Враг, стр. 101

Уолтер: Это дело рук Марка.

Вейко: ?

Уолтер: Его последний разговор с детьми.

Вейко: Ты имеешь в виду, что, если Хаген не согласится остановить работы, Марк нанесет решительный удар?

Уолтер: Что-то в этом роде. Марк до сих пор поддерживает умеренную точку зрения. Мы пока едины в том, что надо использовать любую возможность для улаживания конфликта мирным путем. Правда, большинство самых сильных оперантов — Кастелайн, Варшава — настаивают на том, чтобы ударить при первом же удобном случае.

Вейко: Ты один стоишь всех этих ублюдков. Ты и Манион. Я рассказал Дайане, что натворил ее отец. Она не удивилась, а вот Хаген даже рот разинул…

Уолтер: Манион не мог поступить иначе.

Вейко: …что мне делать? Я не могу видеть в тебе мишень, даже ради короля, папа. Я не могу.

Уолтер: Теперь, с приближением к материку, мне будет очень трудно связаться с тобой. Ранчар Гатен и Арнерольф Лильстрем за время плавания смонтировали психоэлектронный глушитель. Сработано грубо, но способно защитить шхуну от проникновения любого дальнодействующего взгляда. У короля есть какой-нибудь электронный сканер?

Вейко: Есть. Дальность около семидесяти километров, с помощью аэроплана ее можно значительно увеличить. Значит, ты больше не сможешь со мной разговаривать?

Уолтер: Не беспокойся об этом.

Вейко: Но как же… Ты знаешь, что я буду беспокоиться…

Уолтер: Если Марк собирается сообщить им кое-что из области генетики

— а я догадываюсь, что именно, — то все наши проблемы можно будет легко разрешить.

Вейко: ?!! Чем бы Марк ни заманивал нас, мы все равно построим деформатор времени.

Уолтер: Возможно.

Вейко: Мы все пришли к единому мнению… большинство из нас. Король тоже на нашей стороне.

Уолтер: Подождите немного, скоро вы услышите о новых предложениях.

Вейко: Уолтер! Ты же никогда не становился на его сторону!..

Уолтер: Я и сейчас на вашей стороне, Вейк, как всегда. Теперь послушай — не пытайся вызвать меня, пока ты не согласишься на предложение Марка. Это будет слишком опасно для нас обоих. Ты уже почти в пределах досягаемости Патриции Кастелайн, и если она скажет Марку, чем мы тут занимаемся… Не унывай, я еще смогу быть полезным… если возьму «Кулликки» с собой.

Вейко: Но мне-то что…

Уолтер: Все, больше нельзя. До свидания, мой мальчик.

Вейко: До свидания.

3

Бэзил Уимборн открыл глаза — мерцающая тьма заиграла перед ним. В центре алели какие-то непонятные округлые пятна — их было два. Одно на фоне другого… Вокруг сложная сеть каких-то ветвистых отростков. По ним струилась жидкость… Прорезался слух — в то же мгновение уши заполнили приглушенные удары, что-то напоминающее рокот прибоя: дум-дум (оба пятна замерли), дум-дум (опять затишье)… Его память тут же подыскала подходящую знакомую мелодию — «Два сердца»… Бэзил подумал: «Нет, здесь всего одно сердце, но вижу я его с двух точек. Мое собственное… Упакованное в некое лоно. Так?»

— Совершенно верно, дружище.

Теперь перед глазами всплыл слабо расцвеченный пузырь. Туманная даль вдруг резко прояснилась, что-то хрустнуло — от его лица осторожно отлепили какую-то — похоже, из пластика? — мембрану. Бэзил обнаружил перед глазами эль-грековского ангела в свободной хламиде и с золотым ожерельем на шее.

— Привет, Крейн, — сказал Уимборн. — Как долго я пробыл в оболочке?

— Два дня.

— Чувствую себя замечательно.

Теперь он заметил других тану, стоявших поодаль, в затененном углу комнаты. Или палаты? Куда его поместили? Стены оштукатурены, кругом резьба по дереву. Стиль барочный… Ставни на окнах — он определенно в домике у Черной Скалы.

— Значит, он принес меня сюда? Восхитительно!.. Однако неужели мои кости успели срастись?

— Сейчас посмотрим. — Крейн продолжал поворачивать его из стороны в сторону — снимал использованную целительную оболочку. Остатки складывал в мешок. Добравшись до бедер, он через плечо сказал кому-то в углу: — Лорд-целитель, сделайте-ка микросканирование.

