Клуб Одиноких Сердец, стр. 30
Аманда выбрала улыбку «спокойная мудрость».
— Ваша реакция вполне закономерна. Вы в смятении, вы взволнованы, вам хочется плакать.
— Мне не хочется плакать, — упрямо сказала Руби.
— Хочется. Вам очень грустно. Поплачьте, Руби, не сдерживайте своих эмоций. Поверьте, я и не такое видела. Один мужчина так разволновался, что даже хотел ударить меня.
Охотно верю, подумала Руби.
— Дайте выход обуревающим вас чувствам, — внушала Аманда. — Сделайте это прямо сейчас. Я здесь, с вами, поплачьте на моем плече.
С этими словами Аманда подалась вперед, вытянула руки и, как осьминог, сгребла свою жертву. Нижняя часть Руби оказалась на полу, а голова утонула в мягкой, словно трясина, груди Аманды.
— Эй, — пискнула Руби.
— Плачь, Руби, плачь, — требовала женщина. — Облегчи свою душу. Плачь по тому младенцу, которым ты была, одинокое существо в этом огромном мире.
— Пожалуйста, отпустите меня!
Аманда еще крепче сжала Руби в своих могучих объятиях.
— Пустите! — взвизгнула Руби.
Ей наконец удалось вывернуться. Руби вскочила на ноги и метнулась к двери. Отбежав на безопасное расстояние, она повернулась к Аманде.
— Извините, мне пора идти, в университете… лекции… э-э… большое спасибо, всего доброго.
— Руби, если тебе захочется поговорить, приходи. Помни, Руби, ты всегда можешь на меня рассчитывать, — проникновенным голосом сказала Аманда.
Руби выскочила за дверь и, не оглядываясь, припустила вниз по лестнице.
Вернувшись в общежитие. Руби положила коричневый конверт в коробку из-под обуви и спрятала ее под кровать. Почти десять лет она не открывала конверт и не доставала свое свидетельство о рождении.
А потом Руби стала тетушкой.
Линда, дочь приемных родителей Руби, была на три года старше нее. После рождения Линды врачи сказали, что миссис Тейлор больше не сможет иметь детей, но женщина твердо решила стать мамой еще раз. Так у Линды появилась сестра Руби, а теперь у самой Линды родилась дочь — маленькая Лорена Джоанна. Это произошло за две недели до прощального послания Джона Флетта.
Отправляясь на смотрины, через пару дней после Сюзанниной свадьбы, Руби думала, что знакомство с племянницей будет похоже на тот день, когда сестра пригласила ее полюбоваться на полоумного Рафли — щенка бордер-колли. Линда представила Руби и песика друг другу. Они поиграли несколько минут, а потом Линда принесла чай и бутылку шардонне. Рафли был предоставлен самому себе; он как заведенный носился кругами возле стола, а сестры спокойно болтали весь вечер. Следуя привычной схеме, сначала они заговорили о маме и папе: «Кто из нас возьмет родителей к себе, когда старички окончательно впадут в маразм?» Потом Линда рассказала о своих хозяйственно-строительных экспериментах, которые заключались в том, что она загоняла мужа на стремянку и снизу орала на него, давая указания. Потом Руби посвятила Линду в де тали своей личной жизни. Сестра могла до бесконечности слушать трагические истории Руби. С одной стороны, они казались захватывающими, и Линда завидовала: «Ты встречаешься со множеством разных интересных мужчин». И в то же время она радовалась, что уже «ушла с поля боя», поскольку разные мужчины Руби все как один оказывались гнусными негодяями.
Но в этот раз все происходило по-другому. В гостиной было полно народу. Свекровь Линды поселилась у них в доме недели за две до рождения ребенка и, похоже, собиралась остаться навсегда. С мученическим выражением лица и тяжелыми вздохами она говорила всем и каждому, что невестка пока не может обойтись без ее помощи.
«В чем, собственно, заключается помощь бабушки Джонсон? — также вслух интересовалась бабушка Тейлор, мама Руби. — В том, что она сидит напротив и пялится на Линду, пока та кормит младенца».
