Кровные братья, стр. 41

Несколько секунд тхорнисх рассматривал человека, хотел что-то сказать, но фотограф опередил его со своей обычной непосредственностью:

— Бальза? Вы серб или хорват?

Все предупреждения Паулы были забыты, она замерла, ожидая вспышки ярости или хотя бы раздражения на любопытного смертного, но тхорнисх отреагировал на удивление спокойно:

— Мои предки — маркоманы. Это древнее племя жило на территории современной Баварии с пятого века. А до того — неплохо воевало против римлян. Те надолго запомнили Маркоманские войны. Так что я не хорват и не серб…

— Да, впечатляет. Редко кто знает своих настолько далеких предков.

— Мне понравились ваши работы. — Миклош кивнул на снимки.

— Спасибо! — жизнерадостно отозвался Влад, как будто не ощущая напряжения Паулы и давящей ауры своего собеседника. — Я рад, что вам понравилось. Но вы смотрели только военные фотографии. В соседнем зале — социальные. Они, по-моему, не хуже.

— Этого вполне достаточно, чтобы я составил мнение. Вы продаете свои работы?

— Обычно только в печатные издания.

— Я бы купил пару фотографий. Для себя. Эту, эту и вон ту.

Влад взглянул на Паулу, и она быстро кивнула в ответ.

— Хорошо.

— Кстати, если у вас закончатся темы для репортажей, обращайтесь. У меня всегда найдется чем пополнить вашу коллекцию. — К величайшему изумлению Паулы, Миклош протянул руку и обменялся рукопожатием с фотографом.

— Всего хорошего. Рад был познакомиться. А по поводу снимков, — Влад вытащил из кармана визитную карточку и протянул тхорнисху, — звоните. Фотографии можно будет забрать после окончания выставки.

Тот взглянул на визитку, подумал секунду и сунул себе в карман.

— Связь со мной держите через Паулу. Она передаст вашу информацию.

Фэри не думала, что нахттотер помнит ее имя. Пожалуй, это стало приятным открытием.

Когда человек ушел, Йохан у стены нетерпеливо пошевелился, видимо пытаясь показать, что времени на посещение выставки потрачено достаточно. Но господин не обратил внимания на его намек. Фэри показалось, он уже увидел все, что хотел, потерял интерес к фотографиям и теперь начнет развлекаться.

— Когда вы собираетесь его обратить? — Словно между прочим спросил Миклош. — Неплохо поторопиться, если не хотите, чтобы я вас обошел. Мне бы пригодился такой личный фотограф.

— Вы шутите?

Ему понравилось волнение в ее голосе, довольная улыбка появилась на бледном лице, блеклые глаза сверкнули.

— Нет, я серьезно.

— Но это же не ваш типаж! — вырвалось у Паулы неожиданно для нее самой. От удивления и досады она на время забыла о самоконтроле.

— Не мой? — ехидно осведомился нахттотер.

— Я имею в виду, из него не получится полноценного тхорнисха. Не тот темперамент, отношение к жизни и к людям. Он хороший парень.

— А по-твоему, мы принимаем только плохих? — Определенно, его забавлял этот дурацкий спор, а еще больше — ее смятение.

— Но, нахттотер! Из красной глины не делают фарфор! Материал будет испорчен, а изделие получится никуда не годным!

Миклош рассмеялся. Понравилось сравнение и ее негодование.

— Может, стоить нанять тебя экспертом по отбору кандидатов для вступления в мой клан?

Паула почувствовала, как щеки снова закололо. Поняла, что позволила себе лишнее:

— Прошу прощения. Я подошла к вопросу обращения с точки зрения Фэриартос, но она не имеет ничего общего со взглядом Тхорнисх.

— Выражаясь проще — ты извиняешься за то, что лезешь не в свое дело? — довольно прищурился он и посмотрел на Йохана. Вид у помощника главы был весьма угрожающий. Наверное, считал, что Паула позволяет себе неслыханное хамство — так нагло разговаривать с самим нахттотером.

— Да. Я лезу не в свое дело. Но по-прежнему, считаю, что Влад не имеет никакой ценности для тхорнисхов. Под нашим влиянием он достигнет уровня мастера, у вас будет всего лишь солдатом.

