Куда падал дождь, стр. 20

– Сколько можно говорить, что мы уже раз уничтожили друг друга!

– Надеюсь, на сей раз все будет лучше. – Он отвел пальцами пряди волос на висках, чтобы поцеловать ее в лоб. Как только губы его прикоснулись к ней, по всему ее телу прошел озноб.

– Ты же обещал…

Он поцеловал ее в нос, затем коснулся губами влажных ресниц.

– И держал это дурацкое обещание, Тростиночка. До сегодняшнего дня. – Голос его стал хриплым. – Тебе не кажется, что ты воспользовалась моей слабостью, заключая эту нечестную сделку? А? – Кончиками больших пальцев он поглаживал ее скулы. Костяшки пальцев касались ее губ. – У меня тогда с головой было не в порядке.

– Ты все эти годы ненавидел меня.

– Я был тупым идиотом, – живо откликнулся Джонни, целуя ее с такой силой, что губы ее поневоле приоткрылись, и она чуть не задохнулась.

– Я тоже тебя ненавидела.

– Главное то, что сейчас. Ты прекрасна, божественна.

– Я завтра уезжаю.

Он ласкал нежную, шелковистую кожу на ее шее, покрывал поцелуями лицо.

– Тем более лучше не откладывать на завтра.

– Джонни, слишком поздно.

– Ты уверена?

Он продолжал целовать ее, и она задышала чаще, закрыла глаза и больше не сопротивлялась. Потом стала отвечать на его поцелуи со страстью, не уступающей его, и руки ее бегали по его крепкому телу. Еще секунда – и все ее тело запылало огнем.

Ничего подобного он в жизни не испытывал. Волна радости захлестывала его с головой и вздымалась выше, потому что это чувство было явно взаимным. Поцелуи его стали настойчивее, она прижалась к нему крепче, и пальцы ее ерошили его короткие жесткие волосы на затылке. Тело ее уже пылало той же страстью. Она словно растаяла в его объятиях. Поцелуи стали долгими, затяжными. Она целовала его, и он целовал ее. Тела их слились в одно целое и плыли в каком-то древнем изначальном ритме, в вечном танце мужчины и женщины.

Он чувствовал, как бешеная темная страсть клокочет в нем и как одновременно все его существо полнится несказанной нежностью.

Снова мужчина. Целый и невредимый.

Руки его нырнули вниз и прижали ее бедра, чтоб она почувствовала его мужскую силу.

Задыхаясь, она внимательно рассматривала его лицо, пристально глядя в глаза, а руки безостановочно двигались по всему его телу. Они уже с трудом различали, где чье тело. Лейси дрожащими пальцами провела по лицу Джонни, как бы заново узнавая его черты.

Вдруг руки ее безвольно опустились, глаза остановились в немом вопросе, и у него с удвоенной силой заколотилось сердце.

– О, Джонни, что мы делаем? – Она была в этот миг такой невероятно красивой, такой слабой и испуганной…

– То, что должны были делать, – спокойно ответил он.

Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент зазвонил телефон. Джонни не отпускал ее и пытался убедить, чтоб она не реагировала, но она вырвалась и бросилась к столу.

Джонни оперся о дверь и, ероша волосы, смотрел на нее с восхищением. Лейси поправила прическу и пыталась говорить по телефону как ни в чем не бывало. Потом, почувствовав, что он на нее смотрит, отвернулась, и щеки ее покрылись румянцем.

У него на губах заиграла улыбка. Он хотел ее – хотел ее всю, от пальчиков на ногах до макушки. Только не надо торопиться. От этой мысли его охватила паника: времени оставалось в обрез.

Стараясь не смотреть на него, Лейси повесила трубку.

– Если мы сейчас не спустимся, они отбуксуют машину Дж. К. Сказали, чтоб через пять минут были.

Джонни ухмыльнулся с озорным видом, как когда-то до несчастного случая.

– Пять минут, ха!

Лейси снова стала поправлять волосы. Нетвердой рукой она разгладила воротничок блузки.

– И не думай об этом, – с неожиданной твердостью сказала она.

Джонни осклабился еще шире, глядя на ее полные соблазнительные губы, заметно припухшие от его поцелуев.

– Каждый раз, глядя на тебя, Тростиночка, я только об этом и думаю.

