Золотой адмирал, стр. 111

Розмари оторвалась от письма, заслышав, как сэр Роберт, взволнованный адресованным лично ему письмом, разразился проклятиями. Она подумала, не позвать ли Кэт, но тут услышала, что молодая ее подруга с большим пристрастием допрашивает бывшего младшего канонира галиона «Коффин», и продолжила чтение.

«Эти наши корабли дали несколько отличных бортовых залпов и так повредили „Санта-Анну“, что она для боя уже не годилась, а когда наступил рассвет, ее нигде не было видно. Испанцы показали себя храбрыми, хоть и ошибающимися воинами. Один из галеасов потерял бушприт, а другой — грот-рей. Если бы не поднялся южный ветер, что позволило врагу послать подкрепление своему арьергарду, ничто не помешало бы нам уничтожить эти ужасные боевые машины.

Чтобы остановить это подкрепление, почтенный Mapтин Фробишер со своей эскадрой подошел к нему и стал молотить испанский строй, как целая куча кузнецов по своим наковальням. Да, моя отрада, испанцы действительно становятся искусными воинами: как они быстро напали на «Триумф» своими кораблями «Гран-Грин»и «Сан-Хуан де Сицилия». Вместе с эскадрой Хоукинса мы тем временем собрались вокруг их наветренных кораблей и дружно напали на «Сан-Матео». Уже к нам в руки шла решительная победа, когда вдруг все сорвалось — опять из-за нехватки пороха. Радость моя дорогая, было ужасно смотреть, как бушует сэр Френсис — ведь он давно уже просил увеличить его резервный боевой запас.

В итоге, после целой недели стычек и боев мы еще не знаем, как закончится это сражение, а мы уже измотались, как старые пехотинцы после долгого-долгого марша. К нашему смущению, армада папистов остается почти все такой же сильной, как раньше, хотя и крепко наказанной. Должно быть, у них на исходе вода и провизия — надеемся, это так. Теперь, похоже, уж точно их адмирал нападет на Дувр. Только что получили дурные вести, что герцог Парма готов идти на соединение с Мединой-Сидонией. Одному Богу известно, где мы сможем этому помешать.

Любимая Розмари, могу тебе только сказать, что до сих пор на галионе «Коффин» мы старались как можно лучше делать свое дело и потеряли убитыми всего лишь четырех матросов. Четырнадцать получили ранения, и среди них наш младший канонир Эдвард Сикстон, который передаст тебе это письмо с моей негасимой любовью и уважением. Коль не вернусь я, помни всегда, что первая и последняя моя мысль — о тебе. Итак, моя милая Розмари, поминай меня в своих молитвах и верь мне, преданному и всегда тебе верному мужу «.

Весь вечер Эдвард Сикстон угощал тех, кто приходил в Портледж, рассказами, конечно же сильно приукрашенными, о доблестной роли в долгой войне галиона «Коффин».

— Но он не захватил ни одного судна? — ворчливо вопрошал сэр Роберт, постукивая по ручкам своего кресла длинными бледными пальцами. — Даже маленькое береговое суденышко? Проклятье! Как мы будем расплачиваться с нашими кредиторами?

— Увы, сэр Роберт пока не захватил ни одного парусника, — признался Сикстон. — Но то же самое можно сказать о любом другом корабле, кроме «Мести», когда «Роза» сдалась нашему победоносному адмиралу. Но веселей, друзья, ведь ясно, что с каждым днем наш враг все больше устает и пороха у него остается все меньше и меньше. Не беспокойтесь, непременно настанет тот день, когда мы перелезем к ним через борта. Тогда у нас будет и куча сокровищ, и множество пленных на выкуп.

Той ночью Кэт Уайэтт лежала в своей постели, тихонько проливая горькие слезы в мокрую подушку. Перед этим они вдвоем с Розмари свыше часа стояли на коленях, вознося молитвы в отвратительной норманнской часовне старого барского дома.

— Защити его, — горячо шептала она. — Защити моего мужа, о милосерднейший Боже, потому что жить без него у меня нет никакого желания.