— И фарфор окажется испорчен?! — Ноздри Миклоша гневно дрогнули. Похоже, она все-таки рассердила его. Спиной почувствовала приближение Йохана. Но уже не могла отступить. Профессиональные интересы клана выше личной безопасности.

— Да. Фарфор будет испорчен.

Несколько минут нахттотер молча изучал ее, как будто решал, чего фэри заслуживает больше — болезненного наказания или мгновенной смерти за непочтительность. Она почувствовала, как он грубо пробирается в ее мысли, и в отчаянии бросила все силы на создание ментального щита, «закрываясь».

Он наткнулся на эту ничтожную защиту, легко смел ее, Паула почувствовала резкую головную боль, и вдруг ни лице Миклоша появилось выражение безмерного удивления. Светлые брови поползли вверх, рот приоткрылся, но он тут же справился с собой, мотнул головой, как будто пытаясь избавиться от назойливого звука.

— Что это?! — спросил он раздраженно.

— Нахттотер, что случилось? — забеспокоился Йохан, тревожно наблюдая за странным поведением господина.

— Тихо! — рявкнул тот. Протянул руку и коснулся пальцем лба Паулы. Она не успела отодвинуться, и тхорнисх запустил пальцы в ее волосы, портя прическу. Притянул к себе, напряженно прислушиваясь. Едва не прислонил ее лоб к своему, как Влад полчаса назад. — Что это, черт побери?!

Наверное, в прошлой, человеческой, жизни фэри покраснела бы. До самых корней волос, до ключиц.

— Нахттотер Миклош, — пробормотала она, стараясь не смотреть в его глаза, находящиеся в нескольких сантиметрах от ее глаз. — Вы чувствуете мой ментальный щит. Это побочный эффект. Как зеленое свечение, сопровождающее магию кадаверциан. И запах разложения при некоторых ваших заклинаниях.

— Побочный эффект?! Я слышу симфонию своего собственного сочинения в твоей голове! — Он сжал ее затылок, и Паула вскрикнула от боли.

— Простите! Это не моя вина! Вы проникаете в мое сознание… пробираетесь сквозь защитный барьер… и накладываете на него свою мысленную силу… Сейчас она звучит симфонией до минор… Миклош, больно!

Он усмехнулся как-то неуверенно и выпустил ее. Паула шарахнулась в сторону, едва не наткнулась на Йохана, стоящего за спиной, и снова оказалась в руках нахттотера. Но на этот раз он просто поддержал ее, обняв за талию. Несмотря на бережное прикосновение, голос тхорнисха прозвучал злобно:

— А теперь поподробнее о ментальной силе.

— Моя магия пассивна! Я не могу вышвырнуть вас из своего сознания, не могу поставить монолитный блок, вы сильнее — и просто сломаете меня. Поэтому я всего лишь отражаю вам себя самого. Вы наткнулись на собственную музыку и отступили. Я не знаю, почему именно она звучала в вашем подсознании! Почему не пулеметная очередь, не крики умирающих или взрывы…

Миклош медленно, как будто нехотя убрал руку с ее тела. Голубые глаза стали подозрительно задумчивыми.

— Потому что я всегда слышу музыку.

Паула резко вздохнула, прижала ладони к щекам.

— Странно, ни с кем из фэри у меня никогда не было ничего подобного, — произнес он негромко.

— Простите, нахттотер! Я снова лезу не в свое дело.

Он криво улыбнулся, провел ладонью по светлым волосам, убирая их со лба:

— Миклош. Ты можешь называть меня просто Миклош.

Глава 9

Доброй ночи, нахттотер!

Миклош Бальза перечитывал «Историю киндрэт», написанную недалеким, по его мнению, представителем семейства даханавар… Впрочем, что взять с блаутзаугера? К тому же находящегося под каблуком мормоликаи.

Лет четыреста назад милой славной Фелиции вздумалось создать краткий экскурс в историю кланов с момента их основания. Поначалу всем было смешно — муха захотела проглотить слона. Потом стало не до смеха. Проглотила, сожги солнце ее проклятые глаза!