Смерть Артура, стр. 216

— Мой господин, — отвечал сэр Гавейн, — обо всем этом я извещен и об их смерти горько сожалею. Но, поскольку я их предупреждал и наперед сказал брату моему и моим сыновьям, чем все это кончится, и поскольку они не пожелали послушать моего совета, я устраняюсь, не буду искать и мести за их гибель; ведь я говорил им, что вражда с сэром Ланселотом не принесет добра. Как бы я ни печалился о смерти моего брата и двух моих сыновей, все же это они сами повинны в своей смерти, ибо много раз предостерегал я брата моего сэра Агравейна от грозящих ему бед.

Тогда сказал король Артур сэру Гавейну:

— Собирайтесь, прошу вас, вместе с братьями вашими сэром Гахерисом и сэром Гаретом, облачитесь в лучшие ваши доспехи и отвезите мою королеву на костер.

— О нет, благороднейший мой король, — отвечал сэр Гавейн, — этого я не сделаю, ибо, знайте, меня не будет там, где столь благородная дама, как госпожа моя королева Гвиневера, должна будет принять такую позорную смерть. Ибо, да будет вам ведомо, — молвил сэр Гавейн, — сердце мое не вынесет подобного зрелища, и никто никогда не скажет про меня, что я был в этом согласен с вами.

— Тогда, — сказал король сэру Гавейну, — дозвольте братьям вашим, сэру Гахерису и сэру Гарету, присутствовать при казни.

— Мой господин, — отвечал сэр Гавейн, — знайте, что они бы с радостью уклонились от вашего поручения, ибо от этого последует еще немало бед, но они молоды и не могут ослушаться вас.

И сказали сэр Гахерис и сэр Гарет королю Артуру:

— Сэр, вы вправе, конечно, послать нас, но знайте, что это будет против нашей воли. И если мы и будем присутствовать там по прямому вашему велению, то в одном вам все равно придется нас извинить: мы явимся туда мирно, без доспехов и не при оружии.

— Во имя Господа, — молвил король, — собирайтесь в путь, ибо суд над нею будет скорый.

— Увы! — сказал сэр Гавейн. — Зачем дожил я до этого скорбного дня.

И с тем отвернулся сэр Гавейн и, горько заплакав, удалился в свои покои. И вот вывезли королеву за стены Карлайля, вот уже сорвали с нее одежду и подвели к ней ее духовного отца, дабы она покаялась в своих прегрешениях. И поднялся тут среди лордов и дам плач и вой и ломание рук; но мало кто явился туда в гербах и доспехах торжествовать смерть королевы.

Но был среди них посланный от сэра Ланселота, которому поручено было следить, когда начнется казнь. И вот, видя, что с королевы сорвали дорогие одежды и что она уже покаялась перед смертью, он дал сэру Ланселоту условный сигнал. Пришпорили они коней, погнали во весь опор и подскакали прямо к костру. А кто противился им, те все пали убитыми, ибо никто не мог выстоять против сэра Ланселота.

Так были убиты там все, кто с оружием в руках пытался их задержать, и полегло немало благородных рыцарей: сэр Белианс Надменный, сэр Сегварид, сэр Грифлет, сэр Брандель, сэр Агловаль, сэр Тор; сэр Гаутер, сэр Гилмер и сэр Рейнольд — три брата; сэр Дамас, сэр Приам, сэр Кэй-Чужестранец, сэр Дриант, сэр Ламбегус, сэр Хермин и сэр Пертолип с сэром Перимоном, два брата, которых называли Зеленый Рыцарь и Красный Рыцарь. Но в схватке и толчее, устремляясь то туда, то сюда, сэр Ланселот, на беду, убил, не разобрав, сэра Гахериса и сэра Гарета, двух благородных рыцарей, безоружных и не ожидавших худого. Как повествует Французская Книга, сэр Ланселот рассек сэру Гахерису и сэру Гарету головы, и оттого они пали мертвыми прямо на поле. Но истина в том, что сэр Ланселот их не заметил. И только потом их нашли мертвыми в самой гуще сражения. После того сэр Ланселот, порубив и обратив в бегство всех, кто пытался ему противостоять, подскакал прямо к королеве Гвиневере. Он набросил на нее платье и плащ, усадил ее позади себя на коня и сказал ей, чтобы она воспрянула духом. И знайте, что, уж конечно, королева была рада избавиться от неминуемой смерти, и она возблагодарила Господа и сэра Ланселота. И ускакал он с королевой, как повествует Французская Книга, в замок Веселой Стражи, и там содержал он ее так, как подобает благородному рыцарю. И многие короли и бароны послали к сэру Ланселоту своих рыцарей, и многие благородные рыцари сами пристали к сэру Ланселоту. И, услышав о распре между королем Артуром и сэром Ланселотом, иные рыцари радовались, иные же горько печалились их вражде.

