Бес шума и пыли, стр. 42
Мне повезло. Старец Небесная Чаша, окончательно потеряв терпение, вышел из вигвама на поиски меня на минуту позже, чем обученный всем тонкостям игры в очко вождь увел за собой воинов.
ГЛАВА 4
— Сюда, — сказал старец, раздвигая кусты.
Я шагнул вперед, поднял голову… и не смог удержаться от восхищенного:
— О-ох! И это называется тайное место?
В самом деле: громадный дуб, напоминавший больше телебашню, обтянутую древесной корой, чем растение, тянулся вверх высоко-высоко — так высоко, что листья кроны казались не зелеными, а голубыми, сливаясь с небосводом.
— Тайное место, — подтвердил жрец Небесная Чаша. — Сколько мы шли сюда по лесной чаще?
— Часа три, не меньше, — сказал я, ощупывая чудовищную бугристую кору. — У меня аж копыта загудели!
— Священный дуб стоит в самом сердце леса, — с благоговением произнес старец, концом посоха отводя мою нечистую лапу от древесной коры. — С опушки его не разглядеть, а вблизи его никто и не видел никогда. Потому что пройти сюда может только посвященный.
— Громадный какой!
— Десять мужчин, взявшись за руки, не смогут обхватить священный дуб! — разглаживая бороду, похвастался Небесная Чаща.
— И где же здесь?.. Как нам Таронха-то вызвать?
Мне вдруг представился дух, похожий одновременно на белку и на филина, прыгающий с ветки на ветку, размахивающий пушистым рыжим хвостом и жутко ухающий по ночам на случайных тварей, неосторожно оказавшихся вблизи от священного дуба.
— Он далеко отсюда? То есть я хотел сказать — высоко?
Старец молча обошел вокруг дуба. Последовав за ним, я увидел глубокое дупло, располагавшееся на высоте человеческого роста. Из дупла вполне ощутимо тянуло… Чем именно — я сказать затрудняюсь, но запах был определенно знакомым! Явно ненатурального происхождения.
Небесная Чаша скинул с плеча мешок с сушеными грибами и велел мне отойти подальше.
— А лучше и вовсе в кусты спрячься, — сказал он и добавил, качая седой головой: — Всё равно Таронха учует зло, исходящее от тебя.
«Ехидный старик, — думал я, устраиваясь в кустах. — Все уши прожужжал о том, что от меня, дескать, зло исходит… На то я и бес — создание Тьмы… У каждого человека, между прочим, из подмышек пахнет, но не каждому об этом ежеминутно напоминают! Вопрос элементарной вежливости вообще-то!»
А жрец Небесная Чаша тем временем опустился на колени перед дуплом и завел заунывную песню. Пел долго — так долго, что я даже успел заскучать. Старец раскачивался, словно маятник, то и дело воздевал руки … А потом вдруг песня его стала громче, еще громче и еще… Скоро я уже забыл о скуке — старец вопил, как сирена теплохода! Откуда только силы у него брались? Я бы так, например, не смог… Вероятно, в этих местах выдающиеся вокальные данные — непременное условие для желающих вступить на путь общения с духами. Плюс упорные тренировки на протяжении всей жизни…
Внезапно песня смолкла. Я вздохнул с облегчением и прочистил пальцами уши. Жрец поднялся с колен, встал на цыпочки и прислушался. Удовлетворенно кивнул, закинул мешок с грибами в дупло и громко вопросил:
— Великий Таронха! Защитник и опора рода антилопы! Жрец Небесная Чаша взывает к тебе! Умеющий прощать, прости великодушно за то, что обращаюсь к тебе с вопросом! — Он выждал паузу и продолжил: — Дозволено ли будет нечестивому духу, грязному приспешнику мрака, врагу людей, поганому отродью гниющего мерзопакостного греха говорить с тобой?.. Слушаюсь, о великий Таронха, и повинуюсь!
Обернувшись, старец сделал мне рукой приглашающий жест.
— Так ведь и обидеться можно, — буркнул я, выбираясь из кустов. — Что за манера — постоянно оскорблять?.. Прямо туда? — спросил я у старца, кивнув на дупло.
— Туда. Иди. Надеюсь, Таронха покарает тебя!
— Спасибо на добром слове, дедушка.
Лезть в дупло было крайне неудобно, а старец помогать мне не собирался. Стоял поодаль и смотрел, как я, подпрыгнув, уцепился за нижний край отверстия и, натужно сопя, скреб локтями и подошвами ботинок по древесной коре. Когда удалось вползти по пояс, я перевалился и ухнул вниз.
