Бес специального назначения, стр. 29
Лодур помолчал, прежде чем ответить:
— Я не вижу Вотана. Может быть, он и спит, но скорее всего — проснулся, просто не дает смотреть на себя… Хм…
Ну, понятно. Вот почему рыжий ас так развернулся, Пока старшого нет, почему бы не побезобразничать? Ас задорно тряхнул головой:
— А может, он и спит еще. Старикан все-таки. Да и инвалид — одноглазый. Ты чего вздрагиваешь?
— Э-э… Понимаешь, с некоторых пор у меня предубеждение против одноглазых долгожителей…
— Что? А, ну неважно… Поехал я к троллям. Пока, Адольф! И — удачи!
— Пока…
Лодур свистнул, гикнул, подстегнул коня и скоро скрылся в сгустившихся сумерках. А мы с Зигфридом двинулись дальше.
За что люблю свою работу, так это за захватывающую смену событий и декораций. Только что прощался с жизнью в плену у дружинников, а сейчас приобрел одно из самых могущественных орудий в этом мире, покровителя из асов и титул оруженосца героя Зигфрида. Формальная сторона дела впечатляет, А реальная… Да что мне реальность? С самого начала командировки вокруг меня сплошной сюрреалистический кавардак! Конечно, и Зигфрид из Степана Федоровича, скажем прямо, никакой; и с Нотунгом ни он, ни я обращаться не умеем, и покровитель мой может оказаться провокатором (вполне в духе рыжего аса обмануть и посмеяться), но… Другого выхода У меня нет. И временем я особо не располагаю. Если хочу спасти мир от глобальной катастрофы, к которой приведет игра гада циклопа с ходом человеческой истории, надо действовать! А раздумья, терзанья и сомненья в данном случае — непростительная роскошь…. Бок о бок мы с героем Зигфридом ступили в один из миров, возрожденных из вечного Мрака. Бровастый туман грозно супился, подпираемый черными скальными громадами. Нездешний холод пробирал до костей, но крылья надежды… Тьфу ты, только задумаюсь, сразу начинаю высокопарно мыслить. Что за дурацкая привычка? Одно оправдание — надо же как-то взбодриться, когда от тяжести чудовищного меча жалобно трещит позвоночник, а великий герой, вместо того чтобы разделить ношу, бессовестно храпит в седле, пуская младенческие пузыри…
ГЛАВА 4
От гужевого транспорта нам пришлось отказаться. Карабкаться по скалам жеребцы не желали категорически, даже после бесцеремонной экзекуции, проведенной над ними злорадно разбуженным мною Зигфридом. Великий герой, предвкушая бессонную ночь в пути по скальным уступам, отлупил неповинных животных ножнами от кортика, и те перепуганными тараканами брызнули обратно в свой родимый Альфхейм.
Туман, в здешних пределах заменяющий небо, потемнел так, что вокруг ничего не было видно и в двух Шагах. Мы с великим героем Зигфридом, которого холод и тьма снова преобразили в поскуливающего Степана Федоровича, ползли по извилистым каменным тропам, ориентируясь единственно на белеющие Наверху снежные вершины.
— Неужели нельзя до утра подождать? — хныкал мой клиент. — Кошмар как холодно… Давайте где-нибудь укроемся и поспим. Я ведь не мальчик вам, мне сорок семь лет, у меня гипертония, язва, плоскостопие и железный штырь в ноге…
— Бодрее, Повелитель Нотунга, Истребитель Великанов. Не спи, Штирлиц, где-то рядом рыщет злобный Гиммлер… Я, между прочим, на себе еще и оружие твое волоку… Эту дурацкую тяжеленную пилку для ногтей…
Адовы глубины! Меч на моей спине, непонятно каким образом извернувшись, кольнул меня в поясницу, и я сразу вспомнил совет Лодура относиться к оружию героев с должным уважением.
— Прошу пардону! — воскликнул я.
— Что? — спросил Степан Федорович. — А-а, вы все-таки осознали… Правильно, нельзя так со мной обращаться! Героям нужен комфорт и уважение. Ко всему, я что-то проголодался.
Я решил не объяснять, кому именно адресовалось извинение. Чего доброго, узнав о нетерпимом характере новоприобретенного меча, Степан Федорович вовсе перепугается и откажется от статуса героя. Тогда будет сложнее. Авторитет первого силача — мощная штука, а имя Зигфрида знают во всех тутошних Девяти Мирах.
