Гражданин Галактики (сборник), стр. 171

— Я так рада, что ты дома, милый.

— Э-э… — я взглянул на папу.

— Она знает.

— Да, — ласково согласилась мама, — куда бы ни отправился мой сын, главное, чтобы он благополучно вернулся домой. Я знаю, что ты сможешь побывать везде где захочешь. — Она погладила меня по щеке. — А я всегда буду гордиться тобой. Я сходила на угол за отбивными.

Назавтра был вторник, и я спозаранку пошел на работу. Как я и думал, автомат с газировкой разладился. Я надел свой белый пиджак и принялся его настраивать. Мистер Чартон разговаривал по телефону; наконец он повесил трубку и подошел ко мне.

— Хорошо съездил, Кип?

— Очень хорошо, мистер Чартон.

— Кип, я хотел тебе кое-что сказать. Ты все еще мечтаешь попасть на Луну?

Я опешил. Потом я сообразил, что он не знает о всей этой истории. Что ж, я ведь не успел как следует рассмотреть Луну, и не отказался бы побывать там. Впрочем, теперь я не торопился.

— Да, сэр. Но сначала я закончу университет.

— Я это и имел в виду. Знаешь… у меня нет детей. Если тебе нужны деньги, скажи.

Раньше он намекал на фармацевтическую школу, только не делал таких предложений. И только вчера вечером папа проговорился, что оформил страховку на образование еще в день моего рождения, но ничего мне не говорил — выжидал, когда я встану на собственные ноги.

— О-о-о, мистер Чартон, это ужасно любезно с вашей стороны!

— Мне нравится твое стремление к знаниям.

— Вообще-то у меня уже все улажено, сэр. Но когда-нибудь мне может понадобиться заем.

— Или не заем. Скажи, если понадобится…

Он расстроенно отошел.

Я работал в теплом полумраке, иногда трогая «счастливку», спрятанную в кармане. Вчера вечером я дал маме и папе приложить ее ко лбу. Мама заплакала. Папа торжественно изрек: «Я начинаю понимать, Кип». Надо будет как-нибудь придумать, каким образом дать «счастливку» мистеру Чартону.

Я начистил автомат до блеска и проверил кондиционер. Все было в порядке.

Около полудня ввалился Туз Квиггл, плюхнулся на стул.

— Привет, космический пират! Что слышно от Галактических баронов? Хи-хи-хи-хи!

Что бы он сказал, ответь я ему честно? Я дотронулся до «счастливки» и сказал:

— Что закажешь, Туз?

— Как обычно, и взбей получше!

— Шоколадной газировки?

— Сам знаешь. Взбодрись, малец! Проснись и погляди на мир вокруг тебя.

— Ладно, Туз, — нечего было обращать на него внимание; он вращался в мирке, узком, как пустота меж его ушей, мелком, как свиная лохань. Вошли две девчонки; пока коктейль Туза крутился в миксере, я налил им кока-колы. Он покосился на них.

— Леди, вы знакомы с Капитаном Метеором?

Одна из них захихикала; Туз ухмыльнулся и продолжал:

— Я его агент. По части зубодробительных подвигов свяжитесь со мной. Капитан, я все думаю насчет рекламы, которую мы запустим.

— То есть?

— Слушай сюда. «Имею скафандр — готов путешествовать!» — этого мало. Чтобы выжать бабки из твоего клоунского балахона, надо поднапрячься. Так что мы добавим: «Истребляю пучеглазых монстров! Спаситель мира — плата по таксе!». Так?

Я покачал головой.

— Нет, Туз.

— Чего это ты? Ни фига не понимаешь в бизнесе?

— Рассмотрим факты. Я не беру денег за спасение мира и не делаю этого под заказ. Это происходит само собой. И вряд ли я стал бы спасать мир, в котором живешь ты.

Обе девчонки заржали, а Квиггл нахмурился.

— Умник, да? Ты чо, не слышал, что покупатель всегда прав?

— Всегда?

— Конечно. Заруби это на носу. И шевелись с моим коктейлем!

— Да, Туз.

Я поднял стакан; он швырнул мне 35 центов; я отодвинул их обратно.

— Это за счет заведения.

И плеснул коктейль ему в лицо.

Марсианка Подкейн

(Оригинал: Podkayne of Mars 1963 г.), (Перевод: С. Ангелов)

Глава 1

Мне всю жизнь дико хотелось на Землю! Нет, не насовсем — просто поглядеть. Провести на Земле какое-то время — это здорово, это вам кто угодно скажет, но оставаться там на всю жизнь… Нетушки. Земля для человека не очень-то подходит.

