Вторжение, стр. 119

Трамбле. Если меня выберут, я буду продвигать программы использования оперантов только на благо нормального большинства. Никакого элитарного образования… никакой умственной полиции… сконцентрируемся на добрых метафункциях… на коррекции, например. Психоцелительство в действии! Вы что-нибудь об этом слышали? Нет? Ну еще бы! Все фонды идут на ВЭ… а теперь и вообще всем метапрограммам урезали субсидии… и мое поле, принуждение… скажем, брать малолетних преступников и перевоспитывать их… странно… что-то г-голова к-кружится…

О'Коннор. С тобой все в порядке, Джерри? Ты так побледнел.

Трамбле. Не знаю, видно, грипп подхватил… В голове совсем пусто.

О'Коннор. Джерри, что ж ты мне раньше не сказал? Тебе бы в постели лежать, а по моей милости ты потащился в такую даль!

Трамбле. Да утром я… хорошо себя чувствовал… странно…

О'Коннор. Не волнуйся, мой мальчик! Давай сюда стакан, так, расслабься. Закрой глаза и посиди минуты две. Закрой глаза. Отдохни, Джерри, отдохни.

Трамбле. Отдохни…

О'Коннор. Отдыхай, Джерри. (Нажимает кнопку внутренней связи .)

Арнольд Паккала. Слушаю вас, сэр.

О'Коннор. Мы с доктором Трамбле немного здесь задержимся, Арнольд. Вы все можете быть свободны.

Паккала. Вас понял, сэр.

О'Коннор (выждав ). Джерри! Ты слышишь меня? Нет? Ты меня слышишь, Джерри?

Трамбле. Да.

О'Коннор. Хорошо, расслабься, дорогой. Закрой глаза и расслабься. Я выключу свет, а после ты откроешь глаза и посмотришь на меня, понял?

Трамбле. Да… Боже! Краски, поющие краски, лиловое, солнечно-золотое, горьковато-сладкое облако… водные глубины, краски, вкусы, запахи… о Боже, амброзия…

О'Коннор. Лети в эту глубину, Джерри! Я помогу тебе. Лети!

Трамбле. КрасотакрасотаГосподиволшебноневероятно… Бог мой! J'ai besoin de toi… note 128

О'Коннор. Ну конечно, я тебе нужен, а ты мне. Лети, Джерри. Лети.

Трамбле. Кто ты, что ты, не покидай меня…

О'Коннор. Je suis ton papa ta maman ton amour ton exstase! note 129

Трамбле. Exstase!

О'Коннор. Смотри на меня… Оттуда, из красочной глубины.

Трамбле. Ярко, слишком ярко, свет режет глаза, Papa…

О'Коннор. Вот, сынок, закрой глаза и почувствуй, какое утешение — чернота. Я должен был увидеть тебя всего, Джерри, увидеть, насколько ты не похож на других, насколько ты лучше, чувствительнее, тоньше, образованнее всех, у тебя ум профессионального психолога, тебе ведомы тайны, скрытые от низших умов, да, сын, да, прекрасный мой, ты все поймешь, мне многое надо тебе показать, чтобы ты обрел то счастье, которого заслуживаешь.

Трамбле. Papa, почему ты весь в черном?

О'Коннор. Абсолют черен, а я пребываю в Абсолюте. Когда не было ни Солнца, ни Луны, ни Земли, ни планет, ни Вселенной, была только тьма, и в ней конечное спокойствие, оно воцарится снова.

Трамбле. Тьма, кромешная, непостижимая, откуда все вышло и куда все уйдет…

О'Коннор. Да, сын мой, теперь ты видишь форму в бесформенном, смысл в бессмыслице, источник жизни есть смерть, всякий свет гаснет с наступлением ночи. Абсолюта.

Трамбле. Бога?

О'Коннор. Бог — это свет, и мы отвергаем его жгучую яркость.

Трамбле. Нет, нет, нет СВЕТ ТВОРЕНИЕ ЖИЗНЬ РОСТ РАЗЛИЧИЕ УСЛОЖНЕНИЕ МЫШЛЕНИЕ СОПРИЧАСТНОСТЬ ЕДИНСТВО СВЕТ…

О'Коннор. Подделка, жестокая шутка, розыгрыш — они ведут лишь к боли. Бог приносит нам боль, мы рождены в ней, живем и умрем в ней. Бог заботится о своих творениях, делает так, чтобы всякий рост был неизбежно сопряжен с болью. Но есть тайный путь, я его знаю и делюсь с теми, кого люблю. Мы не создаем, а разрушаем, чернота дана нам по праву рождения, наша Черная Мать с огромным пустым животом, который вбирает нас… нам-дам-там-там-нам-дам-дам-там-нам… до полного изничтожения.