* II *

Теперь же мы вновь обращаемся к королю Артуру, — а он, когда ему сообщили о том, как и при каких обстоятельствах была похищена от костра королева, и когда он услышал о гибели многих своих благородных рыцарей, в особенности же о смерти сэра Гахериса и сэра Гарета, то он от великой жалости и печали лишился чувств. Когда же он очнулся, то сказал так:

— Увы! Зачем только ношу я корону на голове моей? Ибо вот теперь я утратил прекраснейшую рыцарскую дружину, какую когда-либо содержал христианский король. Увы, мои добрые рыцари пали убитыми или покинули меня, и я за прошедшие два дня лишился без малого сорока рыцарей, не считая сэра Ланселота и его сородичей, ибо отныне честь моя мне не дозволяет быть с ними в мире! Увы, увы! зачем только началась эта распря! Однако, любезные други, — сказал король, — я повелеваю, пусть никто не говорит сэру Гавейну о гибели его братьев, ибо я знаю, — сказал король, — что, когда он услышит о том, что умер сэр Гарет, он почти что лишится рассудка. Боже милостивый, — сказал король, — почему же он убил сэра Гахериса и сэра Гарета? Ибо что до сэра Гарета, то ведь, ручаюсь, он любил сэра Ланселота более всех людей на свете.

— Это правда, — отвечали иные из рыцарей, — но они были убиты в общей схватке, когда сэр Ланселот разил, не разбирая, в самой гуще сражения. На них не было доспехов, и он поразил их, не ведая, кого убивает, и так, по несчастью, были они убиты.

— Ну, — сказал король Артур, — их гибель вызовет величайшую смертельную войну, какая была на земле, ибо я уверен, что, когда сэр Гавейн узнает о том, что сэр Гарет убит, я не буду знать от него покоя до тех пор, пока не уничтожу весь род сэра Ланселота и его самого или же он уничтожит меня. И потому, — сказал король, — знайте, что никогда еще сердце мое не сокрушалось так, как ныне. И я гораздо более скорблю о потере моих добрых рыцарей, нежели об утрате моей любезной королевы; ибо королев я всегда смогу найти довольно, а такую дружину добрых рыцарей не собрать больше никогда на свете. И могу сказать, — молвил король Артур, — ни у одного христианского короля не было еще такой дружины. И вот, увы! теперь между сэром Ланселотом и мною вражда! Ах, Агравейн, Агравейн, — молвил король, — Христос да помилует твою душу, ибо ненависть, которую ты и сэр Мордред, брат твой, питали к сэру Ланселоту, породила все эти беды.

И плакал король, повторяя свои жалобы, и лишался чувств. Но к сэру Гавейну явился один человек и поведал ему о том, что королева похищена сэром Ланселотом и без малого двадцать четыре рыцаря пали убитыми.

— Ах, Господи, помилуй и храни моих двух братьев! — воскликнул сэр Гавейн. — Ведь я так и знал, — сказал сэр Гавейн, что сэр Ланселот явится к ней на помощь и спасет ее либо погибнет на поле боя. И правду сказать, он не достоин был бы рыцарской славы, если бы не спас королеву, ведь это из-за него обрекли ее на костер. Так что сэр Ланселот, — сказал сэр Гавейн, — поступил по-рыцарски, так же и я поступил бы, окажись я на его месте. Но где же мои братья? — спросил сэр Гавейн. — Мне странно, что я их не вижу.

И тогда тот человек ему сказал:

— Сэр Гахерис и сэр Гарет убиты.

— Боже упаси! — молвил сэр Гавейн. — За весь этот мир я не согласился бы, чтобы они были убиты, в особенности же мой добрый брат сэр Гарет.

— Сэр, — сказал тот, — он убит, и это весьма прискорбно.

— Кто же убил его? — спросил сэр Гавейн.

— Сэр Ланселот, — тот отвечал, — убил их обоих.

— Этому я не могу поверить, — сказал сэр Гавейн, — не мог он убить моего доброго брата сэра Гарета, ибо, ручаюсь, мой брат любил его более, нежели меня или всех остальных наших братьев или даже короля. И также я знаю, что, пожелай сэр Ланселот призвать моего брата сэра Гарета на свою сторону, он бы сразу же к нему примкнул против короля и против всех нас.