Маскарад для маркиза, стр. 38
Он покачал головой, но не мог не улыбнуться, вспомнив пораженное лицо Сесилии, когда Каллиопа измолотила ее едкими словами. Какая горячая нимфа, однако!
Сегодня эта лесная фея покачивалась в седле и наслаждалась от всей души. Ее смеющееся лицо еще долго будет стоять у него перед глазами. Со временем из нее выйдет прекрасная наездница.
Но, попытавшись вставить в эту картину кусочек, который никак не хотел влезать, Джеймс тут же протрезвел. Кто-то охотится за Каллиопой. Имеет ли к этому отношение ее родство с Солсбери?
Хотя на озере было полно народу, этот человек рискнул действовать без маски. Скорее всего его подтолкнуло отчаяние.
И все-таки кто подложил репейник под седло и зачем?
Глава 11
Каллиопа медленно просыпалась. В камине плясал веселый огнь, в комнате было тепло и уютно. Она плотнее свернулась под одеялом, не желая выбираться из кокона, открыла один глаз и по сгустившимся теням поняла, что близится вечер. Вот бы проваляться так всю ночь!
Потершись щекой о подушку, девушка заметила в тени какое-то движение – определенно рядом кто-то был. Она выдохнула, приподнялась и увидела знакомые глаза; и тут же ее охватили противоречивые чувства. Разумеется, это Джеймс сидел рядом.
Каллиопа откинулась на подушку и, вздохнула. Кажется, ей все же придется вставать.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила она.
– Сейчас горничная принесет обед.
– Значит, ты только что пришел? – Честно говоря, она удивилась: не настолько он заботлив, чтобы провести возле нее хоть пару минут.
Джеймс пожал одним плечом и не ответил.
Каллиопа приподнялась повыше к спинке кровати. От несчастного случая она пострадала больше, чем хотела признавать, – у нее болели все мышцы. Наверное, тело ее все в синяках, но серьезных повреждений, кажется, нет.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как человек, упавший с лошади.
Джеймс улыбнулся.
В комнату вошла Бетси и поставила перед Каллиопой поднос. Другая служанка поставила поднос перед Джеймсом. Бетси взбила подушки и по мановению руки Джеймса удалилась.
– Опять командуешь моими слугами? – Она отрезала кусочек мяса и обмакнула его в соус. Джеймс не ответил, и она принялась за картошку. – Почему ты не ешь вместе со всеми?
– Отсюда вид лучше.
Каллиопа натянула на голое колено одеяло, которое сбилось, когда ставили поднос. К тому же во время сна ее рубашка задралась.
Джеймс улыбнулся и отрезал большой кусок мяса. Огонь в камине разбрасывал пляшущие тени по стенам и по его лицу. Когда он наклонился, не по моде длинные волосы упали на лицо. Он был похож на пирата, только пират этот оказался чересчур красивым.
Картошка быстро исчезла с его тарелки, за ней последовало мясо. Каллиопа проглотила кусок, заставляя себя не возить еду по тарелке.
Покончив с едой, Джеймс выпрямился.
– Ешь. Или тебе помочь? – Каллиопа пренебрежительно хмыкнула:
– Я не калека!
Может быть, еще раз выставить колено – тогда он отстанет от нее с разговорами о еде. Или, еще лучше, одарит тем взглядом, от которого ее бросает в жар.
В дверь постучали, и Бетси просунула голову в комнату.
– Лорд Петтигрю желает знать, будете ли вы на вечернем праздновании, мисс.
Джеймс посмотрел на Каллиопу, предоставив решение ей.
– Да, Бетси. Пожалуйста, скажи лорду Петтигрю, что мы скоро спустимся, а потом приходи помочь мне одеться.
– Хорошо, мисс!
– Раз уж ты отказалась, чтобы я тебя покормил, я с восторгом помогу тебе одеться, – сказал Джеймс, сверкнув глазами.
– Бетси расстроится.
– Нет в тебе спортивного духа. – Он покачал головой и подошел к двери. – Ладно, я скоро приду.
Каллиопа отставила поднос, осторожно вытянула одну ногу, другую, покрутила телом. Повторяя эти движения, она с каждым разом чувствовала себя все лучше. Тело слегка болело, но сон и потягивание сделали свое дело, боль отступила.
Снова появилась Бетси и стала помогать ей готовиться к вечеру.
