Мистер Обязательность, стр. 32

Глаза ее наполнились слезами, и она тихонько сжала мою руку.

— Извини, что я так реагирую. Просто это письмо меня ужасно разозлило. Неужели он считает, что может вот так, запросто, вернуться в твою жизнь?

Вытерев слезы, она спросила:

— Ты собираешься встречаться с ним?

— Нет.

— Чем я могу тебе помочь, Даффи? Хочешь, я поговорю об этом с твоей мамой или Верни? Мне так хочется чем-нибудь помочь тебе. Правда.

— Все будет в порядке, — сказал я. — Здесь и делать-то особенно нечего. Я ведь не собираюсь с ним встречаться. Просто, кроме как с тобой, мне не с кем об этом поговорить.

Мэл улыбнулась.

— Я рада, что мы все еще можем положиться друг на друга.

— Я тоже.

Она взглянула на часы.

— Ты меня проводишь?

Я кивнул.

По дороге к ее сияющему офису мы с удовольствием болтали о том о сем, избегая серьезных тем. Мы поговорили о волосах (она собиралась коротко подстричься, а я раздумывал, не отпустить ли бородку), о статьях в журналах (я недавно прочел заметку о том, что к 2030 году все мужское население планеты вымрет, а она узнала из какого-то журнала, что женщины в Америке забили на мужчин и взамен покупают собак) и о «Ист-Эндерах» (выяснилось, что хоть мы и смотрели последнюю серию по разным телевизорам, но комментировали все происходящее по-прежнему одинаково).

Наконец мы подошли к ее зданию, сверкающему в лучах солнца. Пора было прощаться.

— Спасибо за то, что ты говорил по поводу… ну, в общем… Что ты хотел бы, чтобы я была счастлива, — сказала она. Затем она поцеловала меня в щеку. — Для меня это многое значит. Я бы тоже хотела, чтобы мы оставались друзьями. И чтобы у тебя тоже все было в порядке.

Взглянув на нее, я вдруг понял, что мне необходимо рассказать ей обо всем, что творилось сейчас в моем сердце. О том, как моя мама считала, будто отец будет вечно любить ее. И о том, как Грэг изменяет верной ему девушке. А Дэн воспринимал все, что делала для него Миена, как должное. И о сотнях других мужчин, считавших, что у них есть семейные обязательства и тем не менее бросавших своих детей, жен и возлюбленных. Я не знал, являюсь ли я одним из них или способен на большее. Способен ли я выдержать данное обязательство или только думаю, что способен. И не сбегу ли я от нее, как когда-то сбежал мой отец. Может быть, именно поэтому я не хотел жениться — из-за боязни собственного предательства. Но больше всего я хотел сказать ей, что никто на белом свете не был мне так нужен, как она.

Ничего этого я не сказал. Еще одна пауза канула в вечность.

— С тобой все в порядке? — спросила Мэл. — Такое ощущение, что ты витаешь где-то далеко.

— Да нет, все нормально, — неопределенно ответил я. — Наверное, все будет хорошо.

Чай, кофе… потанцуем?

Прошло несколько недель, прежде чем я решил, наконец, не разыгрывать из себя маленького мальчика и придумать, что же мне делать с моим отцом. Для начала я поговорил об этом с Верни, что несколько прояснило для меня будущую линию поведения.

Как ни странно, ей он не написал, и это ни в малой степени ее не беспокоило, потому что, в отличие от меня, она категорически не желала его видеть.

После разговора с сестрой я слегка успокоился и стал раздумывать над тем, какую форму может принять наша дружба с Мэл. В перерывах я еще успевал подумать о своей одиозной карьере. И тут случилось непредвиденное: меня пригласили на прослушивание в «Горячее шоу», а выходя оттуда, я столкнулся с Алекс.

— Даффи, ты ли это? — окликнула она меня. — В самом деле — ты.

Обернувшись, я поприветствовал ее. На самом деле я заметил ее, еще когда входил в «Студию-3», но постарался сделать вид, что ничего такого не происходит.

Несмотря на то, что было пять часов дождливого рабочего дня и даже самая суперская супермодель имела право к этому времени выглядеть черт знает как, Алекс смотрелась потрясающе.

— А ты что здесь делаешь? — спросила она меня, как давнего знакомого, и расцеловала в обе щеки.

