Газель с золотыми копытцами : сказки Северной Африки, стр. 80

— Что с тобой?

— Ничего, — ответила Захра.

— Я прекрасно знаю, в чем дело.

— Зачем ты бросил перстень в мой подойник?

— Ты узнала его?

— И да и нет.

— Хозяин этого перстня в наших краях. Я сам нашел ему убежище. Что ему передать?

— Ничего. Я его не знаю, — ответила женщина и отвернулась.

Пастух вернулся к Шаамбе и сказал:

— Захра отказывается прийти, но мы сами пойдем к шатрам.

На следующий вечер они пришли в селение. Не доходя до шатров, пастух остановил стадо, а сам пошел искать хозяйку. Она его встретила вопросом:

— Пастух, почему ты оставил стадо так далеко?

— Мне так хочется. Какое тебе дело? Как подоишь коз, я помогу тебе донести молоко до шатра.

Пошли доить. Когда козы были подоены, пастух позвал своего друга. Шаамба схватил свою бывшую невесту за руку.

— Ты что, не узнаешь меня, Захра?

— Отчего не узнать? Узнаю, конечно. Ты — мой жених.

— А почему ты отказывалась прийти, когда звал?

— Потому что боялась за тебя. Если тебя увидят ахаггарцы, то непременно убьют.

— Я их не боюсь. Вот уже год, как я покинул наши емли и каждый день подвергаю свою жизнь опасности. И все только ради встречи с тобой. Сегодня всевышний дал вам свидеться, и я тебя не отпущу! Скажи откровенно, готова ли ты уйти со мной? — Тут он вытащил кинжал из ножен и добавил: — Мы вместе уйдем! Или же я убью тебя!

— Хорошо, мы уйдем вместе, тебе не придется убивать меня!

Шаамба взял ее за руку и направился к своему верблюду. Вмиг поставил его на колени, оседлал, наскоро собрал все необходимое в дорогу. Пастух принес ему бурдюки с водой и с молоком, немного еды и пожелал счастливого пути.

И отправились Шаамба с невестой в путь. Без остановок шли четыре дня и четыре ночи.

Вернулся домой вождь ахаггарцев, а жены нет. Он обратился к пастуху:

— Ты не видал Захру?

— Нет, господин. Я не сторож твоей жене. Вот если пропадет коза, тогда с меня и спрашивай. Но о твоей жене я ничего не знаю.

Вождь поднял на ноги воинов и бросил их на поиски пропавшей жены. Искали-искали воины, но ничего, кроме следов верблюда в песках, не нашли. Вернулись они домой, рассказали об этом вождю.

— О проклятье! — воскликнул тот. — Она убежала! Седлайте моего верблюда!

Воины тотчас оседлали верблюда. Вождь собрался, как подобает, взял оружие и вскочил в седло. Стражникам он сказал:

— Со мной никто не поедет! Достаточно того, что вы нашли в песках следы верблюда. Я пойду один по этому следу!

Вождь так и сделал. Тем временем Шаамба прибыл к колодцу, снял с верблюда поклажу, достал тафаравт [28] и обратился к Захре:

— Сейчас я спущусь в колодец и буду тебе подавать воду, а ты напои нашего верблюда.

Он проворно спустился в колодец и начал черпать воду. Женщина осталась стоять около колодца, глядя на дорогу, которая привела их сюда. Тут она заметила вдали всадника на верблюде. Воду, которую ей продолжал передавать Шаамба, она выливала на землю.

— Захра! — позвал он ее из колодца. — Верблюд еще не напился?

— Нет, нет еще.

Шаамба продолжал черпать воду и передавать ее Захре. А вождь тем временем подъехал к ним. Спрыгнув с верблюда, он перегнулся через край колодца, в котором находился Шаамба, и закричал:

— Будь ты проклят, вор Шаамба! Ты пришел в наш край, украл женщину и вздумал ее увезти! Ты не боишься ахаггарцев, но среди них еще есть мужчины, которые могут постоять за себя!

— На все воля всевышнего! — безропотно ответил Шаамба, покорный судьбе.

Потом он обвил свою шею веревкой, к которой был привязан тафаравт, и почти бездыханного его вытащили из колодца. Вождь крепко связал юношу и бросил под лучами раскаленного летнего солнца. Верблюда его он зарезал и начал жарить мясо. Потом вождь и Захра придвинули Шаамбу вниз лицом ближе к костру, дабы на его спине можно было складывать жареное мясо. Злодеи наелись досыта, но не спешили трогаться в путь, а стали ждать, когда спадет жара. К заходу солнца ахаггарец пошел за своим верблюдом, который пасся поодаль.