Когда Руби вошла в гостиную, оба семейства были в полном сборе. Линда сидела в лучшем кресле посреди комнаты и пыталась дать ребенку грудь, а взгляды всех родственников были прикованы к маленькому свертку у нее на коленях. Сцена напоминала кадр из фильма ужасов: молодая мать только что произвела на свет отпрыска дьявола, а все его подручные слетелись толпой, чтобы сторожить Линду и не позволить ей улизнуть в храм божий вместе с их новым мессией.
— О, вот и наша тетушка Руби, — засюсюкала Линда сладким голосом.
— Тетушка Руби, — засмеялась Руби. — Такое ощущение, будто мне лет сто.
— Достаточно взрослая, чтобы иметь собственных детей, — процедила бабушка Джонсон.
Линда дала Руби подержать племянницу. Как только малышка почувствовала, что попала в чужие руки, она нахмурилась, все ее личико сморщилось и из нежно-розового превратилось в свекольно-красное. Лорена Джоанна набрала в легкие побольше воздуху и приготовилась заорать.
— Она сейчас заплачет, — предупредила Руби.
— А ты поговори с нашей девочкой, погукай, — посоветовала Линда.
— Ребенок похож на отца, — сказала бабушка Джонсон.
— Она похожа на Линду в детстве, — перебила бабушка Тейлор, — и на меня.
И началось. Склонившись над свертком, родственники пустились в рассуждения об общих фамильных чертах. А Руби смотрела на крошечное личико своей племянницы, на лица старшей сестры и мамы — три поколения женщин, как они похожи — тот же цвет глаз, та же форма носа, тот же склад губ. Руби вспомнила строчку из какого-то стихотворения: «Фамильных черт волшебное зерцало». Наконец она поняла, что это означает.
Вернувшись домой, Руби откопала среди бумаг тонкий коричневый конверт. Впервые за десять лет, прошедшие с той памятной встречи с Амандой Пачули Монстр, она достала свое свидетельство о рождении. На розовом прозрачном листочке имя — Хоуп Мэри Баркер, написанное синими чернилами. И неважно, что Руби носит фамилию Тейлор и вполне ощущает себя членом этой семьи. Если у нее когда-нибудь родится собственный ребенок, у него будет нос Баркеров, и глаза Баркеров, и… Может быть, пора узнать, как выглядят баркеровские носы?
18
Руби лежала на диване в гостиной Лу, разглядывала трещину на потолке и думала, скова и снова, в который раз, о своей семье, о своих настоящих родителях, о том, что где-то в этом мире существует клан Баркеров, к которому принадлежит и она сама. Последнее время Руби часто думала об этом, но к знакомому, ставшему привычным чувству потерянности теперь примешалось и новое — чувство собственной ненужности, появившееся после разрыва с Флеттом.
Руби не могла уснуть. Стоило закрыть глаза, и в голове сам собой всплывал последний разговор с Флеттом. Или, если усилием воли удавалось прогнать навязчивые, как телевизионная реклама, мысли, тут же вспоминался другой идиот — Робин и его дурацкое заявление: «Я ищу кого-нибудь помоложе и посимпатичнее».
Надеясь отвлечься, Руби включила телевизор, пощелкала пультом, но ничего интересного не нашла: либо какие-то невразумительные европрограммы, которые любят показывать в пятницу вечером, либо фильм ужасов по пятому каналу — еще хуже, потом со страху и вовсе не заснешь. Остается одно — читать.
Руби выдернула из груды макулатуры на журнальном столике свежий номер «Хелло». Ей нравилось читать истории о личной жизни знаменитостей, особенно те, где рассказывалось про несчастную любовь и разводы. Сознание того, что слава и богатство не спасают от сердечных трагедий, действовало на Руби успокаивающе.
На этой неделе глянцевую обложку журнала украшала фотография Кэтрин Блэк. Голливудская звезда представляла свою автобиографическую книгу, толстенный фолиант под названием «Мой черный список». Недавняя публикация книги вызвала шумиху в прессе. Актриса с безжалостной откровенностью рассказывала о своих коллегах и раскрывала многие непристойные тайны. Конечно, Руби, как и прочая читающая публика, охала и ахала над пикантными подробностями голливудского закулисья, но по-настоящему ее интересовала другая сторона частной жизни актрисы. Кэтрин Блэк никогда не скрывала, что была приемным ребенком. Но только недавно эта история получила счастливое завершение.