— У меня было прослушивание, — смущенно ответил я. — Для твоей программы.

— Ну да, конечно, — вспомнила она. — Я ведь видела твое имя в сегодняшнем списке, но совершенно забыла об этом. Ну, как прошло?

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Дело было совсем не в моей скромности: я действительно не знал. При этом ощущение было такое, будто я провел здесь целый день. Я рассказал несколько собственных шуток, продемонстрировал небольшую зарисовку по тому сценарию, который они мне предложили, и рассказал им о себе. И тем не менее я понятия не имел, как все прошло.

— А как тебе показалось — ты им понравился?

— Да вроде бы. Во всяком случае, чувства отвращения на лицах написано не было. В общем, сложно сказать. Они себя не выдают.

— Это точно. Со мной было то же самое. Помню, я после этого прослушивания несколько дней не могла ни спать, ни есть.

Дружески потрепав меня по плечу, она добавила:

— Я уверена, ты им понравился.

— Ладно, что обо мне говорить, — сказал я. — Лучше расскажи, как ты сама поживаешь? Что хорошего на шоу?

— Все отлично, — с энтузиазмом откликнулась она. — Честно говоря, столько работы, что я совершенно выдыхаюсь. Но ведь приятно уставать от работы?

— Еще бы, — соврал я. Единственный известный мне вид усталости — это усталость от нифиганеделания.

— А у тебя как дела? — снова переводя на меня разговор, как будто я гость у нее в программе, спросила она.

— Да все вроде бы в порядке, — ответил я, так как ничего другого в голову не приходило.

Ничуть не смущаясь однообразием моих ответов, она воскликнула:

— Я ужасно рада это слышать.

Я кашлянул, пытаясь отыскать какое-нибудь умное замечание.

— У тебя была возможность хоть раз посмотреть мое шоу? — спросила она, когда я прочистил горло.

Еще бы! И смотрелась она во всех выпусках просто классно. Последний раз я видел ее в окружении юнцов, когда она брала интервью у новоявленной музыкальной группы, одетой в одинаковые фиолетовые спортивные костюмы и бейсболки. У них еще молоко на губах не обсохло, а они уже пытались с ней заигрывать, отпуская в ее адрес рискованные замечания. Понятное дело, юнцы ее не впечатлили.

— Нет, — соврал я. Просто я не хотел, чтобы она подумала, будто я разговариваю с ней только потому, что она является Горячей штучкой.

— Ты много потерял, — глядя мне прямо в глаза, сказала она. — Кстати, я тут недавно с Марком разговаривала.

— Да? И как он?

— Отлично. Мы довольно долго говорили о тебе. Он сказал, что ты теперь свободный мужчина.

— Да, пожалуй, — ответил я с таким видом, будто только сейчас это осознал.

Молчание.

— Как вы расстались — тяжело? — спросила она.

— А что, бывает, когда расстаются легко? — поинтересовался я, не понимая, что случилось с ораторскими способностями Алекс.

Опять молчание.

Передо мной стояла женщина, которая вряд ли знала, что такое пауза в разговоре. И тем не менее последние две минуты она только и делала, что молчала. Почему же она так странно вела себя? Вариантов было три:

1) Ей было скучно, но воспитание не позволяло прервать разговор и уйти.

2) Она действительно не знала, что сказать.

3) Она Намекала.

Я внимательно посмотрел на Алекс. Не было похоже, чтобы ей было скучно или не хватало слов. Значит, она Намекала. «Значит, так, — подумал я, — еще одна пауза, и я приглашу ее куда-нибудь выпить».

— Ну, пожалуй, мне пора идти, — сказал я, глядя на часы.

— Я была очень рада тебя увидеть, — ответила она.

Молчание.

Больше намекать было не нужно.

— Кстати, я тут подумал… ты как, свободна на выходных?

— Ах, — вздохнула она так, как вздыхают только на сцене. — К сожалению, нет. Я буду в Лос-Анджелесе. Там какой-то блокбастер выходит, или что-то вроде того. В общем, мне нужно будет брать интервью у одной звезды. Как же его зовут… — Тут она назвала имя голливудской звезды такого полета, которые делают покупки в «Харродс» [51] в то время, когда для всех остальных он закрыт. Я напомнил себе, кто я такой, и решил впредь никогда не покупаться на намеки.