Я сказал только:
— На ночь вредно наедаться. Вот доберемся до места, можно будет и позавтракать. Наверное…
Какой-то сволочной камень оскользнулся из-под моей ноги. Я едва не рухнул в затянутую сумерками бездну — поднялись-то мы уже на порядочную высоту. Хвала Владыке, удалось схватиться за выступающий валун. Я удержался, но заплатил за это тем, что рухнул на колени, да еще и рукоять Нотунга больно пристукнула меня по макушке.
— Огненные вихри преисподней! — не удержался я. — Что за идиотская железяка!
Конечно, в следующую секунду я прикусил язык, но было уже поздно.
Геройский меч обиделся не на шутку. Предыдущий укол являлся, видимо, первым и последним предупреждением, за которым последовало полновесное наказание. Острие исполинского двуручника с размаху впилось в мое тело, но уже не в поясницу, а на пять сантиметров ниже.
— Мама! — заорал я, чувствуя, как в травмированной заднице возрождается ярость берсерка.
— Что случилось? — встревожился Степан Федорович.
— Ничего… То есть ого-го — вот что случилось! Хватайся за меня!
— К-как? За что?..
— За пояс! Скорее! Ай! Ой! Хвост Люцифера! Зад взревел, словно двигатель на холостых оборотах.
— Адольф! — укоризненно начал Степан Федорович. — Как не стыдно? Вы же цивилизованный бес…
— Хватайся, самозванец, если не хочешь один здесь остаться! Ай! О-о-о… Поехали! Северный экспресс уходит в небо!..
Выбравшись из сугроба, я первым делом отцепил от себя Нотунг и высказал ему все, что о нем думаю. Жаль, что у паскудного куска железа в принципе не могло быть родственников, а то моя речь была бы намного длиннее. Степан Федорович, выползший из-под снегового пласта, за моим яростным монологом (меч, понятное дело, угрюмо молчал, даже и не думая оправдываться) следил расширившимися от ужаса гла-зами. Должно быть, он решил, что вследствие чрезвычайного физического напряжения пострадали мои умственные способности. Шутка сказать — на горную вершину взлетели за считаные секунды.
— Адольф!
— Я уже спокоен! Я полностью себя контролирую.. , Ух ты… была б у тебя, безмозглая булавка, морда, я б эту морду набил!
— Адольф! Это же всего-навсего меч! Чего вы к нему привязались?
Я вытер пот со лба:
— Ладно, проехали… Зато мы теперь наверху. Можно отдохнуть.
С облегченным вздохом мой клиент рухнул в снег.
— Где-то здесь жилище ледяных великанов, — продолжал я размышлять вслух, — в темноте не видно, но скоро уже утро… Найдем.
Степан Федорович вскочил как ужаленный:
— Ледяные великаны?
— Ну да. Мы же как раз собирались… А-а, так вы самое интересное проспали. Ну, может быть, это и к лучшему. Спать все равно слишком холодно, есть нечего, огонь разводить — опасно. Поговорим, обсудим, разработаем… Итак, начали…
Очень скоро я замерз окончательно. Зато Степану Федоровичу никакой холод уже страшен не был. Пока я в красках расписывал ему наши с Лодуром намерения создать объединенную гвардию великанов и троллей, мой клиент бегал взад-вперед по колено в снегу с криками: «Это невозможно! Во что я ввязался! Отказываюсь быть героем! » — пока не вспотел.
Минут через пятнадцать я заткнулся. Не потому, что выговорился полностью, а потому, что дробно стучащие зубы выпускали из моего рта не членораздельные фразы, а какие-то бессмысленные звуковые осколки, перемешанные с облачками белого пара. И как в таком климате может постоянно функционировать целый народ? Впрочем, эти ледяные великаны наверняка давным-давно ассимилировались к жестоким условиям Севера, должно быть, они густой шерстью покрыты, как верблюды…
Изо всех сил я сжал челюсти, на мгновение подавив зубовный стук. Родившаяся только что мысль рвалась наружу, и я постарался оформить ее более-менее связно:
— Эт-то… Ст-теп-пан… Ф-фе… К-короче, я тут влезап-пно изобрел п-план.
— Какой? — взвизгнул мой клиент. — Какой план? Что можно придумать для того, чтобы выпихнуть с гор на равнину целое селение здоровенных великанов?! Пригласить батальон бульдозеристов?