Город несколько лет спустя, стр. 46
Джекс проводила большую часть времени на улицах, выслеживая патрули и дожидаясь случая подстрелить зазевавшегося часового. Как правило, случай не заставлял себя долго ждать – как ни крути, Город огромный, рано или поздно кто-нибудь обязательно отставал от остальных и становился ее добычей.
Ночевала она где придется, иногда возвращаясь в штаб, но чаще засыпая в подземных туннелях Города или в раскидистых ветвях деревьев парка Золотые Ворота. Сон Джекс был хрупок и неспокоен. Даже в объятиях Сан-Франциско она больше не чувствовала себя в безопасности.
Однажды она задремала в одном из ливнестоков. Наверху, прямо на решетке над ее головой, остановился патруль. Джекс слышала их голоса, усиленные эхом подземелья. Солдат с грубым голосом глумился над одним из своих товарищей, который, не справившись с собственными нервами прошлой ночью, открыл огонь по заброшенному зданию.
– Рэнджер, дружок, да ты просто изрешетил его! Ты прострелил в том чертовом доме каждое окно! Можно подумать, ты не знаешь, что главный бесится оттого, что мы зазря тратим патроны! – заливался басом патрульный.
– Я видел их там! – глухо ответил виновник, в его голосе Джекс уловила нотки паники. – Я видел, как они надвигаются. Чертовы призраки, мать их!
– Рэнджер, малыш, привидение нельзя пристрелить! Ему не больно!
– Долбаный город! – выругался Рэнджер. – До хрена теней!
Джекс закрыла глаза и представила его себе. Наверняка совсем молоденький, не старше ее; прыщеватый, розовая кожа черепа просвечивает сквозь короткую стрижку «ежиком». Когда он говорит, засовывает руки в карманы и выставляет плечи вперед, как будто чтобы защитить себя. В последние дни часто загнанно оглядывается и вздрагивает. Жалко его.
– А ты слышал о собаках? – спросил солдат, отрицающий возможность застрелить призрак. – Уилсон видел их у океана. Огромные псины со светящимися глазами рыщут по побережью.
Она припомнила, как Тигр предлагал Рэнделлу разрисовать его стаю фосфоресцирующей краской. Что ж, оказывается, Рэнделл все-таки согласился.
– Он пристрелил хоть одну из этих тварей?
– Придурок, сказано же тебе – нельзя убить привидение!
– Ну должен же быть какой-то способ! – не успокаивался Рэнджер.
– А обезьян вы видели? – продолжал делиться новостями обладатель роскошного баса. – Говорят, это те самые мартыхи, что принесли сюда Чуму! А может быть, тоже привидения.
– Вы совсем обалдели, парни, – вмешался кто-то третий. – Тоже мне, призраки! Это просто тени, как в любом заброшенном городе.
– Ага, точно! – угрюмо отозвался пугливый Рэнджер. – Поэтому никто никогда не видел ни Джекс, ни этого Дэнни, вообще никого из них!
– Ты просто боишься, что Джекс распишет твою мордашку!
– Как раз это волнует меня меньше всего!
Джекс представила, как Рэнджер потирает шею – в последнее время она взяла за обыкновение рисовать на шеях солдат красные полосы от уха до уха; ей казалось, что выглядит это весьма наглядно и устрашающе.
– Да что там говорить, я бы просто пристрелил эту бабу, и все дела! – пробасил охотник за привидениями.
– Ну да, точно, ты бы пристрелил! Ты же у нас такой крутой, круче всех! Только вот морда у тебя уже разрисована! Хотя тебе же нечего бояться – вот ты бы и пошел как-нибудь ночью в центр, поохотиться на Джекс, а мы бы посмотрели, что с тобой сталось бы!
– Иди ты! Делать мне больше нечего, дерьмом всяким заниматься! – пробурчал Маркое, удаляясь.
– Придурок, – пробормотал третий солдат. – Уже покойник, а туда же, с советами своими вшивыми лезет. Надо взорвать здесь все к чертям и убираться поскорее.
– Как же холодно! Такого просто не может быть! – Джекс представила, как Рэнджер ежится, кутаясь в куртку. В его голосе снова прозвучали истеричные нотки. – Черт, надо сваливать отсюда, пока не поздно! Валить, пока живы!
– Ты поаккуратнее высказывайся, Рэнджер, – мягко посоветовал патрульный. – Генералу такие разговоры не нравятся.
– Да я разве что говорю. Домой просто охота. Не место нам здесь.