Он сделал шаг. Она отпрыгнула. Но это ему тоже пришлось по душе.

– Лучше нам распрощаться.

– Эгей – ты же обещала меня покатать. Разве можно нарушать свои обещания, да еще инвалиду?

Лейси теребила свою сумочку.

– Ты нарушил более серьезное обещание.

– Но нам обоим, кажется, понравилось? Пальцы ее продолжали теребить волосы. Она поправила ремешок сумочки.

– Это к делу не относится. Ты нарушил свое обещание, я теперь могу нарушить свое.

– Но ты этого не сделаешь – потому что ты мне не чета, ты порядочная.

– Ты что-то раньше так не думал.

Она отвела глаза, но он успел заметить мелькнувшую в них невыносимую боль.

Он понял, что причинил ей такую же боль, как она ему. Может, большую. И потому она полна решимости оставить его – навсегда.

Глава девятая

День выдался прохладный, серенький, лишь время от времени пробивалось солнце. К ночи обещали шторм, но Лейси и Джонни ехали с открытым верхом.

Впервые за долгие месяцы пребывания в клинике Миднайт оказался на воле. Он должен был бы чувствовать себя так, словно вырвался из тюрьмы, но ничего подобного он не ощущал. Напротив, свобода означала, что он навсегда теряет Лейси, а после этого терять ему будет нечего.

Вместо того чтобы любоваться красивыми видами, он пытался запомнить, как ветер и солнце играют в ее развевающихся волосах. Лейси повезла его на Норт-Бич, а он настоял на том, чтобы выйти из машины и посмотреть на Алкатрас, возвышавшийся как раз над домом Дж. К. на Телеграфном Холме.

– Когда-то ты думала, что Алкатрас – замок, – негромко проговорил он, подходя к ней поближе. Лейси, делая вид, что не замечает его, рассматривала окрестности в телескоп. Он ласково запустил пальцы в ее густые волосы на затылке. – Помнишь, как я возил тебя туда? Как мы целовались в тумане и чуть не опоздали на последний катер?

Лейси отпрянула в сторону, застигнутая врасплох его прикосновением; ее глаза затуманились.

– К тебе возвращается память. Ты мне не говорил этого.

– Ты тоже далеко не все мне говорила, – резко бросил он и притянул ее к себе, целуя.

Она не сразу оттолкнула его, напомнив, что поцелуи не входят в программу.

– Ах, простите, – не без сарказма извинился он и отпустил ее. Она прошагала мимо, как будто его тут вообще не было, и он выругался про себя и поплелся за ней.

Он даже немного удивился, увидев, что она дожидается его в машине.

От этого маленького происшествия Лейси на какое-то время стала вести себя настороженно. Молча доехали они до Эмбаркадеро. Молча поели буйабесс у Причала Рыбаков. Потом поехали через Бей-Бридж в Беркли, оттуда опять к побережью и, остановившись в Марина-Грин, вышли из машины. К этому времени настороженность в ней прошла, и Джонни с удовольствием гулял бы по парку, если б не горькая мысль о том, что эти сияющие мгновения их последнего дня утекают, словно песчинки в песочных часах.

Лейси сидела на одеяле, расстеленном на траве, окруженная воображаемой оградой, и делала вид, что следит за ребятишками, гоняющими мяч, и яхтами, скользящими по голубой поверхности залива. А он следил только за ней.

Лейси захватила с собой сандвичи и кофе. Все так же не произнося ни слова, она жевала их и запивала кофе. Она даже позапускала змея, а потом отдала его детишкам и снова легла на одеяло рядом с ним, не так скованно, как раньше.

– Я люблю этот город, – сказала она, глядя на темнеющие облака, проносящиеся над головой. – Когда я была еще девчонкой, я мечтала сбежать отсюда. Хочешь, скажу что-то забавное? Иногда мне кажется, что тогда я была счастливее.

– Я точно был счастливее, – резко вставил Джонни.

До того, как мы обрели весь мир – и потеряли друг друга.

Можно было не говорить этого. Она и так знала. Больше она не произнесла ни слова. Он тоже.

Вечернее солнце расцветило красноватым светом края черных штормовых туч, крыши домов и позолотило стволы и листву деревьев. Тени стали сине-фиолетовыми. Наконец она поднялась.