Месть моя сладка, стр. 66
Я уже завернула за угол, когда грянул гром.
— Вон она! — послышался истошный вопль. — Та самая психопатка. Улепетывает.
В следующую минуту взвыли сирены. Кассирша подняла тревогу, а двое невесть откуда взявшихся дюжих парней подхватили меня с двух сторон и, выкрутив руки, поволокли назад, к гаражу.
— Эй, что вы делаете? — завизжала я, нелепо дрыгая ногами в воздухе.
— Я уже вызвала полицию, — заявила взбудораженная кассирша. — С минуты на минуту наряд подъедет. Они говорят, чтобы мы к этой маньячке не приближались. Она может быть вооружена.
— Вооружена? — поразилась я. — С ума вы все посходи-ли, что ли? Я просто за сигаретами вышла. А вас, — я метнула испепеляющий взгляд на здоровенных жлобов, которые выкручивали мне руки, — арестуют за нанесение тяжких телесных повреждений!
Истуканы разразились громовым хохотом.
— Зря стараешься, крошка, — пробасил один из них. — Полиция будет на нашей стороне. Иными методами с такими, как ты, не справиться.
— Точно, — кивнул его приятель, злорадно ощерившись. С разверстой пастью он походил на питбультерьера, только что побывавшего в жаркой схватке с барсуком. — Такие, как ты, угроза для общества. Представляешь, если все бабы будут такое вытворять? — обратился он к напарнику. — Скажем, моей жене втемяшится в башку подобную штуку отмочить.
— А стоило бы, — процедила я. — Судя по вашему виду, вам бы это только на пользу пошло.
— А ну-ка заткнись, дрянь! — проревел питбуль. — Не то я тебе все кости пересчитаю.
По счастью, подоспела полиция.
— Что здесь происходит?
Я узнала инспектора Хиса, одного из двух полицейских, которые арестовали меня сразу по возвращении домой с Антигуа. Рядом с ним возвышались еще два блюстителя порядка в шлемах и полном боевом облачении. Мне вдруг стало любопытно: обычная это экипировка или они вооружились до зубов исключительно по случаю моего задержания?
— Элисон Харрис! — произнес инспектор Хис тоном учителя, схватившего за ухо нашкодившего ученика. — Что вы на этот раз натворили?
— Ничего! — твердо сказала я.
— Хорошенькое дело — ничего! — фыркнула кассирша. — Она меня ограбить пыталась. Спасибо еще, эти любезные джентльмены помогли.
— Я вовсе не пыталась ее ограбить! — возмущенно воскликнула я.
— Элисон, объясняться будете в полиции, — сурово произнес инспектор Хис, затем посмотрел на кассиршу. — Мисс… Адаме, — сказал он, прочитав фамилию на табличке. — я готов выслушать ваши показания.
Меня отконвоировали к полицейскому автомобилю. Во второй раз за месяц!
— Как, опять вы? — удивился водитель.
— Осторожнее, приятель! — прошипела я. — Я вооружена.
В мгновение ока оба моих конвоира изготовились к нападению.
— Не бойтесь, — сказала я, подмигнув. — Это всего лишь тюбик мази «Огненный перчик». Ишиас у меня что-то разыгрался.
— Элисон, с нами шутить не стоит, — хмуро предупредил меня водитель. — Эти люди — мастера рукопашного боя.
Я присмотрелась к «этим людям». Обоим за тридцать. Оба пузатые, как женщина на седьмом месяце беременности. А я еще думала, что только американцы объедаются гамбургерами и картофелем фри.
Когда мы подкатили к управлению полиции, меня встретил мистер Уогстаф. Не потому, разумеется, что примчался туда, едва услышав о моем аресте. Адвокат навещал гориллу с «Титаником» на предплечье, которого снова арестовали. За то, что обрывал ценные розы на клумбе городского сквера.
Увидев меня, мистер Уогстаф грустно покачал головой:
— Я же просил вас не навлекать на себя неприятностей до суда.
— Но я ни в чем не виновата! — возмутилась я. — Перепутала английскую мелочь с антигуанской, только и всего.
— Отшлепать бы вас как следует, — произнес мой защитник. Мечтательно, как мне показалось.
Я тут же взяла себе на заметку, что при первой же возможности надо сменить адвоката.