Трамбле. Papa, papa, я не понимаю, я боюсь черноты!

О'Коннор. Она страшна, лишь когда облетишь ее, а стоит погрузиться в нее — и ты выучишься любить черноту.

Трамбле. Но как?

О'Коннор. Под сомкнутыми веками создай свою собственную черноту, следуй за мной, держись левой стороны, это старый забытый путь… Болезненный свет разлагает, а ты следуй за мной в черноту, и мы вместе познаем миг нетленной красоты, совершенства, счастья без границ. Все дороги ведут в пустоту.

Трамбле. Я понимаю. Это истина. Я устал от боли. Покажи мне. Покажи, Papa!

О'Коннор. Идем.

О'Коннор. Джерри? Ты меня слышишь, мальчик мой? Слышишь?

Трамбле. Боже! Кир? Что случилось? Я потерял сознание?

О'Коннор. По всей вероятности. Как чувствуешь себя?

Трамбле. В голове туман. Но в целом ничего. Вот черт, опять эти сволочи с Востока завезли к нам вирус…

О'Коннор. Поедем домой. Я велю доктору Пристайну тебя осмотреть.

Трамбле. Да нет, со мной все в порядке, честное слово!.. Вернемся к делу. Вы хотели, чтобы я провел закулисные действия в отношении президента Баумгартнера. Но вы же понимаете, что вновь избранный конгрессмен от оппозиционной партии не располагает практически никаким влиянием.

О'Коннор. Ты не прав, Джерри. Он будет к тебе прислушиваться. Сделает все, чего ты хочешь, чего я хочу…

Трамбле. Вы хотите, чтобы я его принудил?

О'Коннор. Не люблю это слово. Не принудил, а убедил!.. Послание, которое ты ему передашь, крайне важно. Мы с тобой как раз его обсуждали, когда ты отключился. Помнишь? Мы хотим, чтобы Баумгартнер настаивал на утверждении антиоперантного законодательства. С Актом Бенсона покончено, но мы подготовим за кулисами другие законы, учитывающие наши интересы. Для ограничения деятельности оперантов. Кому, как не тебе, Джерри, предупредить страну об опасности, которую сулит оперантность? Ты же видел, как они строят заговоры, чтобы захватить власть… Тебе известно, к чему приводят амбиции злонамеренных умов… Известно, Джерри, не так ли?

Трамбле. Да.

О'Коннор. Президент Баумгартнер проявил излишнюю мягкотелость. Мы посадили его в Белый дом, а теперь, когда второй срок, можно сказать, у него в кармане, ублюдок начал забывать, кто его друзья, а кто враги! Он нормален, но ум его — крепкий орешек. Он был космонавтом, президентом военно-промышленной корпорации, понимаешь, Джерри? Словом, привык сам принимать решения.

Трамбле. А ваши люди с ним уже не справляются…

О'Коннор. Верно. Придется тебе им заняться. Но операцию надо провести очень тонко. Постгипнотическая суггестия, игра на полутонах и все такое. Открытое принуждение прибереги на крайний случай. У него и мысли не должно возникнуть, к чему ты ведешь. И представиться надо очень искусно. На поверхности ты либеральный демократ, ратующий за права оперантов и других меньшинств.

Трамбле. Понял.

О'Коннор. Все понял, Джерри? Весь мой план? Его правоту, величие неизбежности?..

Трамбле. Да, да, oui, oui, mon cher Papa…

О'Коннор. Вот и отлично. Бери пальто. Движение уже схлынуло, так что мы доберемся до дома без хлопот. (Нажимает кнопку связи с гаражом .) Фрэнк? Выведи, пожалуйста, мой «бентли». Благодарю.

16

Вашингтон, округ Колумбия, Земля

20 января 2005 года

Телохранители спецслужб расчистили ей путь, и Нелл Баумгартнер ворвалась в Ротонду Капитолия. Опоздать на вторую инаугурацию мужа! О Господи, помоги! — внутренне молилась она. Только не это… А ее новости! Как отреагирует Ллойд? Сказать ему сразу или подождать до церемонии приведения к присяге?

Агент Расмуссен, держа ее под руку, проговорил:

— Все будет в порядке, миссис Баумгартнер. Председатель суда только поднимается на трибуну. Вы успеете.

В огромном беломраморном зале ощущалась прохлада, несмотря на то что он был забит народом — членами Конгресса, сотрудниками Белого дома, влиятельными республиканцами, личными друзьями и родственниками первой четы государства. Снаружи бушевала метель, поэтому впервые с 1985 года инаугурация проходила в закрытом помещении. Именно из-за погоды первая леди задержалась в аэропорту Рейгана. Она только полчаса как приземлилась в Вашингтоне, а несколько дней провела у постели своей двухлетней внучки Аманды Дентон.