Связанный Шаамба попросил Захру:

— Дай мне глоток воды.

— Нет, не дам.

— Почему? Ты не боишься всевышнего? Все мои страдания из-за тебя. Ты забыла, что мы одного племени?

Она с опаской протянула ему воду.

— Чего ты боишься? Я же не дикий зверь!

— Я боюсь не тебя, я боюсь, как бы ахаггарец не увидел, что я тебя пою водой.

— Ахаггарец далеко, — успокоил ее Шаамба, — подойди ко мне ближе.

И как только она приблизилась, изловчившись, вцепился зубами в ее руку. Он потребовал, чтобы она его развязала немедля, иначе он отгрызет ей руку.

— Отпусти руку, я развяжу тебя! — взмолилась женщина.

— Нет, не отпущу, пока не развяжешь.

Взяв его кинжал свободной рукой, Захра разрезала веревки, которыми он был опутан.

Шаамба вскочил на ноги, огляделся по сторонам. Ахаггарец все еще был далеко. Тогда Шаамба проворно схватил доспехи вождя, взял его оружие и спрятался неподалеку. Как только вождь ахаггарцев приблизился, ведя на поводу своего верблюда, Шаамба выстрелил. Он наповал сразил врага, потом отрубил ему саблей голову.

Шаамба принес голову вождя Захре и сказал:

— Если бы не страх перед всевышним, я и с тобой поступил бы точно так же.

Однако он не причинил ей зла. Оседлав верблюда, он погрузил поклажу, усадил женщину рядом с собой и тронулся в путь, не забыв захватить голову ахаггарца.

Наконец Шаамба и Захра прибыли в родные места. Люди их племени вышли им навстречу.

— Мы считали тебя умершим, ведь прошел целый год с тех пор, как ты уехал.

— Да… Эта женщина хотела убить меня, но господь не допустил этого, — сказал Шаамба.

— Расскажи, как такое могло случиться, — попросили удивленные соплеменники.

Достал Шаамба из мешка голову врага, показал его вещи, верблюда, а также рассказал обо всем, что приключилось.

Выслушав его рассказ, братья Захры сказали:

— Ты настоящий мужчина и поступил, как подобает мужчине!

И они предали смерти свою сестру-изменницу.

Как сын каида женился

Перевод с французского И. Попова

Один каид — правитель города — выбрал для своего сына жену. Вечером, после свадьбы, сын вошел к новобрачной и спросил:

— Кому принадлежит твоя голова?

— Моему отцу и моей матери, — ответила она.

— Уходи, я развожусь с тобой.

Отец выбрал ему другую невесту. Вечером, после свадьбы, сын задал молодой жене тот же вопрос:

— Кому принадлежит твоя голова?

— Моему отцу и моей матери.

— Ты мне не нужна, развожусь с тобой.

Так повторялось четырежды — ни одна из четырех невест не ответила так, чтобы понравиться жениху. В конце концов отец рассердился и поклялся больше не вмешиваться в дела сына.

Прошел год. Мать молодого человека обратилась к мужу:

— Муж мой, ты слишком суров к нашему сыну. Если ты не подыщешь ему жену, мы можем остаться без наследников.

Муж на это возразил:

— Я поклялся не вмешиваться в его дела и на том стою. Не могу я теперь преступить собственную клятву.

— Если ты не можешь нарушить слово, то, может быть, поговоришь с кем-нибудь из своих знакомых, узнаешь, у кого есть дочери на выданье, пусть сын сам выберет жену. Вот и получится, что не ты его женишь, а он сам женится, самостоятельно.

Каид отправился на базар и переговорил с одним своим знакомым, с другим, пока ему не указали на человека, у которого было семь дочерей на выданье: шесть красавиц и одна дурнушка. Вот к этому-то человеку и направил каид своего сына.

— Я хочу жениться на одной из твоих дочерей, — сказал молодой человек.

— Пойдем ко мне, — сказал отец семи дочерей, — и ты их увидишь.

Но прежде чем покинуть базар, сын каида сказал отцу семи дочерей:

— Вот тебе четыре франка, купи мне на них лошадь.

Тот согласился и пошел к торговцам лошадьми.