Дилетант галактических войн, стр. 94

— А не бежим ли мы впереди паровоза?

— Может быть. Но лучше перебздеть, чем недобздеть.

— Ну, оно так… Ладно, сделаю. Набирать только из России?

— Лучше да, по менталитету ближе. Можно из Белоруссии. С Украины… Даже не знаю. Вроде бы свои, конечно, но подходить надо с осторожностью, слишком уж часто они нас сливали. Хотя, конечно, народ-то ни в чём не виноват. Словом, западенцев не бери, слишком уж они хитрые, а с востока, думаю, набирать можно.

— Болгар? Югославов? Ещё кого?

— Югославов — смотри сам, болгар — ни в коем случае. Их благодарность общеизвестна. [48] Из остальных смотри, думай, решай, тебе на месте виднее будет, но — только во вспомогательные части, не посвящённые в детали, и обязательно с мощной пси-блокировкой. Я тебе потом сброшу соответствующие программные блоки. А вообще, смотри по ситуации. И не бери никого с востока — что у арабов, что у китаёз менталитет гнусный, да и вояки они… так себе.

— Не дурак, понимаю. Ладно, на месте сориентируюсь. А из Европы кого?

— На твоё усмотрение. Французов не бери и англичан.

— Ясненько. Американцев?

— Можно, но негров не надо. И вообще к этим подходи с осторожностью.

— Сделаем…

И два заговорщика ещё долго строили планы на будущее, не подозревая о том, что их защита от прослушивания, увы, несовершенна.

Глава 4

Корабль был красив. Впрочем, красотой отличаются все средства уничтожения, созданные людьми, главное, чтобы создавали их с любовью и знанием дела. Эстеты могут сколько угодно восхищаться абстракционистской живописью или, например, предметами современного искусства вроде статуи из старых унитазов, на то они и эстеты. Большинство людей и на самих подобных эстетов, и на предметы их восхищения смотрят с усмешкой, иногда понимающей, иногда сочувствующей, иногда брезгливой, словом, гамма чувств самая что ни на есть широкая. Есть, конечно, нетленные ценности, картины Айвазовского, например, или некоторые романы Толстого, но таких не так уж и много, и понимают их творчество далеко не все. В то же время трудно найти мужчину, которого оставит равнодушным скромное обаяние тяжёлого танка или хищная красота боевого вертолёта. Оружие — это та тема, которая человечеством освоена лучше всего и лучше всего им воспринимается.

Вот так красивы были и имперские корабли — огромные, могучие, функциональные, увешанные гирляндами антенн и пирамидами огневых башен. Именно такой корабль предстал на миг перед глазами командиров двух старых крейсеров ровно через минуту после того, как истёк срок выдвинутого империей ультиматума. Правда, насладиться зрелищем они не смогли, потому что их корабли моментально исчезли во вспышке взрыва — линкор «Империя» накрыл их одним залпом, даже не напрягаясь.

Вообще первоначально была мысль обездвижить корабли противника и захватить их, но потом от неё отказались — риск для абордажников во много раз превышал выгоды от захвата столь сомнительных трофеев. В самом деле, эти крейсера были столь стары, что ремонт и модернизация их вылились бы в кругленькую сумму, а перспективы использования оставались неясными. И дело тут было даже не только и не столько в возрасте — в конце концов, в имперском флоте в своё время служили и корабли постарше, — сколько в том, что принцип компоновки этих кораблей изначально был ущербным, не позволяющим проводить быструю и эффективную модернизацию.

Имперские боевые корабли строились по блочному принципу, подобному тому, что на Земле был реализован на компьютерах. Их корпуса и системы жизнеобеспечения и энергоснабжения рассчитывались даже не на века, а на тысячелетия. А вот со всем остальным было намного сложнее, интереснее и функциональнее.