Лично я вообще не верю, что человек появился на Земле. Тем более, в доказательство приводят всего-то пару фунтов допотопных косточек, да еще рассуждения разных там ученых-антропологов, которые чаще всего, если как следует разобраться, противоречат друг другу!

Сами посудите. Сила тяжести на Земле для человека явно великовата, ну откуда же иначе — грыжа, плоскостопие и всякие там сердечные недостаточности. Солнечные лучи, если от них не прятаться, кого хочешь мигом доконают, — а где это видано, чтоб живые существа под угрозой смерти должны были защищаться от родной среды обитания? Ну, а с экологией на Земле и вовсе…

Ладно, не суть. В общем и целом, мы, люди, никак не могли появиться на Земле. На Марсе, конечно, тоже не могли, хотя он гораздо ближе к идеалу, чем все остальные планеты Системы. Может быть, нашим родным домом была какая-нибудь исчезнувшая планета? Впрочем, я лично считаю своим родным домом Марс и, куда бы ни занесло меня, никогда его не забуду и в конце концов вернусь назад… Хотя обязательно буду путешествовать — и забираться в такие места, где до меня не ступала нога человека.

Но для начала надо бы смотаться на Землю. Да нет, мне плевать, как там все эти восемь с лишним миллиардов народу умудряются жить — ведь чуть не друг на друге сидят; немудрено — там суши подходящей для жизни в два раза меньше, чем надо. Я океан хочу посмотреть. Издали, конечно. Океан — это не просто фантастически невероятная штука — меня от одной мысли о нем прямо в дрожь бросает! Подумать только — такая масса воды, и просто так, сама по себе! А глубины, наверное, и с головкой будет… С ума сойти!

И мы очень скоро полетим ко всем этим чудесам!

Однако мне следовало бы нас всех представить. Семью Фриз, в смысле. Меня зовут Подкейн Фриз; для друзей — таковыми, кстати, если пожелаете, можете стать и вы — просто Подди. Пол — женский, возраст — отроческий (мне восемь лет и четыре месяца). Дядя Том говорит, «чуток еще осталось до замужа дорасти». Это верно — гражданин Марса не может подписать неограниченный брачный контракт без согласия опекуна, пока ему не исполнится девять. Ростом я — без обуви — 157 сантиметров, а вешу 49 килограммов. Папочка меня зовет «синеглазикус пятифутиус», потому что он историк и романтик. А вот я — человек совершенно неромантичный и когда мне исполнится девять, то не стану торопиться с брачным контрактом, пусть даже ограниченным. У меня другие планы.

Нет, я, конечно, не против замужества и вполне уверена, что смогу выйти замуж за кого захочу. Уж в дневнике-то можно себе позволить все писать по-честному, без ложной скромности — его ведь не будут публиковать, пока я не стану пожилой, знаменитой дамой. Ну, а до того я еще сто раз успею все перечитать и поправить, если нужно. Сейчас я, на всякий пожарный, пишу на старом английском древнемарсианскими символами. Папочка легко все прочел бы, но он нипочем не станет, если только сама не попрошу. Просто золото у меня папочка! А вот братец Кларк охотно бы свои буркалы запустил, но он старый английский считает мертвым языком, а древнемарсианскими символами ему и вообще лень голову забивать.

Вам не попадалась такая книжка: «Одиннадцать лет — адаптационный кризис у мальчика переходного возраста»? От корки до корки прочла — думала, поможет с братцем справиться. Кларку только шесть, но в заглавии имеются в виду земные годы: книжка-то ведь написана на Земле. Ну, а в нашем, настоящем годе — 1,8808 земного, так что братцу Кларку сейчас как раз около одиннадцати этих недоделанных земных годов.

Кстати, книжка мне ни капли не помогла. Там говорилось про «смягчение перехода в социальную группу», а что-то непохоже, чтобы Кларк вообще хотел иметь что-то общее с родом человеческим. Вот придумать способ взорвать всю вселенную, чтоб посмотреть, какой шикарный «бабах» получится — это по-кларковски! Хуже всего — что мне приходится за него отвечать, а между тем IQ у него 160, против моих ста сорока пяти. Представляете, как драгоценна для меня каждая кроха наличной зрелости и солидности? Пока что приходится действовать по принципу: «Ни на секунду не ослабляй бдительности и — никаких компромиссов!» Вот так и живем.