила она.
Хьюэр дружелюбно улыбнулся, его глаза мигнули.
— Да.
— Тогда объясни, наконец, в чем дело и что тебе нужно?
— Во-первых, если ты решишь проследить меня по компьютеру, учти, что я проник в него под фальшивым именем. Прикинулся торговцем рудой.
— Вызываешь на откровенность? — сухо поинтересовалась Дьюэрни.
— Надеюсь на это, — в голосе Хьюэра прозвучала нота улыбки. — Я ищу друга.
— И думаешь, что я знаю, где он?
— Возможно. Я разыскиваю Кемаля Гавилана.
— Кто ты? — настороженно спросила Дьюэрни. — Я ничего не знаю о Гавиланах.
Хьюэр кивнул:
— Каждый на Меркурии знает Гавиланов и знает о племяннике, в руках которого судьба Танцоров. Ты — Танцор и, следовательно, знаешь Кемаля.
Дьюэрни молчала.
— Кстати, отвечу на твой вопрос. Я — компьютерный организм.
Дьюэрни вопросительно посмотрела на него:
— Только РАМ умеет создавать компьютерных!
— Это заблуждение. Я сторонник НЗО.
Дьюэрни мотнула головой.
— Тогда ты должен знать принца Кемаля, — она холодно взглянула на него. — Докажи это!
Тонкие усики Хьюэра дернулись.
— Я могу выдавать информацию, пока не посинею, и это все равно ничего не докажет, кроме моей эффективности. Я скажу только, что меня послал Бак Роджерс, чтобы я нашел Кемаля и, по возможности, освободил его.
— Роджерс… — Дьюэрни нахмурилась, размышляя. — Зачем ему это?
— Он друг Кемаля, — мягко сказал Хьюэр.
Дьюэрни кивнула.
— Я расскажу тебе то, что мне известно. Но боюсь, что это тебе мало поможет. Исчезновение Кемаля — моя вина, потому что это я вызвала его обратно на Меркурий. Среди Танцоров прошел слух, что он обещал НЗО нашу поддержку, и мы были обеспокоены.
— Вступая в НЗО, Кемаль говорил только от своего имени, — сказал Хьюэр.
— Я поняла это. Я не видела Кемаля после нашего разговора. Боюсь, что он в руках Гавиланов.
— И никаких слухов, никаких предположений?
— Ничего. На Меркурии Первом Гордон Гавилан делает что хочет.
— Думаешь, Кемаль там?
— Других версий нет, — ответила Дьюэрни. — Поверь мне, я провела, размышляя над этим, не одну бессонную ночь. Если бы он находился здесь, на поверхности, в одном из движущихся городов Уорренса, что-нибудь просочилось бы наружу. А Меркурий Первый полностью под контролем Гордона Гавилана.
Хьюэр застыл на сиденье, размышляя.
— У Кемаля ничего нет на Меркурии, — продолжала Дьюэрни. — Он не считает его своим домом. Для него он был тюрьмой. И все равно он не сделал той единственной вещи, которая могла бы сохранить ему положение и свободу.
— Он отказался передать Танцоров в недружественные руки, — закончил ее мысль Хьюэр. — Мы часто говорили об этом.
— Мой народ благодарен Кемалю, — сказала Дьюэрни. — А я в долгу перед ним. Я виновата в том, что он схвачен, и я должна освободить его.
Хьюэр взглянул в ее темные глаза:
— Значит, ты поможешь мне?
Дьюэрни медленно кивнула:
— Хотя я не представляю, как. Я не могу проникнуть на Меркурий Первый. Мой радиационный загар сразу меня выдаст — они поймут, что я Танцор.
Хьюэр улыбнулся.
— В системе полно и других людей, чья кожа потемнела от излучения. Я думаю, что ты прекрасно сойдешь за космического пилота по найму.
— Но я не знаю даже терминологии! Я никогда не была нигде, кроме Меркурия!
— Но у тебя буду я, — возразил Хьюэр.
Дьюэрни посмотрела на голограмму. Полупрозрачная фигура рядом с ней чуть мерцала, словно видение из сна.
— Это нереально, — сказала она. — У меня галлюцинации, радиационный бред, осложненный комплексом вины.
— Это было бы здорово, но нет, — с улыбкой сказал Хьюэр.
— Как ты думаешь добыть корабль?
— Буду импровизировать, — ему вдруг показалось, что эти слова с этой же интонацией мог бы произнести его друг Бак. Глаза Хьюэра при этой мысли улыбнулись.
— По крайней мере, один из нас уверен, — сказала Дьюэрни.
ГЛАВА 11
В открытом космосе, за пределами орбит спутников Марса, его двух лун — Фобоса и Деймоса, происходил бой невиданных масштабов. Две могучие армады вступили в схватку. Без паузы, без отдыха они наносили и отражали удары. Венера и Марс, богиня любви и бог войны, созидающая богиня и бог разрушения, вступили в противоборство.
РАМ, воплощение воинственного бога, являла картину технологической изощренности и четкой организации. Военная машина громадного флота была продумана до мельчайших деталей, до самого незначительного корабля поддержки. Экипажи действовали с четкостью компьютерной цепи. По тому, как методично и математически точно марсиане волна за волной обрушивали свои удары на венерианский флот, посторонний наблюдатель смог бы сделать вывод о том, что главная идея битвы, сверхсложный план, изощренная схема, включающая в себя тысячи тысяч элементов, — творение компьютерного разума. И действительно, все исходило из недр РАМ-Главного или, точнее, было творением Зимунда Гользергейна-ДОС.