Гонконг, стр. 50

Несмотря на брожение в индийской туземной армии, два батальона сипаев уже присланы в Гонконг и выказывают готовность к решительным сражениям с китайцами. При виде «небесных» бенгальцы разъяряются и забывают свои претензии к англичанам. Сэр Майкл вполне согласен, что в туземных войсках в Гонконге, которые пойдут в Китай, надо утверждать в офицерских чинах, вплоть до капитана, командиров бенгальцев, пенджабцев и афганцев, чей военный опыт и храбрость очевидны. Нельзя знатных туземцев оставлять на фальшивом положении, держать на должностях сержантов и капралов. Это само по себе вызывает недовольство. Здесь начинается решительная реформа.

Да, в Индии неприятности. Сэр Майкл рассказывал разные эпизоды. Посылка войск сюда задерживается.

Мандарины в Кантоне хотят избежать конфликта всеми способами. На них движутся тайпины – об этом упоминал сэр Джон. Но когда десантные войска из Индии прибудут и снаряжение окажется в достаточном количестве, повод будет найден, как бы «небесные» ни береглись. Это ясно и без слов. Китайцы же пойдут на службу в английские войска, и формирование батальонов «милитери сервис» начнется полным ходом. Но надо помнить: Бюжо сохранил чалму для тюркосов!

– Коса, халат и шляпа будут оставлены батальонам «милитери сервис». Пока наша подготовка происходит негласно. Она может быть закончена с величайшей быстротой и эффектом. Голодные китайцы возьмут в руки не только лопату для сооружения земляных укреплений, не только рогульку на спину для переноски военных грузов с кораблей королевского флота на берег материкового Китая...

– Но и нарезное ружье?

– Лучше не давать. Если они научатся воевать, мы сами не будем рады. Надо войска, но без оружия. И без оружия это будут отличные войска.

– Вы полагаете, что не надо срезать косы?

Не хотелось бы Майклу Сеймуру брать на суда своего флота десант из косатой морской пехоты, в халатах с лентами на груди, на которых написано по-английски и по-китайски, что королевские солдаты...

Майкл Сеймур, просматривая бумаги, обратил внимание на рапорты английских офицеров с объяснением неудачных попыток совершить в минувшую кампанию опись побережья Татарии, лежащего северней Кореи и протянувшегося до устья реки Амур. Некоторые гавани, как выяснилось во время военных действий, оказались превосходными. Они заняты небольшими отрядами войск и кораблями противника. По слухам, в южной неисследованной части Приморья также существуют превосходные бухты. В копии с рапорта капитана французского корабля «Сибилл», пересланной французским адмиралом английскому командующему, сообщается, что при описи южного берега там, где его меридиональное направление меняется на широтное у безымянного мыса, с указанием широты и долготы, французами был встречен и потоплен двумя выстрелами русский палубный бот. Команду спасти не удалось. По сведениям, собранным от китобоев и туземцев, она была смешанной и состояла из крестьян-квакеров и военных моряков. Судя по этому, можно предполагать и о продвижении противника к югу от Де-Кастри.

...Интерес к Китаю в коммерческих кругах в эти годы превосходит интерес к Индии. Там доходы от налогов. И, конечно, от торговли. Но здесь доходы еще не бывалые ни в одной колонии.

Интерес к Китаю пробуждает интерес к его флангам. Не пустынно ли в гаванях Приморского юга Татарии? А там, на флангах Китая, бухты могут оказаться такими же драгоценностями, как и на севере. Опасны не описи военных моряков, а появление крестьян-колонистов! Если это не сказка и не домысел полусумасшедших сэра Джеймса и его ныне ушедшего французского коллеги!

Адмиралы на линейных кораблях совершили к тем берегам бесполезное плавание.