Глава 21

ГРАВЕЛИН

Мимо крупных, поросших сверху травой мысов Данженесса плыли два флота курсом на Дувр. Английский, держась ближе к берегу, имел значительное преимущество. То и дело к нему подходили небольшие, спешно вооруженные купеческие суда на замену аналогичных по прочности и готовых вернуться в порт, передав им свою огневую мощь. Западней, ближе к Дуврскому проливу, где, как обычно, можно было увидеть сигнальные костры и разбросанные тут и там отряды подготовленных ополченцев, маневрирующих вдоль знаменитых меловых утесов, противники вступали в короткие схватки с перестрелкой.

Хотя англичане в любое время могли бы нагнать корабли короля Филиппа, лорд Хоуард укорачивал паруса и удовлетворялся тем, что тревожил армаду на ее же собственной скорости. На «Мести»и других эскадренных флагманах воцарился дух ликования, когда стало очевидно, что герцог Медина-Сидония скорее всего не намерен высаживаться в Гастингсе — где в недавнем историческом прошлом слишком успешно уже осуществилось одно такое вторжение. Вместо этого испанцы, умело сохраняя строй, взяли курс на Кале — что вызвало на губах сэра Френсиса Дрейка улыбку свирепого предвкушения.

— Если ветер останется таким, как сейчас, — предсказал он нескольким капитанам, собравшимся у него на борту на совет в этот свободный от драки день, — что ж, тогда преимущество наше, это уж точно.

Заулыбались и другие — Ланкастер, Уидден, Мерчант, Адам Сигер и остальные. Все присутствовавшие понимали, что в Кале гавань не стоит названия «убежище». Поэтому обширной армаде придется стоять на открытом рейде, где корабли будут трепать приливы и отливы и, что самое важное, доминирующие шквалистые западные ветры.

На галионе «Коффин» не меньше понимали, какой риск берет на себя генерал-адмирал короля Филиппа, и весь день напролет там жужжал красно-черный точильный камень, придавая свежую остроту наконечникам пик и шпаг и широким лезвиям палашей.

Внимательно оглядев корабль, Хьюберт Коффин остался вполне доволен. Да, его люди здорово измотались за последнюю долгую неделю: волосы и бороды не ухожены, одежда порвана. Однако они оставались проворными и полными желания пожать золотой урожай, который, похоже, наконец-то созрел.

Прорехи от ядер в парусах галиона из Девона аккуратно были залатаны и две прекрасные новенькие бронзовые полукулеврины поставлены вместо пары таких, что грозили вот-вот разорваться от первого выстрела, — а таких было много на кораблях англичан.

Все пополнения, взятые на борт в Истбурне, за исключением нескольких человек, были родом из местных краев и говорили с заметным знакомым акцентом, созерцая развертывание боевых порядков английского флота у берегов Кале.

К наступлению ночи противник, за исключением сторожевых кораблей, убрал паруса и стал на якорь — и вскоре его примеру последовал и лорд Хоуард.

С «Морского купца» наблюдали за прибытием желанного подкрепления в виде эскадры лорда Генри Сеймура — флотилии Английского канала [74], только что закончившей свою долгую караульную службу у берегов Дувра. Эскадра насчитывала в целом двадцать пять кораблей и принадлежала королеве. Все они, за исключением «Антилопы»и «Ахата», были невелики размером. Уайэтту, почерневшему от солнца, с ввалившимися от недосыпания щеками, это зрелище подняло настроение, однако с большим облегчением он приказал бросить якорь фрегата. Слава Богу, армада теперь находилась там, где, очень вероятно, может случиться нечто такое, что и слепому могло быть ясно.

С посыльного судна, проходившего мимо вместе с новоприбывшей эскадрой, на «Королевский ковчег» прокричали, что скоро испанцы отведают образчик такого огня, который их ожидает в «мире ином».

Другими словами, его капитан сэр Уильям Винтер предвидел то обстоятельство, что как только враг войдет в Английский канал, брандеры могут принести неоценимую услугу в том районе, где ветер обычно дует с запада на восток, и потому собрал, что удалось, в Дувре и его окрестностях — девятнадцать старых и изношенных коггов и хольков, загрузив их по планширы всевозможным горючим материалом. К сожалению, эти брандеры в тот момент стояли близ Дувра и потребовалось бы не менее суток, чтоб привести их в Кале, где их ждало короткое, но яркое приключение.