Каллиопа осталась довольна результатом. Она потрогала шелестящее синее платье с белой вышивкой. Мадам Жизель создала нечто выдающееся: радужный лиф демонстрировал молочную плоть, придавая картине оттенок невинности; вышитая полоска по краю прикрывала декольте и в то же время будоражила воображение.
Руками в длинных белых перчатках Каллиопа пригладила юбку, стараясь успокоиться. Все-таки платье выглядело несколько скандально, как и ее персона.
Стянутые под париком волосы требовали свободы. Парик выглядел как масса непокорных кудрей, завитки падали на лицо, щекотали...
Постучавшись, вошел Джеймс. Каллиопа подошла к нему, и он поднес к губам ее руку, затянутую в перчатку. Его теплое дыхание обдавало ее жаром сквозь перчатку.
– Ты готова идти на праздник? – Он улыбнулся, и Каллиопа почувствовала себя порочной в таком платье.
– Да, – еле слышно проговорила она, беря его под руку. Они спустились в бальный зал, где уже собрались гости; все болтали, смеялись и вели себя гораздо свободнее, чем накануне. Женщины стояли ближе к мужчинам, мужчины давали большую волю рукам.
Огромный зал был слабо освещен – леди Петтигрю намеренно создала интимную обстановку, чтобы гости меньше смущались.
Заиграл оркестр. Каллиопа и Джеймс остановились с краю танцпола, поболтали с другими парами, а потом присоединились к лорду Роту и леди Уиллоуби, стоявшим в стороне.
Каллиопе нравилась леди Уиллоуби. У этой истинной леди была горделивая осанка, глаза ее светились добротой. Хотя она, видимо, считала себя самой невзрачной из женщин, находящихся в этой комнате, ее отличала спокойная и приветливая красота. Чем дольше Каллиопа смотрела на нее, тем более неуместным казалось ее присутствие здесь. На этом празднике тщеславия она выглядела как голубка в стае павлинов.
– Как вы себя чувствуете, Эсмеральда? – спросила леди Уиллоуби.
– Не слишком плохо, спасибо. Сегодня я обнаружила в себе такие части тела, о которых и не подозревала.
Леди Уиллоуби улыбнулась:
– Это все из-за езды верхом...
– И падения. – Лорд Рот по-прежнему сохранял серьезность.
– Да, мой первый парадный выезд получился не совсем удачным, – призналась Каллиопа.
– Нет-нет, вы хорошо справились, проблема не в этом, – сказал Рот.
Видимо, леди Уиллоуби почувствовала себя неловко и, как только грянул вальс, вопросительно посмотрела на Рота. Он склонился к ее руке и повел ее танцевать.
Каллиопа повернулась к Джеймсу; он задумчиво глядел им вслед. Она подтолкнула его в бок, и он улыбнулся:
– Можно было и без физического насилия. Я с восторгом буду твоим партнером.
Джеймс потащил ее за собой, и она засмеялась. У него в самом деле обсидиановые глаза. Вчера они были бархатными.
Они кружили среди пар, не соприкасаясь телами. Джеймс вел ее твердой рукой; танцевать с ним означало не опасаться столкновений с другими парами. Там, где он ее касался, возникало покалывание. Жар от его тела пронизывал ее всю, катился к ногам и бедрам, от талии к груди, на щеки и даже на веки.
Каллиопа посмотрела Джеймсу в глаза, и оба засмеялись как старые, друзья. Он встревожился, когда она упала, на руках отнес ее в дом, оставался с ней, пока она спала. Чудовище превратилось в рыцаря?
Во время танца они не разговаривали и не отрывали . взгляда друг от друга. В его глазах она видела скрытое обещание.
Музыка кончилась, и они застыли неподвижно. Гости толкали их, расходясь с танцпола, и Джеймс наконец отпустил Каллиопу и повел на террасу, не снимая руку с ее талии. Она пошла за ним без оглядки.
Снаружи толпились люди, и он повел ее в сад. Единственным освещением служил месяц в небе, но девушка видела каждое его движение, медленную походку, упругую силу рук.
Когда они дошли до розария, в воздухе разливался тонкий аромат. Джеймс притянул Каллиопу к себе. В вечерней прохладе он был такой теплый! Он целовал ее шею, открытую грудь... Каллиопа запрокинула голову, и поцелуи поднялись к подбородку, потом к уху. Он взял в рот мочку уха, и ее пронизало теплом. Потом Джеймс снова вернулся к ее губам, сначала нежно, затем углубляя поцелуй, пробуждая в ней непонятное чувство.