Кольцо Стрельца, стр. 31

Невысоко, на юго-западе бурного неба, появилось маленькое созвездие голубоватых огней.

ГЛАВА 5

Я был разбит, оглушен и полуобморожен. Лицо превратилось в сплошной кровоподтек, руки ободраны, а все остальное тело казалось только что провернутым через мясорубку.

Я с трудом оттащил Шерстяного к обочине и скорчился рядом с ним. Изо рта полуклона текла кровь. Голова под невероятным углом свесилась на сторону, челюсть сместилась, а горло было раздавлено. Зрачки его остались полностью расширенными, а нарастающая вонь яснее ясного сообщила, что содержимое кишок изверглось ему в штаны. Я на всякий случай пощупал ему артерию насчет пульса – но не обнаружил такового. Инопланетный дух, оживлявший это гуманоидное тело, окончательно отошел.

Но неизвестный человек, чьи ДНК были похищены, чтобы сделать двойника из Шерстяного, возможно, еще жив. Плавает без сознания в дистатическом контейнере на какой-нибудь экзотической планетке, вынужденный вновь и вновь делиться своими генами для создания все новых, еще более подлых двойников.

Я не чувствовал никакого триумфа от победы над Шерстяным. Вместо того явилось яркое воспоминание. Последний раз, когда я убивал халуков, замаскированных под людей.

Это было на планете Дагасатт, где я попал в секретную лабораторию, уставленную сотнями контейнеров с полуклонами. К каждому из контейнеров был подсоединен еще один. Большинство из халукских обитателей стеклянных гробов уже почти обрели человеческие черты, зато несчастные люди-образцы частично превратились в халуков – таков побочный эффект генной процедуры, предшествующей перекачке человеческих ДНК инопланетным рецепторам.

Я прострелил каждому полуклону голову. Это приключение не относится к числу тех, которыми я горжусь, – но сожалений я тоже не испытываю.

Но до того как я смог предпринять что-нибудь для спасения пленников-доноров ДНК, прибыли инопланетные подкрепления и принялись палить из бластеров. Я чудом унес ноги с холокоста, но после в кошмарных снах иногда возвращался в ту чертову лабораторию, потрясенно глядя на парные контейнеры с гуманоидными халуками и халукоидными людьми…

Так, хватит. Пришло время разобраться с этим кошмаром.

Наконец я осознал, что инопланетянин, прозванный мною Кожаным, больше не стреляет в меня. Причина тому ясно была видна в снежном воздухе. Голубые мигающие огни – это отряд полиции на хопперах, летевший из казарм Службы Дорог в Пикеринге. У оставшегося в живых халука теперь появились иные заботы, кроме как ловить Асаила Айсберга. Очевидно, он старался добраться до своего лимузина. Если у него есть хоть капля мозгов, он уже выбросил свой карабин в одно из дренажных отверстий на обочине.

Наконец машины на восточных полосах начали убыстрять ход. Их зеркальные стекла скрывали пассажиров от глаз. Интересно, смотрели ли те на сцену на обочине, проезжая мимо нас? Или поступили разумно и активировали опцию «проекции», заменив прекрасными пейзажами неприятную реальность – множество грязных машин, ползущих под бесконечным снегом?

Синие огни в небесах все приближались.

Копы собирались арестовать меня.

Кожаный скорее всего целехонек доковыляет до своего лимузина, выберется из дорожной пробки и скроется в лабиринте не сканируемых пригородных дорог, которых полно возле озер Каварты. Тем не менее Служба Дорог вполне может задержать меня и доставить в ближайшее отделение суда. Пресса будет плясать от радости, когда я попробую объяснить свое поведение, побег и смертельную схватку с хорошо одетым индивидуумом (у которого наверняка найдутся опознаватели с отличной репутацией), чью истинную личность и мотивацию я не посмею раскрыть.

Возможно, полиция поверит, что я действовал в целях самозащиты. Или они сначала нападут на меня, а потом будут разбираться.

Я кротко ждал, когда меня осветят прожектора с хопперов. Но ничего не происходило. Четыре летательных аппарата низко проплыли над пилоном и продолжили движение в направлении дорожно-транспортного происшествия.