Скажем, устарел радар, появилась новая, более эффективная и совершенная модель. Или он вышел из строя, или повреждён в бою. Что делается на имперском корабле для того, чтобы его заменить? Пригоняется корабль в док или на верфь или даже швартуется к самоходной мастерской. Блок радара извлекается, для этого достаточно снять крепления. Вместо него вставляется другой блок, такой же или с другой начинкой, не важно. Главное, что он такой же по размерам, имеет такую же систему соединений и просто и незамысловато ставится в соответствующее гнездо. Всё, дёшево и сердито. То же самое с орудиями, силовыми установками, да и практически со всем оборудованием корабля. Унификация систем соединения блоков была одним из козырей имперских инженеров, именно благодаря ей корабли могли претерпевать бесчисленные и практически непрерывные модернизации без ущерба для прочностных характеристик корпуса. Нет, бывало, конечно, что новое оборудование ну никак не влезало в габариты старых, но это значило только, что инженеры, это оборудование проектирующие, оказались недостаточно квалифицированы и, как правило, после определённых жёстких мер по отношению к ним всё начинало и влезать, и работать как надо.

Конечно, обратной стороной такой унификации было усложнение и, соответственно, удорожание конструкции и уменьшение прочности корпуса, но первое вполне оправдывалось получаемой выгодой, а сохранение прочности было обычной инженерной задачей, которую имперские специалисты умели щёлкать как орехи. Пришлось научиться, ведь без такой стандартизации части систем корабли, конструкции и начинка которых и так отличались друг от друга порой принципиально, стали бы неподъёмны ни для какой экономики. [49] Некоторые экономисты от флота требовали даже, чтобы конструкции корпусов и стационарные корабельные системы стандартизировались, и в чём-то были правы — это удешевило бы флот как минимум вдвое, однако на это никто не пошёл, и в первую очередь многочисленные КБ, специализирующиеся на конструировании кораблей, имеющие собственные наработки и люто конкурирующие между собой. Каждое серьёзное КБ имело своё лобби и во флоте, и в парламенте, поэтому согнать их вместе и подчинить кому-то было по меньшей мере утопично.

Ну а крейсера, которые сейчас были расстреляны главным калибром линкора, мало того, что представляли собой совсем уж древнее барахло, так ещё и были вещью в себе, для их модернизации требовалась полная перестройка. Смысл? «Лучше уж пусть артиллеристы потренируются в условиях, приближенных к боевым», — решило командование и не прогадало.

Крейсеры, красиво взорвавшиеся на орбите и разлетевшиеся в результате на мелкие кусочки, не успели предпринять абсолютно ничего — линкор, пользуясь тем, что его противорадарная маскировка была крайне эффективна, сумел приблизиться к ним практически вплотную. Впрочем, повезло ещё, что рядом нагло и неторопливо пролетал крупный астероид, пристроившись в тени которого линкор и вовсе преодолел часть маршрута в абсолютной невидимости для планетарных средств обнаружения. Образовавшиеся в результате его атаки облака мусора теперь частично продолжали свой полёт по орбите, частично уже сгорали в атмосфере планеты, раскрасив её небо красивым метеоритным дождём, а частично, получив ускорение от взрыва, летели куда-то прочь, в бесконечность. Что же, погибнуть в бою, пусть и таком вот, честь для любого боевого корабля, альтернативой является гнить на корабельном кладбище или пойти «на патефонные иголки». [50] Хотя, возможно, экипажи крейсеров подобную точку зрения и не разделяли.

Однако на этом удачи имперского корабля кончились, на орбите планеты внезапно оказалось десятка два боевых спутников, небольшая, но хорошо вооружённая орбитальная крепость, да и с местной луны поднялись несколько звеньев перехватчиков, очевидно, там у них была база. Ну и понеслось!

Линкору особого вреда, конечно, всё это сборище космического антиквариата причинить не могло. Не особого, если честно, тоже — он прикрылся силовым полем и принялся аккуратно отстреливать элементы планетарной обороны. Проблема была в другом. Задействовать на полную мощность свою артиллерию линкор не мог из опасения отстрелить часть планеты (большую или меньшую — это уж как повезёт). Приходилось работать аккуратно, не торопясь, да ещё и отбиваться от обнаглевших боевых ботов противника. На перехватчиках, впрочем, вовремя сообразили, что для линкора их пушки не страшнее комариного писка, и догадались атаковать транспортные корабли, которые, набитые под завязку десантом, как раз входили в систему.