– Мои офицеры, взявшие в плен команду «Дианы» и проводившие много времени с ближайшими сотрудниками Путятина в кают-компаниях, поставили меня в известность, что среди русских, находящихся ныне в Гонконге, есть участники экспедиций в южные гавани, о чем они никогда не распространялись. Они, конечно, знают больше, чем говорят. Американцы свидетельствуют, что русский адмирал в Японии похвалялся перед коммодором Адамсом своей описью залива у корейского берега, который он назвал именем русского капитана Посьета. Путятин описал другие гавани, и в одной из них, которая якобы может вместить все флоты мира, он построил крепость и ортодоксальный собор из бревен лиственницы...

Сэр Джон слышал об этом в несколько ином изложении. Сэр Майкл Сеймур докапывался до сути дела, и его версия достоверней. Адмирал Стирлинг, видимо, ничем не интересовался. Дело обратило на себя внимание сэра Майкла Сеймура. Ему стоило раз взглянуть – и он понял все...

Боуринг выслушал очень внимательно. Ведь это было как раз то, что занимало и его. Между приамурскими владениями России и Китаем, видимо, лежит область, почти не исследованная и пустынная, но находящаяся в прекрасном для европейцев умеренном климатическом поясе. Там, видимо, не знают чумы и холеры.

То, о чем предупредил губернатора японец Точибан Прибылов, было наиважнейшим. Никто не понял японца, как сэр Джон. Азиаты направляют взгляды, преисполненные надежды, на Россию! Не на Англию и не на Францию. Грубо говоря, нужно вбить клин, чтобы взгляды горячих азиатов потухли.

Прежде всего нужны добросовестные исследования. Флот готов. У Майкла Сеймура отличные винтовые корабли, есть суда малой осадки – для входа в реки, для прохода через бары. Есть опытные штурманы, совершавшие немало описей. Знаменитый master [62] Френсис Мэй. Новый командующий изучает карты. Занимая гавани Приморья, если это окажется удобным, мы усиливаем давление на «небесных».

План военной кампании 1856 года, в случае продолжения войны против России, отчетливо проступает в суждениях молодого адмирала.

Война с Китаем – дело очень трудное. Победить такую громадину невозможно. Но коммерсанты и расчетливые вымогатели уступят. Удар направить против чувствительных мест – по торговым городам. И задеть интересы, лишить правительство доходов. Пока мандарины не могут поднять на войну массы населения, так как сами опасаются своего народа.

Коммодор Чарльз Эллиот уверяет, что мандарины под предлогом сохранения военной мощи уведут войска подальше, а под огонь морской англо-французской артиллерии поставят сотни тысяч детей и не ведающих о сути событий женщин, чтобы потом вопить о зверствах рыжих варваров.

Боуринг согласен с молодым адмиралом. Надо дать дело флоту. Наши мальчики рвутся в бой, желая отличиться. Они удручены бездействием и вялостью командующего.

Майкл Сеймур упоминал об осведомленности пленных офицеров. Но кто же добудет сведения? С ними в дружбе американцы – хозяева судов, коммерсанты и банкиры.

Адмирал Путятин был откровенен с американским коммодором в Японии. Почему бы гонконгским американцам не вызвать их снова на откровенность? Сэр Майкл совершенно прав! Узнать надо все, что можно узнать!

– О-сё-фу-сан! – пылко сказал Прибылов, стоя в маленьком номере гостиницы перед Гошкевичем. – Когда я занимаюсь составлением словаря, это очень увлекает. И даже такому, как я, хочется быть порядочным человеком среди вас – моих друзей. Я готов вам признаться в том, чего никто в целом свете не знает... Кроме японского правительства! Я знаю вас и не прошу хранить тайну... Но, признавшись, я стану чист перед самим собой, но нечист в глазах людей... Я скажу вам завтра.

На другой день сидели с утра и опять занимались словарем.

За обедом Точибан сказал:

– Вчера я очень... ира-ира... Но сегодня раздумал... но... я полагаю... вы... сами догадались.

Глава 26

КИТАЙСКИЙ ТУЗ