Я не мог поверить в собственную удачу. Если женщина в машине с разбитым стеклом или еще кто-нибудь доложил в полицию о перестрелке на эстакаде, диспетчеры чудом еще не передали новостей воздушной полиции.

Значит, время уносить ноги.

Адреналин, выработавшийся во время драки, еще продолжал меня согревать, но болело, кажется, все тело, в особенности голова. Я поднялся и вскарабкался на платформу пилона – впрочем, тут же остановился, поняв, что оставил позади что-то ценное. А именно единственный доступный образец халука, маскировавшегося под человека, свидетельство, подтверждающее истинность всех моих находок последних трех лет. Если я брошу здесь труп полуклона, его почти наверняка заберут в ближайший морг графства. И инопланетные дружки Шерстяного смогут найти и забрать себе его труп с удивительной легкостью.

Вот что случится, если я не воспрепятствую.

Я расстегнул анорак и вытащил видеофон. Набрал код, чтобы связаться с компьютерной системой своего личного хоппера. Я могу запрограммировать его прилететь сюда и забрать меня прямо с эстакады. Уже через несколько сотен метров от пилона использование воздушных средств разрешается.

Но видеофон сказал: «Извините. Набранный вами код временно недоступен».

Черт! Проклятые халуки, должно быть, его испортили – чтобы я не мог вызвать хоппер и улизнуть из их сетей. Наверняка моя машина тоже выведена из строя.

Хорошо же. В таком случае я набрал личный номер своего друга и союзника Карла Назаряна.

Карл был совладельцем Звездной Корпорации «Оплот» и ее первым главой отдела безопасности на планете Серифос, в Шпоре Персея. Мой отец совершил большую ошибку, отстранив его от дел после стольких лет службы и взяв на его место отчаянного парня по имени Оливер Шнайдер. Шнайдер продался «Галафарме» и стал их главным шпионом на территории «Оплота».

Я попросил Карла Назаряна помочь в поисках пропавшей сестры Евы. Ветеран службы безопасности оказал мне неоценимую помощь, операция удалась, а он продолжил помогать мне в остальных авантюрах – в поимке особо важного свидетеля Шнайдера и низложении «Галафармы». И все это время Карл поддерживал мои частные изыскания насчет халуков.

Когда «Оплот» стал объединенным концерном, и я согласился занять пост действующего Главного юридического директора, я назначил Карла вице-президентом по особым (то есть особенно ужасным) делам – на этот пост Симон изначально прочил меня. Карл подчинялся непосредственно мне. За время предпроцессной фазы дела «Галафармы» он возглавлял мою команду юристов, редактируя и оформляя особенно важные свидетельства. Когда дело было сделано, он со своей маленькой верной командой занялся сбором информации о теневых махинациях деловых ребят, которые называли себя Халукским Синдикатом. Так что, как видите, мне не особенно приходилось подключать к делу свои мозги – разве что отправлять свидетельства к Эфу Сонтагу.

Карл был единственным человеком, которому я мог доверить психотронное исследование Лорна Буханана. Предположениями об охоте на Барки я с ним тоже делился. И вот снова я отчаянно нуждался в его помощи.

– Назарян слушает, – на экране появилось грубое морщинистое лицо, похожее на топографическую карту Армении – с особенно сильно выступающим горным пиком кривого носа. – Бог ты мой, Адик, ты похож на мокрую крысу. Которая перед тем попала под колеса.

– Примерно так я себя и чувствую, даже хуже. Я сижу на обочине оттавской эстакады, в снежную бурю, а рядом со мной лежит труп халукского полуклона.

– Фантастика! Ты уверен, что это халук?

– Абсолютно. И полуклон наш, если я смогу его отсюда вытащить раньше, чем меня засечет полиция. А это может случиться каждую минуту. Ты можешь прибыть на хоппере и забрать нас отсюда? Мой хоппер вышел из строя.

Потрясенное молчание. Потом:

– Я не в Торонто, даже не в окрестностях. Я в тысяче с лишним километров от тебя, в Кеноре, в Зимородковом Угодье.