На шестой день войны (а может, и седьмой, Джекс уже запуталась) они совершили нападение на патруль, используя бомбы, которые смастерил Тигр. Вместо дыма при взрыве такой бомбы в воздухе распространялся легкий аромат жасминовых духов, смешанный с одной из разновидностей ЛСД. Ближе к вечеру Робот сбросил бомбы на патруль в западном районе. Джекс и весь ее отряд были снабжены респираторами; солдаты Майлза возможность газовой атаки не предусмотрели. Девушка тихонько лежала в укрытии, пока патруль расстреливал собственные галлюцинации. Затем помогла Змею, Затчу и Гамбиту связать впавших в транс солдат и пометить их одного за другим.
Последнего патрульного из отряда ей удалось отловить почти на закате. Он умудрился забрести достаточно далеко от места, где было совершено нападение, и шел, размахивая руками и что-то беспечно напевая, по Хайт-стрит. Юноша то и дело спотыкался, застенчиво при этом хихикая. Оружия у него не было. Когда Джекс выросла перед ним невесть откуда, он улыбнулся ей светлой улыбкой ребенка.
– У тебя все в порядке, солдат? – спросила девушка, еле сдерживая смех.
– Просто отлично! – простодушно поделился тот. – Представляешь, только что видел ангела. Золотой ангел летел над Городом.
– Я тоже его видела.
– А ты, наверное, Джекс?
– Точно.
Он счастливо засмеялся. У солдата были каштановые волосы и карие глаза. Симпатичный парень.
– Ты так похожа на мою девушку! Будешь рисовать у меня на лбу?
– Думаю, что надо.
– Ну, хорошо. – Он серьезно кивнул.
Солдат прислонился спиной к стене и послушно повернул лицо к свету. У Джекс была уйма времени, поэтому надпись «УБИТ» она постаралась вывести как можно красивее. В рогатке «У» изобразила черный череп; «И» обвивала извилистая виноградная плеть. Во время работы девушка общалась с патрульным.
– Как тебя зовут, солдат?
– Рядовой Дэвис. Но все зовут меня Дэйв.
– Не хмурься, Дэйв. Краску размажешь.
Дэйв постарался прекратить хмуриться и принялся хихикать. Это был самый счастливый военный, которого ей приходилось видеть.
– Ну и когда ты собираешься бросить эту войну? Не кажется, что уже пора? – полюбопытствовала Джекс.
– Ой, да я разве против! Мне-то все равно, я бы бросил хоть сейчас! Но вот генерал… Он никогда не сдастся!
– Откуда ты знаешь?
Дэйв торжественно посмотрел на нее.
– Уж кто-кто, а я точно знаю! Я ведь был одним из его телохранителей. Теперь меня, конечно, выгонят, потому что генерал никогда не будет доверять солдату, который получил отметину.
– Ясно, – пробормотала девушка, прорисовывая виноградную плеть. – Ну а почему бы тебе не бросить своего генерала и не уехать домой, к твоей девушке?
Солдат закусил губу и сразу стал очень серьезным и очень юным.
– Генерал расстреливает дезертиров.
– Как он тебя расстреляет, если ты дезертируешь? Ты же будешь далеко? Как он тебя найдет, он же обычный человек.
– Нет, неправда. – В глазах Дэйва появился страх. – Он не просто человек. Он найдет меня, куда бы я ни убежал. В точности как ты.
– Что значит, как я?
Солдат не отвечал. Он пристально разглядывал собственные пальцы, словно удивляясь, как хитро они устроены. Послышалась отдаленная пальба и взрывы дымовых шашек. Надпись была закончена. Пора уходить. Прикоснувшись к руке Дэйва, Джекс прошептала:
– Прощай. Береги себя.
В последний раз взглянув на него, девушка развернулась и побежала по пустой улице.
ГЛАВА 24
Ha второй неделе войны Гамбит включил свои колокола. В последние мирные дни он лихорадочно метался по Городу в поисках домов с наилучшей акустикой и колоколов с самым чистым звучанием. Самому ему больше всего нравился гонг, найденный в буддийском храме, который он повесил в церкви Святой Девы. Каждые пятнадцать минут хитрый механизм, состоящий из мешков с песком и нескольких противовесов, приводил в движение молот, тот ударял по гонгу, и по всему Сан-Франциско разносился мощный вибрирующий гул. Всего в Городе звонил двадцать один колокол, в строгой математической последовательности, разработанной Гамбитом.