— Элисон, я не смогу вам помочь, если вы будете действовать в том же духе. Мне доложили, что вы звонили главному свидетелю обвинения.
Я оторопела:
— Это кому?
— Мистеру Уитворту.
— Ничего подобного.
— В следующий раз, когда попытаетесь это сделать, наберите сначала один четыре один, чтобы ваш номер не смогли определить.
На этот раз забирать меня из полиции приехала Эмма. Я взяла с инспектора Хиса торжественное обещание не говорить маме о моем очередном приводе, несмотря на то что разрешилось дело вполне мирно. Инспектор Хис уведомил кассиршу, что ей следовало сначала дать мне возможность объясниться по поводу иностранных монет, а уж потом спускать на меня всех собак. Но та, похоже, просто ошалела, вычитав в газете, какая я опасная преступница.
Мне даже позволили выйти через служебный подъезд, ибо в приемной сшивался папарацци из местной «желтой» газетенки, которого, несомненно, известили о моем очередном «подвиге». Тем не менее в машине голову я на всякий случай пригнула, а Эмма газанула так, словно за нами черти гнались. Я даже опасалась, что бобби остановят нас за превышение скорости.
— Может, тебе стоит на время уехать из города? — спросила Эмма позже вечером. — В Уэльс, например, смотаться или еще куда. Где тебя в лицо не знают.
— Поздно, — печально покачала я головой. — Мне нужно было уехать, как только Дэвид первый раз меня бросил. Тогда он не стал бы ко мне клеиться, воспользовавшись отъездом Лайзы. И с Джереми Бакстером, провались он на месте, я бы не встретилась.
— После драки кулаками не машут, — глубокомысленно изрекла Эмма.
— Ты не боишься высказываться в таком духе в беседе с закоренелыми преступницами?
Но Эмма, пропустив мои слова мимо ушей, продолжила как ни в чем не бывало:
— Пока тебя не было, старушка, я ломала голову над тем, как вернуть долг «Совершенной женщине». Газеты ведь твоим делом интересуются, верно? Так вот, почему бы тебе не дать эксклюзивное интервью? Кто-нибудь наверняка выложит за это кучу бабок.
— Хорошая мысль, — согласилась я. — Но беда в том, что, согласно постановлению суда, до вынесения вердикта я должна помалкивать.
Пришла очередь Эммы удивляться.
— И тебя остановит какое-то постановление суда?
— Да, — ответила я, немного подумав. — Мне ведь не улыбается ближайшие пять лет провести за решеткой.
— А как насчет твоих близких подруг? Они-то постановлением суда не связаны. Пусть за тебя все расскажут.
— Ты кого имеешь в виду?
Эмма пожала плечами.
— Сама не знаю. Конечно, не себя, — поспешно добавила она. — Не могу я такую свинью Эшли подложить. Как насчет кого-нибудь из твоих родственников?
— Если ты намекаешь на моих дражайших сестричек, то от них помощи не дождешься.
— Неужели ты не знаешь никого, кто мог бы замолвить за тебя словечко?
— Нет, — отрезала я.
Мне и в голову не могло прийти, что буквально в эту минуту кое-кто из близких мне людей делился с газетчиками самыми пикантными подробностями моей биографии.
Глава 46
— Мне наплевать! — кричала моя мама. — Пусть она хоть всех нас из своего завещания повычеркивает! Она ведь нас предала. И кто — моя мать! И вообще, что она себе позволяет? В семьдесят два года лежит на качалке в прозрачном неглиже. Как будто ей есть что показать!
— Это спорно, — прервала монолог матери Джо, рискуя навлечь на себя ее гнев. — Я была бы только рада унаследовать ее ноги.
К счастью, мама, поглощенная собственными эмоциями, пропустила реплику моей незадачливой сестрицы мимо ушей.
— Мне даже не верится, что она такое наговорила, — продолжила она, в то время как я с ужасом разглядывала фотографию полуодетой бабушки.
Джо с увлечением читала помещенный ниже текст.
— «Взбалмошностью Эли в меня пошла», — сказала Рене Марлин, которая до сих пор не утратила своей привлекательности», — выдала Джо.
— Я даже не подозревала, что ее фамилия Марлин, — вставила Джейн.