* * *
Темно. Сухо. Болит правая ягодица.
Дупло и правда оказалось глубоким — кажется, до самой земли. Упав на дно, я сдержал стон, чтобы лишний раз не доставлять радости вредному старцу Небесной Чаше. Мог бы и предупредить о том, что мягкой посадки не будет. А еще говорит — любовь и всепрощение!
Ну да ладно… Пошарив руками вокруг себя, нащупал деревянную винтовую лестницу, искусно вырезанную внутри ствола. Хода вниз, кажется, не было, поэтому я пошел наверх. Вернее было бы сказать — не пошел, а пополз, стоя на четвереньках, руками цепляясь за верхние ступеньки, ибо перил у лестницы не имелось.
Ползти пришлось довольно долго. Запыхавшись, где-то метров через двести я выпрямился, оперся рукой на стену и внезапно нащупал крохотный упругий выступ, похожий на пуговку. Честно признаться, мысль о печальном Гаврилином опыте нажимания на пумпочки неизвестного предназначения не пришла мне в голову. Я ткнул пальцем в кнопку — и тут же зажмурился от ярко вспыхнувшего света.
«Ой! Помогите! Колдовство!» — завопил бы, конечно, Гаврила, оказавшись на моем месте. Но я-то не Гаврила: прекрасно знаю о таком явлении, как электричество!.. Увидев над головой матовый шар, прикрепленный к стене, кричать про колдовство я не стал.
— Ой! Помогите! — скрипнул я и то лишь потому, что немного испугался от неожиданности: никак не ожидал увидеть лампу дневного света там, где и колеса-то еще не изобрели.
Оправившись от испуга, осмотрелся. Так и есть — стеклянный плафон заводского изготовления, в нем сияет электрическая лампочка-«сотка», освещая винтовую лестницу без перил. Лестница тянется высоко-высоко! Насколько высоко — мешали увидеть этажные перегородки… Так вот обо что я головой стукался впотьмах! Стены и перегородки образовывали лестничные площадки, на каждой из которых имелась дверь. Нормальная такая дверь — с никелированной ручкой, межкомнатного типа, выполненная, между прочим, по евростандартам.
Заинтересовавшись, я шагнул на площадку и открыл первую попавшуюся. Обнаружилась комната. Евростандартом в ней и не пахло. Воняло кислыми звериными шкурами, разбросанными по полу. Больше ничего не было.
Я продолжил путь наверх. Теперь, когда стало светло, двигался я быстрее, на каждом этаже заглядывая в помещения. Этажей через двадцать несколько подустал от однообразия. Этажи, как и комнаты, на них располагавшиеся, ничем не отличались друг от друга: те же шкуры и голые стены, кислый, нежилой запах…
Сколько же еще ползти?..
Как только я задал себе этот вопрос, электричество вспыхнуло ярче, мигнуло и вырубилось. Я остановился. Откуда-то сверху донеслось странное гудение… или шипение…
«А если тут нет никого? — подумал я. — Доберусь до самого верха и придется спускаться вниз… В темноте, между прочим! Споткнусь, загремлю по лестнице — мало не покажется… Темно тут, как у дракона под хвостом! Сам черт ногу сломит — в таких случаях говорят люди… Вот именно: ногу сломить здесь немудрено. И не только ногу… Может, вредный старец меня сюда специально заманил, чтобы расправиться без лишних хлопот? Может, он каким-то образом узнал о моем назначении заместителем Тависка? Может, никакого Таронха тут нет, и он специально придуривался там, внизу, чтобы мою бдительность притупить?.. Да было бы что тупить! Вечно лезу куда не надо — без всякого разбора. Давно пора бы осмотрительнее быть!»
Я упорно полз вперед. То есть вверх. Гудение-шипение становилось всё громче. Явно не шум ветра в ветвях. Это что-то такое… Или кто-то?
Мне стало не по себе. А тут еще усилился тот самый неуловимо-знакомый запах, удививший меня у дупла…Я снова остановился и громко позвал:
— Таронха! Таронха-а-а!!!
Нет ответа.
«Еще пару этажей, — подумал я, — и вниз!.. Говорили ведь мне, чтобы тихо сидел и не высовывался. Вот и буду тихо сидеть и не высовываться!.. Вдруг этот самый Таронха и не знает ничего про меня? И не станет, следовательно, наезжать, как на бесследно канувшего Тависка… Было бы хорошо!»