Высоченный тану, одетый, как и Крейн, в бело-розовый халат, приблизился к Бэзилу. Его глаза с необыкновенно маленькими зрачками были подернуты голубоватой пеленой, которая при повороте головы радужно посверкивала. На вид он очень молод, разве что глубокие складки возле рта старили его. Волосы были тускло-платинового цвета.

— Поразительно, — растягивая слова, произнес гигант. — Восстановительная программа Врага, сработала на удивление эффективно. Лодыжка теперь как новенькая… В бедре… Да, там еще не все ткани вокруг мозговых полостей срослись, однако ходить можно. Даже нужно.

Пятеро тану торжественно провозгласили:

— Хвала тебе, Тана!

Бэзил пылко подхватил:

— In saecula saeculorum note 22.

Он почувствовал, что его тело наполняется прежней силой. Руки и ноги свободно повиновались ему. Это было так необычно, если учесть, что последними его воспоминаниями были невыносимая боль, невозможность двинуть ногами; каждое перемещение в ту пору давалось огромным волевым усилием, однако и душа тогда уже была заражена апатией и отчаянием. Потом провал в памяти — и вдруг неожиданная легкость во всем теле, полное отсутствие боли. Он стоял на ногах, ему не требовалась опора. Он вполне мог шагнуть вперед, но не стал этого делать. Бэзилу было не по себе — перед врачами-тану он стоял голый, как младенец.

Перед врачами же! — укорил он себя и решительно спустился с невысокого подобия пьедестала.

Крейн улыбнулся.

— Слабость чувствуешь?

— Так, немного… Ты здорово потрудился, приятель, вы тоже, сеньоры.

— Он раскланялся с другими целителями. Те совершенно серьезно, с достоинством кивнули в ответ. Бэзил засмеялся и добавил: — Есть хочу, терпения нет.

Крейн помог ему накинуть белое одеяние, напоминавшее просторную рясу с вырезом наверху и широкими рукавами, положил на пол домашние тапочки.

— Так всегда бывает после лечения, — ответил он и, легонько хлопнув Уимборна по плечу, развернул его в сторону остальных тану. — Позволь представить тебе наших целителей. Это они помогли тебе… Дионкет, нынешний президент нашей Гильдии Целителей, лорд Перадейр — Приходящий Первым, Мейн Недремлющее Око и леди Бринтил.

— Я горячо благодарю вас за… э-э… участие, за умение и душевность. Я поражен, как быстро вы поставили меня на ноги. Я всегда считал, что лечение в исцеляющей оболочке занимает куда больше времени.

— Обычно так и есть, — ответил Дионкет, — когда используются традиционные подходы. Но в вашем случае мы применили экспериментальную методику — объединенную интенсивную программу. Мы работали в связке, а это, естественно, более эффективно, чем лечить в одиночку.

— Хм, — покачал головой Бэзил, — рад, что оказался первым вашим подопытным кроликом.

Дионкет и трое других тану, воспользовавшись серым торквесом Уимборна, на мгновение коснулись его сознания и тут же деликатно отхлынули.

Дон note 23 обратился к Крейну.

— Мне бы хотелось засвидетельствовать мое почтение спасшему меня человеку, который принес меня сюда с вершины Монте-Розы. К сожалению, Ремиларда, наверное, уже нет?

Крейн помолчал — лицо его оставалось бесстрастным.

— Он все еще здесь. Это он предложил методику, с помощью которой мы лечили тебя.

— Бог мой! — не удержался Бэзил. — Тогда я должен выразить ему двойную благодарность…

С этими словами Крейн и Бэзил вышли из изолятора и по широкой лестнице спустились на первый этаж.

— Не помню, — сказал Уимборн, — рассказывал я тебе, каким потрясением стала для меня встреча с Ремилардом на вершине Монте-Розы. Он явился, весь закованный в броню, словно этакий deus ex machina note 24. Лица его я не видел. Меня, признаюсь, немного нервировала перспектива встретиться с ним лицом к лицу; я опасался, что за стальным щитком — пустота, непроглядный мрак, или, что еще тревожней, я увижу ужасающий лик человека, бросившего вызов Вселенной, потрясателя метапсихических основ мироздания, того, чье имя стало символом самого жестокого злодея в истории Земли. При подобных сопутствующих обстоятельствах и эпитетах, сам знаешь, Крейн, всегда ждешь черт знает чего!..